Владимир Матикевич - Нашествие. Неизвестная история известного президента.
Он посмотрел на него сперва с ненавистью, а потом почувствовал, как ненависть переходит в нечто иное… С ними надо работать, этот райский уголок остался может быть предпоследним или последним на земле.
Минин вскочил с широченной постели. Эта сучка даже не шевельнулась. Наша сразу спросила бы: «Куда ты, милый?» – как изображают в советском кино. Сейчас прибудет курьер из белорусского посольства. Ради такой встречи прибыл даже замминистра, который за все отвечает, но его он увидит потом, после всего, когда все завершится.
Минин сунул голову под кран с прохладной водой (видели бы эту сцену его коллеги!), обтерся, открыл сейф.
Взял в руки кейс. С виду обычный, стального цвета кожа, замки, правда, стальная цепочка на ручке с едва видимой защелкой.
Кафе совсем рядом. Он защелкнул цепочку на своей руке. Хотя это и не требуется. Внизу человек. Он ждет и все доставит до места назначения. У него просто такая реакция. Реакция человека, которому самому приводилось доставлять грузы.
Он глянул на себя в зеркало и рассмеялся, ну сущий дебил, или перепил он слегка с этой красоткой.
Но что это? Грохот в дверь:
– Откройте, будем стрелять…
По-итальянски он, слава богу, понимал. Глянул в окно. Пятый этаж, внизу карабинеры. За дверь – тоже они. Он швырнул кейс в сейф, замаскировал его.
– Что случилось? – спросила хозяйка постели. Сейчас уже эта тварь проснулась.
Он подошел к дверям. Влетели карабинеры, поставили к стенке, как в старых фильмах, заломали руки…
К нему подошел человек и на чистейшем русском языке сказал:
– Доброе утро, господин Минин, вы арестованы.
Он протянул книжку: «Интерпол».
Через несколько минут у Леонида Минина было изъято необработанных бриллиантов на один миллион долларов.
Недалеко, вблизи дешевого кафе, стояла машина с дипломатическими номерами белорусского посольства. Ждали Минина. Его не было. Мимо промчалось несколько черных полицейских машин. Как раз из арки, где он снимал апартаменты.
– Срочно отсюда, – скомандовал человек водителю. – Ты, может, еще и останешься в этом раю. А мне крышка… Домой, к батьке или дальше…
«Если бы ты знала, сколько у меня денег!»
Он несколько раз взмахнул руками перед своим лицом. Какое-то странное, страшное изображение… Это ни глаза, ни оскал, это та же стена мрака, вдруг меняющая свои очертания, приобретающая невиданные ранее формы. Рожа свиньи с разинутой пастью, извивающаяся змея, одноглазое чудовище, шипящее, рыкающее…
Он вырывается из своего мучительного сна. Падает на что-то горячее, большое… Он куда-то бросается в сторону, ему хочется включить свет, тело вдруг становится окаменевшим… Нет, это не тело, это холодная, почти ледяная стена, кто-то прижал его к ней. Вокруг мертвая тишина. Его начинает трясти, слезы текут по лицу, тело бросает в конвульсии…
И вдруг то ли голос, то ли стон:
– Где ты, что с тобой, Сашенька?
Он постепенно приходит в себя, видит, как медленно, но явственно появляется свет. Он вдруг видит Иру на постели, она полусонным взглядом рассматривает его, голого, прижавшегося к стене.
– Ложись, ложись, все хорошо…
Он припадает к ее груди, слышит, как его сердце вырывается наружу, беснуется. Голова скована металлическими путами.
Говорит:
– Хорошо, что ты здесь сегодня, мне плохо, очень плохо, мне страшно…
Он начинает рыдать и целовать ее всю. Она как-то неожиданно отстранилась от него, поднялась с постели.
– Тебе нужно выпить лекарство, я сделаю укол… Все будет хорошо, только успокойся.
Его зубы колотятся о стакан. Как горько… Что это она дает? Игла впивается в задницу и заставляет тело вздрогнуть. Мокрая испарина, он стирает ее, а пот застилает глаза, льется по всему телу…
– Ты выглядишь лучше… Уже не такой бледный, – говорит она.
– Нет, надо выйти, послушай меня, давай выйдем на улицу…
– Разбудим охрану, – вяло возразила она.
– Охрана не спит, собаки не спят. Захочешь, никто не будет спать…
Она провела ладонью по его голове.
– Успокойся… Тебе лучше?
– Мне отлично…
Он вскочил с постели. Хрипло почти прокричал:
– У меня подарок, подарок для тебя… Что б я без тебя делал?
Он выбежал из спальни, долго где-то копошился, потом вернулся с сияющим лицом и красными зрачками.
– Вот, смотри…
Он выложил перед ней три коробки. В этот момент она полностью проснулась, как-то по-особому взглянула на него.
– Что это?
– А ты посмотри!
Он забегал по комнате.
Она раскрыла коробочки. Сверкающие камни в матовом металлическом обрамлении – колье, сережки, кольцо… От них в полуосвещенной спальне исходил какой-то особый, холодный, неземной свет. Казалось, комната освещается все больше и больше. Таинственные блики, казалось, поползли по стенам.
– Неужели бриллианты, настоящие? – вздрогнула она.
– А какие еще…
– Так это ж целое богатство.
