Александр Греков - Воспоминания военного министра УНР генерала Грекова
Следует период Ровенско-Каменецкий, период окончательного фактического воцарения на Украине или, вернее, на незанятом большевиками участке ее, тогда достигавшем размеров менее одного уезда, Петлюры в период наиболее широких неудач и крахов для украинского дела.
Военный диллентантизм лишь прогрессирует, и выживаются из украинской армии последние специалисты. Колоссальные и непрерывные военные неудачи, приведшие к июлю месяцу 1919 года 9 ст. стиля) состав петлюровской армии к 2000 штыков и сабель, досточно всем известны и говорят сами за себя.
Политический диллентантизм изолирует петлюровскую Украину от всех международных поддержек, а внутри приводит к вакханалии партийных счетов. Остапенко, Мартос, Мазепа, О.Макаренко и проч., и проч. ведут борьбу между собой, арестовывают друг друга, интригуют, готовят перевороты, объявляют широчайшие реформы и программы, и все это на пространстве одного уезда; да и на этом малом пространстве дело не идет дальше разговоров и интриг, а в жизнь ничего не умеют и не могут провести. Сдержать эту вакханалию Петлюра не только не в сылах, но сам вызывает своим слабоволием и неустойчивостью своих политических взглядов.
Фаворитизм окончательно пышно расцветает. Чеботарев неудержимо стремится к идеалу — превзойти Дзержинского. Доносы, подозрения, обвинения и вымогательства, пытки, расстрелы без суда или с цинической видимостью суда — вот характерные, всем памятные, гнусные черты этого периода.
Между тем, мессианизм Петлюры возводиться его кликой в культ. С его именем объединяют имя Украины, по старой формуле Людовика 14-го, и вне его не признают ничего. Разгул и засилье банды адептов и спекулянтов на фигуре и имени головного атамана доводит до апогея “Петлюровщину”. Петлюра высказывает желание короноваться в украинские короли. (Автор мог бы привести имя его собеседника: официального лица Галицкого уезда в Тарнополе, которому так же, как и многим другим, Петлюра лично высказывал эту идею. И эта блестящая идея высказывается, сидя уже не на украинской территории, которая вся была потеряна в этот момент. Необычайно характерная черта маниакального мессианизма).
Украинский народ определенно и резко отходит от Петлюры. Ему приходится, например, в Каменце охранять себя почти всем наличным составом своей армии, так как окрестные деревни весьма недвусмысленно высказывают намерение уничтожить его с корнем. Эта эпоха, апогей “Петлюровщины”, также и апогей развала украинского дела.
Правда, в это время Петлюре случайно повезло, и он едва не выкарабкался опять в герои, но, верный самому себе и характерным свойствам созданной им и около него “Петлюровщины”, и здесь все же в конце концов он все провалил и погубил. По недоумию и политической трусости так называемого галицкого диктатора Петрушевича, Петлюре в начале июля 1919 г. (ст. стиля) удается в такой мере заимпонировать названному диктатору, что тот приводит в распоряжение гибнущего уже от бессилия головного атамана почти стостысячную, блестяще организованную сравнительно с петлюровскими обломками галицкую армию. Для Петрушевича, жалкого провинциального адвоката и грошевого политика из кунсткамеры довоенного австрийского рейхстага, хотя и называвшегося громким именем диктатора, фигура Петлюры уже величина, Петлюра уже имя, державный украинский авторитет; он пасует перед ним и сдает в руки Петлюры и “Петлюровщины” свое войско, сдает на ту определенную уже всем предыдущим историческим процессом судьбу, которая всегда для Петлюры и “Петлюровщины” трагически одна и та же — гибель и неудача. Галицкая армия гонит большевиков и вступает в Киев. Однако скоро уже, начав с успехов, галицкая армия, совместными трудами Петлюры и своего злополучного диктатора, кончает плачевным распадом. Диктатор, погубив армию, ьежит за границу, Петлюра вслед за ним предпринимает то же. И до какой степени далеко оторвался уже Петлюра от украинского народа, показывает больше всего именно этот момент. Восстания Григорьева и других почти очистили Украину от большевиков; Петлюра имел в руках галицкую армию и все же ничего не сделал для Украины и не мог сделать — жертва своей собственной “Петлоровщины”, положившей непроходимую пропасть между ним и украинским народом. И это ведь все объективные исторические факты; нет более сурового судьи, чем беспристрастная история, и вот ее материалы, сам предрешающий несомненные выводы.
