Лидия Сычёва - Время Бояна
Стратегия измены
Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов. Прежде всего, вражду и ненависть к русскому народу, — все это мы будем ловко и незаметно культивировать…
Аллен ДаллесС поэтом Валентином Сорокиным, создателем эпических поэм «Евпатий Коловрат», «Дмитрий Донской», «Бессмертный маршал» (о Георгии Жукове) мы беседуем в стенах Литературного института им. А. М. Горького, проректором которого он является.
— Тема, которой мы коснемся, одна из печальных тем среди творческих людей, да и среди народа. Как мы говорим: «простого народа». А простого народа нет. Есть народ или сильный или слабый, есть народ счастливый или несчастный. Я свой народ в этом времени отношу к несчастным, который опутан различными претензиями к нему и даже распрями. Надо быть слепым или лживым — я откровенно очень говорю — слепым или лживым, чтобы считать, что того, о чем я сейчас сказал — не существует.
На протяжении всей истории СССР авторитет русского народа, с одной стороны, вроде бы оберегался, а с другой стороны — речь всё время шла о так называемом русском шовинизме. Десятки миллионов погибших, в основном это русские люди — в счет не принимались. Ну, их ведь уже на обзовешь шовинистами! Те, что лежат под обелисками до Берлина, до Китая, до Кореи, до Вьетнама — где мы только не воевали и где только нет русских могил! Я думаю, что пока русских могил нет только на Марсе. А так — от края до края — если даже слепой пойдет или пьяный — он всё равно запнется за русскую могилу.
И сейчас почти в каждой республике есть надежда и самонадеянность на самодостаточность: вот, у нас имеются запасы нефти, у нас — золото и алмазы, у нас лес еще не весь вырубили — мы проживем в одиночестве. И русский народ, конечно, проживет. СНГ отвалилось — Россия осталась… Но сколько там, за рубежами, русских оказалось и в каком они положении?! У нас даже комитета на правительственном уровне нет, который бы занимался горем русских людей, живущих теперь в других странах. А я, между прочим, каждый день получаю звонки или в неделю раз обязательно встречаюсь с людьми — то бабушка приведет внуков, то мать приведет сынка своего или дочку — они не могут прописаться. Только под Сергиевым Посадом можно найти сотни русских людей, которых гонит наша родная милиция. А им надо есть, им надо детей учить, устраивать их в школу. Даже на моей улице, в деревне под Лаврой, я знаю семью, где одна женщина устроилась то ли уборщицей, то ли машины она моет, чтобы кормить трех мужиков — совестливых, физически сильных. Но их не берут на работу — они приехали из Казахстана. Вот чем окончилась борьба с русским шовинизмом, поднятие целинных земель и уничтожение Нечерноземья под видом его спасения. Вот результат!
Все эти споры вокруг русского народа, все эти недоверия, специально вызываемые к русскому народу, очень оразноличили нашу Родину. И происходит — по моему твердому убеждению — очень быстрая, очень сконцентрированная, очень целенаправленная, стратегически очень выверенная замена русского народа на русскоязычных. Приходят русскоязычные народы. Особенно это видно в индустриальных городах и в городах столичного ранга, таких как Москва, Петербург, Нижний Новгород, Краснодар, Владивосток и так далее. Посмотрите, кто у нас имеет деньги, кто владеет рынками, кто скупает дорогие квартиры, кто располагает возможностью гасить квартплату после последних повышений?! Москва об этом молчит, правительство молчит, пресса молчит, милиция молчит. Более того, если кто очень быстро прописывается — из Азербайджана приехал ли южный гость, или из Грузии, то не без взятки же?.. Это говорит о чести мундира нашего МВД.
Но как же нам всё-таки скрепить людей? Всё равно в народе — в любом — маленьком ли, большом — честных больше, братских народов — больше, и негодяев не так уж и много в любом народе. Конечно, негодяй негодяю всегда протянет руку, а честный — постыдится, постесняется, или что-то помешает ему… Но вот я вспоминаю, когда выходила книга — Анатолия Иванова, русского писателя, скажем, 500 тысяч тираж, или Ивана Акулова — 10 миллионов тираж — в «Роман-газете», то, почти каждая школа в СССР и каждый читающий дом получали эту книгу. К чему же призывали наши писатели? К добру, к взаимоуважению, к братству, к государственному отношению к земле. Или Мустай Карим издавался — те же тиражи. Или Николай Дамдинов, бурят, Сафрон Данилов, Семен Данилов, якуты. Это были очень известные прозаики и в своё время они держали уровень — уровень обязанностей перед государством, перед народами, среди которых ты живешь, перед державой, которую строили отцы твои, деды. А сейчас — всё разбито, книготорги приватизированы, путь книги растоптан, смят и там даже трава не растет!..