Лукашенко торжественно произнес:
– Оно самое.
– А на какие деньги?
Он нервно рассмеялся:
– Ты что не знаешь? У меня целый бриллиантовый завод под Гомелем?
– Как это у меня? Твой личный?
– Личный не личный, а сырье туда почти что мое личное поступает. Если бы ты знала, сколько у меня денег. Они могут принадлежать тебе.
Она бросилась ему в объятья:
– Таких подарков мне еще никто не дарил… Как я благодарна тебе, ты представить не можешь.
Он вдруг без всяких слов грубо завалил ее. Притянув к себе, прохрипел:
– Это еще не все. Я решил сделать твою маму министром здравоохранения. Уйдет на пенсию, ты заменишь ее.
Не владея собой, он рванул тонкое кружевное белье. Поддавшись ему, она вздрогнула от мысли: «А если опять приступ?!»
«Президент лично договорился с Каддафи…»
Урал Латыпов был не в себе. Во всех своих действиях он привык наблюдать логическую цепь событий. К этому приучила его практическая деятельность разведчика, а потом, так получилось, и теоретическая. Когда защитил одну диссертацию, вторую, стал профессором… А тут чистейшее любительство, замешанное на непродуманном авантюризме… Хотя, какой авантюризм может быть продуманным. Быть может, и у него под влиянием некоторых людей крыша поехала.
В Москве во время недавней поездки, один человек, с которым он не посмел встречаться в высоком кабинете, сказал ему:
– Смотри, ваши ребята переигрывают, совсем распоясались. Им бросаешь кость, а они выхватывают полтуловища, не задумываясь над тем, чем это чревато…
Перед ним возник Президент «Инфобанка» Шевцов.
Именно ему поручалось по требованию Шеймана вернуть деньги после долгой и сложной цепочки продажи оружия.
– Вы все хорошо представляете? – спросил Латыпов Шевцова. – Понимаете ли вы, как все сложно?
– Если бы не понимал, то не сидел бы сейчас перед вами, Урал Рамдракович. Работаем через «Белметаллэнерго» и швейцарскую компанию «Капитал энд бизнес менеджмент интернейшнл ИСА»…
Латыпов прервал его:
– Позвольте, это та самая , которою контролирует наш генерал Чернов?
– Именно та самая… Разработана нормальная схема… Все средства от продажи оружия аккумулируются в этой компании, а затем переводятся на оффшорные зоны острова Мэн и некоторых других. Это те оффшорные зоны, куда никто не протянул руки. Вы понимаете, кого я имею в виду?
– М-да, острова нынче не в моде, – произнес Латыпов и, взяв у Шевцова бумажку из записного блокнота, прочел: «Мэн. BALTIMORALS LTD, остров Джэрси (LIEDOR), Вирджинские острова (SILVERTEX)».
Сказал:
– Вы знаете, это ни о чем не говорит… Но если берете ответственность на себя, ладно. Только пойми те, какая это ответственность и чем может закончиться для вас провал.
Шевцов провел платком по толстому лицу:
– Понимаю, Урал Рамдракович. Благодарю за доверие… Латыпов не обратил на его слова никакого внимания.
– Через некоторое время, к тому же очень короткое, наша правительственная делегация отправится в Ливию. Президент лично договорился об этом с Каддафи. Вы будете включены в нее.
– Еще раз благодарю, Урал Рамдракович – сказал Шевцов и вышел из кабинета.
«Мы отправим Саддаму запчасти к ракетам…»
Заметалин нервничал. Через несколько часов вылет в Багдад, а он топчется в приемной Президента.
«Президент занят, еще не освободился, сказал подождать несколько минут»…
Что за чертовщина? Заметалин чувствовал на себе насмешливый взгляд дежурного. Или ему кажется, что взгляд насмешливый? Он, человек, которого называют крестным отцом белорусско-иракского сотрудничества, человек, с которым больше всех встречался сам Саддам Хуссейн, быть может, исключая Примакова, топчется у собственного Президента в приемной и не может получить у него последние напутствия! Кем он уже только не был при Президенте? Замглавы администрации, вице-премьером по социальным вопросам, из каких только кабинетов его не переводили в другие, он отвечал за Ирак. Только за Ирак. А на совещаниях выглядел дурачком: «Владимир Петрович, почему пенсии в Могилевской области не выплачены?» Что тут ответишь, когда на нем такой груз, он о нем знает, Президент знает, а все лохи смотрят и смакуют, как об него ноги вытирают… Что будет сейчас? Начнет спрашивать об экономическом сотрудничестве, о проблемах отношений. В глазах неподдельная заинтересованность, государственные дела… Сам прекрасно знает, что МАЗ, МТЗ и другие наши предприятия напрямую с Ираком не работают. Он, Заметалин, нашел отличных посредников – «Лада ОМС», правда, во главе со скользким типом Вагановым, создавшим свой РРБ банк за общаковые деньги, и «Белметаллэнерго»… А какого хрена ему смотреть на раздутого от бабла Ваганова в «Белметаллэнерго», сын его заправляет… Без этих контор не обойтись. Все контракты с Ираком должны проходить процедуру утверждения в Совете безопасности ООН. Батька кричит: «Ты отвечаешь, а на этот Совет безопасности я болт забил!» Что ему объяснишь, когда человек в отдельно взятой стране не просто хозяин?
