Юлия Юзик - Невесты Аллаха; Лица и судьбы всех женщин-шахидок, взорвавшихся в России
Сотрудники вневедомственной охраны кафе замечают, что она ведет себя как-то странно: идет по улице, словно не знает — куда и зачем. Она явно чем-то напугана. Нервничает.
— Что с вами, девушка? — обращается к ней охранник кафе.
Складывается ощущение, что девушка только и ждала, когда на нее обратит внимание милиция. Она тут же останавливается. Глаза странные, напуганные.
— Что это у вас в сумке? — начинают о чем-то догадываться милиционеры.
— Пояс шахида.
— А ну-ка, дайте-ка ее сюда, — милиционеры выхватывают сумку из девичьих рук.
Свидетели этого ночного происшествия вспоминают, что девушка как-то странно несла сумку: опустив в нее другую, свободную от ноши руку.
То есть времени взорвать ее у нее было предостаточно. Хотела бы умереть, так, едва завидев направившегося к ней милиционера, сразу бы соединила клеммы. И отправилась бы к Аллаху. Нас же убеждают, что все шахидки — зомбированные смертницы, мечтающие о рае.
Но поведение этой девушки говорило о другом. Она не хотела умирать. Она словно нарочно подошла к ресторану, возле которого стоял сотрудник милиции. Специально обратила на себя внимание, чтобы он спросил, чтобы остановил.
Чтобы забрал у нее поскорее эту сумку, черт возьми!
Она не хотела умирать — разве это не понятно?
Следователи уже на следующее утро подтвердят, что девушку кто-то сопровождал.
Этот человек получит большие деньги за убитых при взрыве. Больше жертв — больше гонорар.
Идти дальше со смертницей он не решился. Побоялся. Помните: «здравый смысл и инстинкт самосохранения». Он, ходящий за девушкой по пятам, словно кот, нацепивший мышку на коготь, вдруг побоялся.
Отпустил и приказал быстренько найти что-нибудь помноголюднее и там взорваться.
Это спасло девушку. Как могло бы спасти и тех, кто взорвался в Тушино, если бы только их отпустили подальше, перестали держать «под прицелом».
Зарема Мужихоева на допросеВырвавшаяся девочка побежала туда, где ее должны были заметить. Потому что ей — 22-летней Зареме Мужихоевой — очень хотелось жить. И не хотелось убивать ни в чем не повинных людей.
Девушку задержали и уже на следующее утро отвезли в следственный изолятор ФСБ. Давать показания.
И опять — то же самое.
Зарема якобы находилась под воздействием психотропных веществ. Всю ночь она называла вымышленное имя и возраст. Утром выяснится: девочке всего 22 года, ее зовут Зарема Мужихоева, всю жизнь она прожила в горном селении Бамут, после того как ее дом был разрушен авиационными ударами российских войск, бежала к дедушке с бабушкой в станицу Ассиновская Ачхой-Мартановского района.
Сирота — отец погиб. Мать во второй раз вышла замуж и уехала в Грузию.
Несколько лет назад Зарема вышла замуж и родила дочку. Но мужа убили, а ребенка забрали его родственники. Долгое время она пыталась увидеть дочку. Однажды ей все-таки это удалось: родственники мужа позволили ей издалека взглянуть на нее одним глазком.
Когда рыдающая Зарема возвращалась после этого домой, к ней в автобусе подсела незнакомая женщина.
— Что случилось, чего плачешь, красавица?
И Зарему словно прорвало. Она рассказала незнакомке все — и про разбитый дом, и про убитого мужа, и про дочку, которую она, быть может, никогда больше не увидит.
Женщина слушала, гладила ее по голове и успокаивала. А потом позвала к себе. Так Зарема и оказалась в доме, где из нее стали готовить шахидку. И вербовщицей опять выступила женщина.
Те, кто знал семью Мужихоевых в Ассиновской, говорят, что Зарема была взбалмошной, дедушку с бабушкой не слушала, часто пропадала из дома. Из-за войны окончила всего семь классов.
Так что вскоре семьей этой «трудной» девочки стала ваххабитская община.
Сломленная, одинокая Зарема очень переживала, что никогда не сможет увидеть своего ребенка. Это было ее горем, ее трагедией.
Да что там, Зареме ведь только-только исполнилось двадцать два! Она сама еще ребенок. Люди, которые сделали ее шахидкой, хотели убить этого ребенка, потому что за него некому отомстить.
Когда ее везли на допрос, она неустанно повторяла:
— Ненавижу вас, русских. Вы ночами летаете, нас бомбите. А сами живете как люди. За что вы нас убиваете? Я бы никогда не вышла замуж за русскую собаку. Потому что вы нас убиваете. Аллахом клянусь, я бы взорвала вас! Я не струсила, я просто не успела!
