Газета День Литературы - Газета День Литературы # 55 (2001 4)
Орден этот зародился, как и все прочие, в Палестине во время первых крестовых походов. Затем осел в Европе, в Венеции, центре международной торговли, а потом перебрался в Прибалтику ради колониальных захватов. Состоял он, как все агрессивные объединения такого рода, из полного «интернационала»: немцы, шведы, датчане в основе, а также выходцы из близкой Польши или далекой Бургундии, откуда угодно. Так же набирались потом шайки пиратов, конкистадоров, «первопроходцев» Дальнего Запада.
Славянское население беспощадно уничтожалось или принимало чужую веру и культуру, смешиваясь с победителями. Прибалтийские языческие племена превращались в безгласных крепостных. То было не просто приведение к покорности. Это был, выражаясь современным языком, геноцид.
Молодой князь точно понял свои политические задачи. Никаких переговоров! Никаких уступок! Он решительно двинулся навстречу врагу, изгнал авангарды его с Псковской земли. В лобовом сражении на льду Чудского озера рыцари были разбиты наголову. Хронисты Запада дружно запечатлели это событие как весьма для них печальное.
Так было у западных рубежей Руси. А на Востоке?
О, на взгляд обыденный, там было еще хуже, еще страшнее. Разнородные кочевые племена, ведомые монгольской знатью, недавно разгромили Владимирскую, а потом и Киевскую Русь. Завоевание было жестоким, о чем нарисовали страшную картину летописцы, а потом подтвердили археологи. (Довелось мне в юности быть на раскопках безвестного городка, по гроб жизни не забуду, как открыли мы остатки русской печи, а в ней два скелетика детских; профессор М.Каргер определил: девочки 10–12 лет, задохнулись в дыму пожарища…)
Вряд ли прав покойный историософ Л.Гумилев при всех его наследственных талантах! Нет, никакого «симбиоза» Руси с Ордой не было, а было жестокое угнетение, ханы и их баскаки жалости не ведали.
Но…
Это очень существенное в данном случае «но». В жизни всегда есть колебания в судьбе, есть выбор.
…Крепко запомнил я рассказ старого лагерника, вернувшегося после бесконечных мытарств в конце 50-х: да, кажется вам, что каторжный лагерь — край, предел света, но это не так; есть еще в лагере карцер, но и это не край, имеются там теплые камеры, а есть угловая, холодная, но и это не предел — отнимут бушлат или нет, и наконец — будут бить или не будут, и уж совсем последнее — как станут бить.
Так вот, ханы и баскаки не посягали на душу народов покоренных. В частности, не покушались на устои Православной Церкви. И письменность русскую, данную нам святыми Кириллом и Мефодием, не переводили на латиницу или какой иной алфавит. Русь устояла духовно, устояла и телесно. А потом… Ну, что было потом, известно.
Александр Ярославич во мраке народных бедствий ясно определил, откуда забрезжит рассвет. Мало кто из современников оценил его. Своевольные новгородцы не раз изгоняли своего князя. Затевали смуты родные братья. Черниговский князь Михаил Всеволодович в те же годы гордо отказался подчиниться монгольским обычаям в ставке Батыя, внука великого Чингиза, и тогда телохранитель хана стал бить князя пяткой "в живот противу сердца", пока тот не испустил дух. А верным ему воеводам тут же отрезали головы ножом. Князь-герой Михаил был причислен к лику святых, но Черниговская земля, издревле славная и богатая, с тех пор захирела надолго. А была ли явлена тогда попытка иного выхода из бедствия? Да, конечно, и весьма выразительная.
Галицко-Волынская Русь была цветущим краем восточного славянства. Сравнительно мало пострадала она и от нашествия монголов на Южную Русь. И во главе княжества оказался тогда блистательный витязь Даниил Романович. Он рассудил примерно так: монголы на Нижней Волге, в полутора тысячах верст от Карпат, не ближний свет, а вот католические Польша и Венгрия, а за ними и Германская империя рядом. На них-то и надо опереться. В 1254 году Даниил принимает от папской курии корону и королевский титул. Не помог ему римский венец. Через пять лет орда темника Бурундая дотла разорила цветущую Галицию.
Папа Иннокентий IV тоже знал Александра Невского, и хорошо знал. В Новгород прибыли аж два кардинала, Гельт и Гемонт, — неслыханная честь была оказана князю-схизматику! Высокие послы вернулись восвояси, ничего не добившись.