Наступает момент формального распада директории, фактически уже более полугода самоупразднившейся. Все бегут за границу, расхищая народную казну. Петлюра остается один, но, движимый своим мессианизмом и хватающимися за него приближенными, слишком привыкшими к произволу и приволью, чтобы без борьбы расстаться с этим, судорожно ищет выхода из созданного им же самим тяжкого положения. Впервые за всю политическую деятельность Петлюры ему приходит действительно жизненная для украинского дела идея — союз Украины с Польшей. Переговоры завершаются успешно, дается широкая помощь, и Петлюра опять торжественно вступает в Киев, чтобы по священному уже обычаем порядку тотчас из него выступить. Поляки воочию сталкиваются с “Петлюровщиной” и убеждаются на опыте в ее роковых свойствах. Военный диллентантизм “Петлюровщины” не дает не только тех результатов, которых можно было ожидать, но вообще не дает никаких результатов. За спиной польской армии Петлюре по обычаю не удается создать ничего мало-мальски серьезного ни в военном, ни в политическом отношении, и когда отвлеченные опасностью для своей страны польские войска были вынуждены покинуть Украину, Петлюра остался все в том же беспомощном положении, как и перед началом наступления на Украину весной 1920 года.Разрыв с народом дает себя явно чувствовать отрицательным отношением к новому предприятию Петлюры. Народ не идет за ним, не дает ему никакой поддержки и больше не верит ему. В итоге даже счастливая политическая идея в комбинации с “Петлюровщиной” приводит лишь к отрицательным результатам. Верный себе, своей вере в свой мессианизм, он, может быть, и искренно убеждает правительство Варшавы, что вся Украина подымется по мановению его руки. Но горькая жизненная правда констатирует иное, и союзники оказываются просто обманутыми. Договор 22 апреля 1920 года не дает им ничего, кроме разочарования, и не спасает положения самого Петлюры. С поразительной выдержанностью история “Петлюровщины” сохраняет свой основной тон и до мелочей остается верной себе.
Поляки не бросают Петлюру после его неудачи на Украине и дают ему пристанище. Казалось, жизненные факты должны бы были убедить украинского самозванного мессию в полном провале его мессианизма. На деле, однако, это не так. Для самого Петлюры горько мириться со скромным уделом маленького частного человека после такой шумихи около него, хотя и чисто рекламного, грубо-крикливого характера. Клике, собравшейся вокруг него, переход в прежнее ничтожество также мало соблазнителен. И вот новая и последняя авантюра за счет Украины, ее народа. Рекламно готовится широкое повстанье; подаются ноты всем правительствам мира, с рекламой того, чего не было, а что действительно было, то замалчивается. А был последний публичный акт “Петлюровщины”. С легкомыслием, достойным лучшей участи и непростительным для мессии с несколькими поучительными годами мессианства за спиной, бросается на смерть от большевистских пуль кучка доверчивых украинских военных элементов. Им внушается, что народ бросится к оружию при первом кличе Петлюры. И все кончается феерически быстро, народ не только не шевелится за Петлюру, но гонит всех, кто выступает с его именем. Слабые кучки войск в лучшем случае распыляются, а то платятся жизнями в чрезвычайках. Приносится выгода только большевикам, результат же выступления мессии неумолимо тот же, что и всегда — неудача и гибель всего лучшего, что идет за ним.
Легенда обаяния на Украине имени Петлюры, усердно так пропагандируемая его петлюровцами не только в одной Польше, легенда, которой многие готовы были серьйозно верить, оказывается продуктом “Петлюровщины” со всеми соответствующими характерными свойставми. Имя, когда-то, на заре украинской революции, вызывавшее в среде украинцев подъем патриотического настроения, изжило себя, выветрилось, стало абсурдным и вредным переживанием; его единственным созданием является лишь роковая для Украины “Петлюровщина”. И не будет оправдания истории для самого первоисточника и основателя “Петлюровщины”, так бессмысленно отыгравшего историческую роль таких колоссальных возможностей для его родины и для него самого.
А.П.Греков
ВОСЕМЬ ЛЕТ В ССЫЛКЕ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ
Судьба дала мне возможность увидеть собственными глазами ход государственной и народной жизни в Советском Союзе. В 1948 г. я был арестован в Вене советскими представителями и увезен в Союз, где меня продержали больше восьми лет в разных концлагерях. Конечно, в тюрьмах и лагерях нельзя было наблюдать за всем, происходившим в стране, так, как находясь на свободе, но все мое пребывание там лагери были настолько переполнены представителями всех слоев населения и всех народностей Союза, и эти массы так непрерывно пополнялись, что общение с ними можно в основном считать общением с самим народом. Непосредственное же соприкосновение со свободным народом, хотя короткое и ограниченное, со своей стороны до некоторой степени пополнило впечатления и наблюдения во время заключения.
