KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Публицистика » Мордехай Рихлер - В этом году в Иерусалиме

Мордехай Рихлер - В этом году в Иерусалиме

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Мордехай Рихлер, "В этом году в Иерусалиме" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

В середине 1950-х годов Райхманны, отягощенные якобы 30 миллионами наличности, променяли сладкую танжерскую негу на канадскую тундру и осели в Монреале и в Торонто, где они основали компании по производству напольной и настенной керамической плитки. («Олимпия энд Йорк» будет создана лишь в 1964 году.) Эдуард, старший из братьев, самый из них колоритный и наименее успешный, выбрал Монреаль, но так и не сумел понять belle province[155]. Купив в 1961 году у лорда Пилкингтона канадское подразделение «Пилкингтон гласс», он, чтобы не дразнить франко-канадских сепаратистов, которые с каждым днем все громче заявляли о себе, решил его переименовать. И нарек его «Мэпл лиф керамик»[156] не подумав о том, что теперь тычет в лицо этим самым сепаратистам символом, который красуется на флаге ненавистных им завоевателей.

(Не берусь судить о том, насколько точна райхманнская летопись м-ра Бьянко касательно танжерского, нью-йоркского и лондонского периодов, но мне всегда импонировали его непредубежденность и похвальная осведомленность в нюансах еврейской религии. Однако страницы, посвященные Канаде, пестрят ляпами, как мелкими, так и серьезными. Монреаль отнюдь не «сепаратистская столица Канады»; в действительности на референдуме 1995 года город проголосовал против независимости, и это, кажется, грозит войти у него в привычку. В середине 1950-х монреальские евреи не проживали «по обе стороны» бульвара Сан-Лоран (а не Сент-Лоренс, как написал Бьянко), а перебрались в пригороды Кот-Сан-Люк, Хэмпстед и Вилль-Сан-Лоран. Фамилия нашего бывшего посла в Вашингтоне Аллана Э. Готлиба пишется не с двумя, а с одним «т». Монреальские евреи не только не поддерживали «максимально деликатно» устремления французских канадцев, но и опасались нового приступа национализма, поскольку всегда были связаны с англоговорящей частью населения. Они тысячами покидали город, а те из них, которые не уехали, оставались стойкими приверженцами федерализма. И в Канаде нет «национал-социалистической партии», это название навсегда и страшно связано с Германией. У наших социал-демократов — Новая демократическая партия [НДП].)


Щедрость Райхманнов в отношении собратьев-ультраортодоксов не знала границ. Они выделяли сотни миллионов на ешивы в Израиле, Канаде, Соединенных Штатах. Однако, когда в 1985 году при покупке «Галф Канэда»[157] за 2,8 миллиарда долларов им удалось воспользоваться хитрой лазейкой в налоговом законодательстве (которую в честь одной чикагской стриптизерши прозвали «Египетской пышечкой»), канадцы в массе своей не нашли в себе сил ими восхититься. Налоговая льгота, сохранившая Райхманнам 500 миллионов долларов, стала предметом парламентских прений. Заместитель министра финансов в правительстве тори Маршалл «Микки» Коэн, который провел эту «полюбовную сделку», через два месяца поступил к Райхманнам на работу. Вопрос, являлись ли эти временные совпадения, пишет м-р Бьянко, «примером простодушия или макиавеллиевским расчетом, остается открытым. …Коэн и Райхманн не потрудились хотя бы сделать вид, что выступают в этом конфликте по разные стороны баррикад».

Антони Бьянко — ведущий автор «Бизнес уик», посвятил работе над книгой «Райхманны» четыре года. Известный нелюдим Пол Райхманн дал ему пять обстоятельных интервью, помогали и другие члены фамилии, однако в итоге вышло отнюдь не житие святых, на которое, возможно, надеялась эта ранимая семейка. Если некогда слово Райхманнов считалось крепче стали, пишет м-р Бьянко, то, когда их империя рухнула, перестала котироваться даже подпись Пола. «Отчаянно пытаясь спасти „Олимпию энд Йорк“ от банкротства и одновременно сохранить лидирующую позицию в компании, Райхманн так беззастенчиво вилял и выкручивался, что это оскорбило многих, включая ценнейших сотрудников „Олимпии энд Йорк“».

«Райхманны» — ладно скроенное исследование, которое расскажет вам все, что пожелаете, и еще немного, об этой семье и ее многоходовых комбинациях с недвижимостью, однако Пол Райхманн, человек контрастов, останется для вас загадкой. В 1993 году он потерял Кэнэри-Уорф и крупнейшие семейные холдинги по добыче природных ресурсов; это банкротство стало самым масштабным в истории Канады. Затем, в 1995 году, он сумел вернуться в свой проект, — правда, на этот раз ему удалось урвать всего пять процентов. Заканчивает м-р Бьянко на довольно приподнятой ноте. У Пола Райхманна, говорит он, «кажется, есть изрядный шанс войти в историю не как Человек, профукавший 10 миллиардов долларов, а как Человек, профукавший 10 миллиардов долларов и изменивший облик Лондона».

Менкен[158]

Пер. Л. Беспалова

Старый анекдот.