Зато усилиями Александра в ставке хана Берке (младший брат Батыя) в Сарае появился христианский епископ. Но не папский нунций, а православный владыка Митрофан.
Благоверный князь Александр был глубоко образованным человеком. Нет сомнений, что притчи великого русского книжника той поры Даниила Заточника он читал. Вот на эту он наверняка не мог не обратить внимания: "Зла бегаючи, добра не постигнути; горести дымные не терпев, огня не видати. Злато бо искушается огнем, а человек напастями; человек, беды подъемля, смыслив и умен обретается. Аще кто не бывал во многих бедах, несть в нем вежества" (знания жизни).
Вот уж это точно: «вежества» благоверному князю было не занимать стать.
Сорока трех лет от роду преставился Александр Ярославич. В пути преставился, на берегу великой Волги, возвращаясь из бесконечно далекой Монголии. Кончина его и по тем временам была весьма не поздняя. Погребли его 23 ноября в стольном граде Владимире. Митрополит Кирилл рек при этом знаменитые слова: "Чада моя, разумейте, яко уже зайде солнце земли Суждальской". Множество собравшегося народу в горести восклицали: "Уже погыбаем!"
Не погибли. Ни они, ни наследники их, ибо неуклонно следовали заветам благоверного князя святого Александра Ярославича, прозванного за победы свои Невским.
ХРОНИКА ПИСАТЕЛЬСКОЙ ЖИЗНИ (Новости, почта, события, факты)
СЪЕЗД В УФЕ
В течение двух дней, 23–24 февраля 2001 года, в городе Уфе, в Доме Государственного собрания Республики Башкортостан (Курултае) проходила работа очередного, ХIII съезда Союза писателей Башкортостана. С обстоятельным отчетным докладом (2,5 часа на башкирском языке), заслужившим самые высокие оценки присутствующих, выступил руководитель писательского союза Башкортостана, поэт, философ, критик и публицист Равиль Тухватович Бикбаев, рассказавший о творческих успехах и организационно-бытовых проблемах жизни писателей республики. Хотя, на взгляд российского литератора, нашим коллегам из Башкирии просто грех жаловаться на свою судьбу — у них в отличие от их московских собратьев по перу есть свободный доступ на республиканское телевидение, их печатают газеты, правительство республики помогает им издавать свои книги, оплачивая их труд полистно и построчно. Сценками из какой-то нездешней жизни показались мне выступления некоторых из участников прений, потребовавших от руководства республики увеличения ставок гонораров за издаваемые книги, строительства жилого дома для писателей и обеспечения празднования писательских юбилеев за счет республиканского бюджета.
Кому бы, подумалось мне, можно было сегодня адресовать такие требования здесь, в России? Кто бы их стал всерьез рассматривать? Матвиенко? Швыдкой? Лесин? Путин?
Увы…
А вот президент Республики Башкортостан Муртаза Губайдуллович Рахимов относится к своим литераторам с уважением. Финансирует выпуск целого ряда литературно-художественных журналов на башкирском, татарском и русском языках включая и расходы по выплате гонораров. Обеспечивает (опять-таки — гонорарное!) издание их книг, проведение юбилеев, встреч с читателями и выступлений в средствах массовой информации… Более того — прямо здесь же, на трибуне съезда, президент Рахимов вручил грамоты о присвоении звания народных писателей Башкортостана Ахияру Хакимову и Нугману Мусину, а потом в присутствии всех делегатов и гостей съезда дал распоряжение председателю Совета министров Республики Башкортостан Р.И. Байдавлетову построить в текущем году новый 30-квартирный дом для писателей.
(Такой бы поступок — да нашему Юрию Лужкову, позавидовал я…)
А между тем съезд заслушал выступления всех докладчиков, принял резолюцию, одобрившую деятельность башкирского СП за отчетный период, и избрал на новый срок председателем своего Союза — поэта Равиля Бикбаева.
Н. ПЕРЕЯСЛОВ
ЮБИЛЕЙ НА ДОНУ
Исполнилось 85 лет старейшему донскому писателю Петру Васильевичу Лебеденко, литературные произведения которого получили широкое признание читателей не только на Дону, но и далеко за пределами области. Его романы и повести ("Льды уходят в океан", "Четвертый разворот", "Черные листья", "Красный ветер" и другие) покорили сердца читателей трудовой и романтической одухотворенностью, благородством и смелостью их героев.
