Михаил Катков - Кто наши революционеры? (Характеристика Бакунина)
Вот главнокомандующий нашей революции. Да откуда же, наконец, берет он деньги, чтобы делать революцию?
Пред нами лежит теперь прокламация Бакунина, выпушенная прошлой весной во время студенческих беспорядков в Петербурге. Она озаглавлена так: "Несколько слов к молодым братьям в России". Никогда революционный жаргон не доходил до такого безобразия, никогда поругание здравого смысла не простиралось до такого цинизма, никогда бесчестный расчет не выказывал себя с такой наглостью, как в этом гнусном изделии. Оно рассчитано на две стороны. Прямое действие его направлено на самую испорченную и на самую незрелую часть нашей нигилиствующей молодежи. С другой стороны, оно рассчитано на то, чтобы произвести впечатление в высших слоях нашего общества и администрации и поддержать там наветы тех партий, которые действительно составляют заговор под прикрытием якобы консервативных начал. Нельзя и на минуту допустить, чтобы человек, писавший это воззвание, был искренен и сам верил дикому сумбуру своих слов…
Бакунин поздравляет наше бедное молодое поколение с духом "противугосударственным" и "всеразрушительным". Какой лестный и возбудительный комплимент для мальчишек! "Всеразрушительный дух" — это священный недуг, и если бы "молодые братья" выздоровели от этого недуга, то они "стали бы скотами". Этого мало: есть название хуже, чем "скоты". "Вы, — говорит он, — заслужили бы право называться всероссийскими патриотами". Бакунин, как видите, не жалует всероссийских патриотов.
Итак, наши всеразрушительные революционеры, которые высылают Каракозовых, солидарны в этом чувстве вражды к русскому патриотизму с нашими так называемыми консерваторами. И та, и другая партия на этой почве союзны и могут, действовать заодно против русских патриотов как в Западном крае, так и в других местах. "Где, — восклицает Бакунин, — источник того дикоразрушительного и холодно-страстного воодушевления, от которого цепенеет ум и останавливается кровь в жилах ваших противников? Холопская литература стала в тупик перед вами; она тут просто ничего не понимает".
Холопская литература — это русская патриотическая печать.
В чем же состоит учение дико-разрушительной революции с холодно-страстным воодушевлением, которая якобы покрыла своей сетью всю ненавистную ей Россию и имеет своим средоточием сугубо ненавистную ей Москву? Уничтожение всякого государства — вот чего хочет наша революция. "Всякое государство, — проповедует Бакунин, — как бы либеральны и демократичны ни были формы, ложится подавляющим камнем на жизнь народа". Не нужно ни преобразований, ни даже революций, имеющих какой-нибудь смысл. Требуется, напротив, только "дико-разрушительное воодушевление". Долой всякое государство, как монархию всяких видов, так и республику, хотя бы социально-демократическую!
Спрашивается, кто, кроме помешанного, мог бы не шутя проповедовать такой вздор? Кто допустит, чтобы эта нелепость могла стать началом серьезного политического заговора, если только позади нет другого заговора, действительно серьезного, которому нужно прибрать к рукам и употребить в дело самую незрелую или самую испорченную часть нашей молодежи?.. Да и откуда это ничтожество могло бы взять денег хотя бы на печатание прокламаций, не говоря уже о командировках Худяковых и Нечаевых?
"В недоумении, — продолжает женевский вождь русской революции, обращаясь к своим молодым друзьям, — господа московские и петербургские журналисты решили, что ваше настоящее движение — дело польских подземных интриг. Нельзя было выдумать ничего подлее и глупее. Подлее, потому что вызывать ярость свирепого палача против измученной жертвы — такое позорное преступление, которое именно только в нашей холопски государственной России возможно; глупее, потому что нужно дойти до крайней степени тупоумия, чтобы не заметить с первого раза пропасти, лежащей между программой огромного большинства польских патриотов и программой нашей молодежи, представительницы и поборницы русского народного дела".