И чем мы заменяем огромный котлован пустоты? Роман с названием: «Я забыла тебе отдаться, Вася!». Конечно, такую книгу возьмут — не одна же она забыла отдаться! Но что принесет такая книга?! Или Земфира на сцену выходит и поет: «Я прибежала к тебе, хотела „лечь на тебя“, а ты меня не полюбила!» А в русской классике даже измена красива: «Кто-то завтра, милый мой, на груди моей развяжет, узел стянутый тобой!..» Тоска какая по любимому!.. Если даже женщина изменит — трагическая красота какая! Виноватость какая! А мы же сейчас ведем себя на сцене и в литературе точно также, как мы рассекали мечами державу. Мы просто разваливаем душу человека! Что ожидать от такого государства?! И какой дружбы народов мы можем ждать?!
— Есть ли какая-то возможность изменить сложившуюся ситуацию?
— Мы должны восстановить работоспособность, прицельность государственную, единство творческих людей. При всем разнообразии и при всем неуважении литгруппировок друг к другу — писатели, во-первых, не солдаты, во-вторых, не хунвейбины; у них единого лозунга быть не может! Но у настоящих писателей, если они даже враждуют между собою, есть мать одна, перед которой они не могут не преклониться! И по её велению они должны стать на колени. Так это было! Бунин не всегда дружил с Горьким. Шаляпин не всегда, может быть, даже и Бунина уважал. Представитель сцены и литературы. Но одна Россия у них была, одна боль. У нас этого ничего нет!
У нас разграблены, приватизированы и уничтожены издательства. А что у нас есть? Журналы, в сущности, бестиражные и ненациональные — мы уже не говорим, что они должны быть общенациональными, они должны работать на якута, на казаха, на русского, на всех. Но они не могут быть такими, даже если бы и хотели — потому что их тираж две, три, полторы тысячи экземпляров. Даже для Подмосковья этого мало. Это ничтожно.
У нас есть мелкие издательства, которые выпускают книги еще более мизерными тиражами. Издательства занимаются даже не самообеспечением, а самопрокормлением. Где же они берут деньги? Мамы же у них богатой нет, папы нет! А тут юбилей Некрасова, юбилей Пушкина, юбилей Лермонтова, Шолохова, Толстого — и вот под каждым этим предлогом летят письма — то на Лужкова, то на Путина, то на министра, то на какого-нибудь банкира, то издатель тянет руку к олигарху — но деньги-то всё равно государственные! И высасывают их всё равно из одного кармана — из кармана народа! Народа, которого обезграмотнели, который стоял в огромных очередях за романами, за рассказами, за поэзией — у нас не было ни одного безграмотного человека! Я вовсе не говорю, что наша жизнь была прекрасной. Была бы она менее лживой и менее горькой, держава бы не развалилась. Но дело в том, что если мы не поднимем значение книги, если мы не поднимем авторитет литератора, если мы не поднимем авторитет писательских организаций на местах — в Брянске, в Иркутске, в Челябинске, в Рязани, в каждой республике — в Улан-Удэ, в Сыктывкаре — мы потеряем народ. Потому что радио есть радио. Прошло оно мимо ушей — я заплакал и забыл. Сцена — посмотрел я на Пугачеву — и забыл. Книга же меня сопровождает всю жизнь. Что, будет каждый человек сидеть в интернете и вычитывать афоризмы?
— Вы говорите о значении книги. А что Вы можете сказать о роли писателя в обществе?
— Давайте представим двухнедельную писательскую декаду, допустим, в Татарстане. Это значит, что каждый вуз, каждая военная казарма, каждый завод, иногда даже каждый цех на заводе, каждая школа средняя — была обязательно посещаема литераторами. Представителями самых разных народов. И вот мы пока эти две недели ездим, мы между собой всё обговорим, всё уладим, все наши внутренние вопросы и недоумения будут разрешаться. Мы выходим к народу говорить вместе, и как же после нас людям ссориться?! И если вдруг появится человек, который после нас будет пропагандировать ненависть, междоусобицу в государстве, его же просто не примут в народе! Потому что писатель — такой человек, сегодня он разговаривает с министром, а завтра — беседует с заключенным. Ведь воздействие слова какое! Разве зря весь мир поклоняется нашей классике?!