Очевидцы, в том числе работники милиции, утверждают обратное: взорваться она могла бы уже не один раз, да только струсила.
На допросе в ФСБ Зарема выглядела как несчастный подросток. Слезы на глазах. Дрожащие руки. Постоянные фразы о том, что «вы, русские, нас бомбите и убиваете». (Ее дом в Бамуте был разбит российской авиацией, и на это болезненное-воспоминание делали ставку те, кто готовил Зарему в «живые бомбы».)
Следователи установят, что Зарема прилетела в столицу за два дня до теракта, рейсом из Ингушетии. В Москве ее встретила незнакомая женщина и отвезла на съемную квартиру. Как утверждает девочка, она все два дня была одна, женщина, представившаяся Любой, сама привозила в квартиру еду и соки, «от которых болела голова и хотелось спать».
А потом Люба приехала к ней вечером накануне теракта и, посадив в такси, привезла в центр города, дав в руки сумку.
О содержимом сумки Зарема знала уже давно. С тех пор, как ее поселили в доме боевиков и готовили в шахиды.
Но Зарема не смогла привести бомбу в действие.
Потому что все еще надеялась увидеть свою маленькую дочь.
Ничто — ни наркотики, ни ярая религиозная обработка, ни жестокое с ней обращение — не смогли убить в ней надежды.
Найти своего ребенка. Выйти замуж. Быть счастливой.
Она же женщина. Мать. И она любит свою дочь так же, как вы свою. И жить хочет, и надеяться, и любить.
Но кто и почему пытается отнять у нее на это право?
Из дневников
11 июля 2003 г.
«Кто они, эти женщины, посеявшие смерть?» — спрашиваю я себя. И отвечаю: да просто женщины. Но у них, в отличие от нас, нет надежды на завтрашний день.
Каждый наступающий день нес новые беды. Пропадали без вести близкие, гибли страшной смертью дети, мужья и братья. От родного дома остались руины.
Тоска, с каждым днем становившаяся все острее, переходила в острую физическую боль (вспомним актрису Зару, ставшую сердечным хроником после гибели любимого брата), делалась нестерпимой.
Это как если бы вы порезали палец и пошла кровь. Но на следующий день, когда он стал подживать, его бы еще раз полоснули ножом. А потом еще и еще раз. Так палец никогда не сможет зажить, потому что каждый день его режут заново.
А если это происходит с вашим сердцем?
Шахидкой женщину делает не зомбирование и не нейролингвистическое программирование.
Жизнь — вот ее психологическая подготовка к самоуничтожению. Инструктору только и придется довести ее отчаяние и тоску до точки кипения. Когда жить дальше с этой болью станет невыносимо.
И предложить смерть как выход. Как переход в другое состояние — радостное, невесомое. Пообещать ей встречу с близкими, которых нет уже в этой жизни.
Готовясь к смерти, женщина заново переживет всю свою жизнь. И эти дни — перед смертью — будут самыми острыми, самыми яркими в ее жизни.
И в этих ярких прожитых днях ей некогда даже будет подумать о тех, кто стоит у нее за спиной. Кто привозит взрывчатку, которая разорвет ее на клочки. Кто подсыпает в еду психотропные препараты, блокирующие волю и здравый смысл.
Ей сейчас слишком больно и слишком страшно, чтобы думать еще и о том, что люди, твердящие ей об Аллахе, держат ее за пушечное мясо.
Глава 5
Как женщина превращается в куклу
Чьих невольница ты идей?
Зачем тебе охотиться на людей?
Ты попала к настоящему колдуну,
Он загубил таких, как ты, не одну!
Словно куклой, в час ночной Теперь он сможет управлять тобой!
Все происходит, как в страшном сне,
И находиться здесь опасно мне!
Песня «Кукловод», исполнялась группой «Король и Шут» на рок-фестивале в Тушино в тот момент, когда взорвалась первая шахидка.Но как они становятся зомби? Как живая молодая женщина может превратиться в орудие убийства?
Я год занималась женщинами-камикадзе. Ездила по Чечне, встречалась с родственниками погибших, с людьми из джамаата, с сотрудниками спецслужб. Я думаю, что спустя год имею право делать какие-то выводы.
Вывод первый: из десяти шахидок только одна будет настоящей — идейной, во что бы то ни стало желающей отомстить и погибнуть. Остальные девять — блеф.
Вот у меня перед глазами отрывок из «уникального доклада, подготовленного в 1985 году для руководства тогдашнего КГБ» и посвященного надвигающейся с Ближнего Востока угрозе использования женщин-смертниц при проведении терактов («КП» от 11.07.03): «По мнению исследователей, изучающих психологию терроризма, женщина как исполнитель террористической акции представляет большую опасность. На этапе исполнения, а особенно ценою жизни, трезвый расчет… может привести… мужчину к отклонению от запланированного. Женщина редко меняет свое решение».