Еврейский юнец, вознамерившийся стать телеведущим, берет уроки у лучшего преподавателя риторики, которого только можно нанять за деньги. Видный, безукоризненно вылощенный, он сражает гарвардских профессоров политологии остротой ума, однако его отвергают одна за другой все компании — Си-би-эс, Эн-би-си и Эй-би-си[159].

— Но почему? — в отчаянии вопрошает его мать.

— П-п-потому что они в-в-в-все, к-к-как один, ант-т-т-ис-с-с-семит-т-т-ты.

Я привел этот анекдот с длинной бородой лишь для того, чтобы стало ясно: мне не по душе те евреи, которые сваливают свои неудачи на дискриминацию. Также те, кто записывает в расисты всех, кого шокирует жестоковыйность одного израильского правительства за другим. А также и те, кто вечно взывает к памяти шести миллионов, тем самым умаляя Холокост. При всем при том подлинные антисемиты время от времени объявляются там, где их меньше всего ожидаешь обнаружить, и это приводит на ум прискорбный случай моего героя Г. Л. Менкена.

Менкен, по праву самый почитаемый из иконоборцев, беспощадно клеймивший американскую, как он ее окрестил, «дуржуазию», судя по «Дневнику Г. Л. Менкена», изданному Чарльзом А. Фехером[160], на поверку сам выказал себя дураком, глубоко увязшим в предубеждениях против черных и евреев. «Цветным женщинам, — утверждает он, — недоступно ни благоразумие, ни здравомыслие, им никакими силами не втемяшить их в голову. По сути своей они дети, и жизненные испытания, даже самые суровые, ничему их не учат». В другом месте Менкен пишет, что «жуткие жидки» — ребята не промах, и это лучшее, что он может о них сказать.

Бедняга Хэнк. Еще в 1931-м его некогда Judenfrei улица в Балтиморе оказалась под угрозой. Их квартал, роптал он в дневнике, стремительно приходит в упадок. «Негры к нам пока еще не вторгаются, — писал он, — но соседи мои день ото дня становятся все беднее… В 1528-й дом, где прежде жили Шленсы, вселились какие-то евреи и теперь там кишмя кишит шваль». А спустя десять лет Менкена подвел Синклер Льюис[161]: последней его подругой оказалась «молодая еврейка, горделиво именующая себя Марселлой Пауэрс, при этом совершенная пустышка. Собой она недурна, но явно безмозглая». Далее, в 1942 году историк Сэмюэл Элиот Моррисон[162] — он в ту пору читал лекции в Джонсе Хопкинсе — сказал Менкену, что среди его студентов много евреев, но способностями большинство из них не блещет.

Одна из наиболее оскорбительных записей в его дневнике сделана 2 декабря 1943 года — в то время, когда европейских евреев планомерно уничтожали, — в ней говорится о выборах человека по фамилии Винтер, «вполне импозантного», в Мэрилэндский клуб, после чего новый член снял комнату в клубе и, похоже, стал торчать там с утра до вечера. «И вот как-то, — пишет Менкен, — он принимал в клубе пожилого джентльмена несомненно еврейской внешности, и кто-то из членов справился, кто его гость. Оказалось, что это его отец».

Тут-то и обнаружилось, что настоящая фамилия Винтера — Винтернитц и что он приходится братом этому ловкому жидку доктору Милтону Винтернитцу, декану Йельского медицинского института. Когда Винтеру-Винтернитцу предъявили уличающие свидетельства, он поступил, как должно. А именно — тут же отказался от членства в клубе.

Менкен пишет: «…правление клуба не возражало против того, чтобы один из членов время от времени приглашал какого-то еврея пообедать в клубе, но исключительно из посторонних, никоим образом не жителя нашего города. Помнится, когда-то в членах клуба числился то один, то другой еврей, практика эта прекратилась на Джейкобе Ульмане[163]. Ульман был женат на христианке, правнучке Томаса Джефферсона[164], и с балтиморскими евреями почти не якшался. Когда Ульман умер, правление постановило: впредь представителей избранного народа в клуб не принимать. Другого приемлемого еврея в Балтиморе, по-видимому, не нашлось».

Оправдывая эти дикие предубеждения Уильям Манчестер[165], которого Менкен в 1947 году привлек к работе в «Балтимор ивнинг ньюс», в своем письме в «Нью-Йорк таймс бук ревью» писал: «Я провел с Менкеном тысячи и тысячи часов и никогда не слышал, чтобы он оскорбительно отзывался о евреях или чернокожих». Более того, утверждает Манчестер, Менкен не допускал расовых выпадов — это теперь они запретны и даже неприличны — и в частной жизни еще в те времена, когда образованные люди как только не честили евреев и какие только шутки в их адрес не отпускали. Менкен, возражает далее его противникам Манчестер, жертва поколенческого шовинизма, то есть привычки судить прошлое по меркам нынешнего времени. «Если поколенческий шовинизм станет для нас догмой, многие герои, в том числе и герои либеральные, умалятся в наших глазах. Антисемитизм того рода, с которым мы сталкиваемся в дневниках Менкена где только не встретишь: к примеру, в ранних письмах Элеоноры Рузвельт и Эдлая Стивенсона»[166].

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*