Итак, между нашей революционной партией и польским делом нет ничего общего. Связь между ними выдумала русская "холопская" патриотическая печать. Это клятвенно удостоверяют так называемые наши консерваторы. Рассказывали, что какой-то важный господин в Петербурге даже перекрестился, когда узнал, что преступник 4 апреля не поляк, а русский. В иностранных газетах, равно как и в некоторых петербургских салонах, высказывается весьма положительное убеждение, что все антирусские в России партии суть единственные консервативные элементы, а русский народ исполнен дико-разрушительного революционного духа. Это скажет каждый фон из Лифляндии, любой пан с Литвы или с Волыни: теперь это вне всякого сомнения, в этом удостоверяет сам вождь русской революционной партии. Все мерзости, чинимые у нас во имя революции, все эти воззвания к топорам, поджоги, покушения, убийства — все это есть дело русское, самобытное, самородное.
Мы согласны, что никакая политическая партия, никакой серьезный заговор не может иметь своей программой дикий вздор бакунинских прокламаций. Нет сомнения, никакая действительно опасная для государства партия не могла бы узнать себя в этой бессмыслице…
Кому нужно вносить эти квазидоктрины в беззащитные головы ребятишек обоего пола, связывать их призраком какого-то таинственного общего дела и поджигать их на преступные покушения, которые навлекают на них всеобщие проклятия их народа? Друзья народа не могут этого делать; это могут делать только его враги, кто бы они ни были.
Между доктринами о "дико-разрушительном и холодно-страстном воодушевлении", с которыми Бакунин обращается к своим "молодым братьям", и польским делом действительно нет ничего общего. Польские патриоты не мальчишки. Они не могут считать чем-либо серьезным прокламации Бакунина и Нечаева. Они смеялись над ораньем Герцена, распространяя его листки в нашей молодежи. Их не может пленять перспектива всеобщего разрушения, в котором должны исчезнуть всякое государственное начало, всякий порядок, всякий закон, всякая власть и, стало быть, всякая человеческая свобода; точно так же и балтийские патриоты не могут находить ничего пленительного в Стеньке Разине, которого Бакунин выставляет в образец для своей молодой братьи.
Но если у России есть враги, то им ничего не может быть приятнее, как порча русской молодежи и поругание русского патриотизма. Врагам России естественно позаботиться, чтобы дать этому позору вид революционной организации. Всякая мерзость для врага есть дело пригодное, и если бы не было Бакунина, Нечаева и tutti quanti, то враги России должны были бы создать их.
Враги России и создали их. Наши так называемые революционеры — это орудие в руках наших врагов.
Успокоив нас, что между польскими патриотами и русской революцией нет ничего общего, Бакунин не мог оставить своих молодых друзей без ближайших наставлений. Иной глупый нигилист, пожалуй, и в самом деле вообразит, что он есть нечто самостоятельное и самородное, между тем как все его призвание в том только и состоит, чтобы помогать врагам своего народа, кто бы они ни были. Нигилист должен отрицать собственность, но он должен в то же время дружить хотя бы с феодалами, лишь бы они были враждебны русскому государству.
В мире нет ничего абсолютного. Оказывается, что, несмотря на пропасть, которая отделяет русскую революцию от польской партии, между ними все-таки есть маленькая связь.
Связь оказывается именно с самой консервативной частью польской партии — с дворянской.
Послушаем, что говорит главнокомандующий в своем воззвании вслед за вышеприведенными строками.
"Между большинством польских деятелей, — говорит Бакунин, — и именно той польской шляхетско-католической партией, которой журналистика наша приписывает наибольшее влияние на русскую молодежь, и между нами есть только одно общее чувство и одна общая цель: это ненависть ко Всероссийскому государству и твердая воля способствовать всеми возможными средствами наискорейшему разрушению его. Вот в чем мы сходимся".
Только в том, не больше.
Итак, маленькая связь есть. Польская шляхетская партия сходится с нашим нигилизмом в совершенной безделице… "Шаг далее, — продолжает Бакунин, — и между нами открывается пропасть: мы хотим окончательного разрушения всякой государственности в России и вне России, они мечтают о восстановлении Польского государства".
Отношение обозначается довольно ясно. На долю нашим революционерам достается честь служить орудиями ненависти против своего Отечества и в придачу дикий сумбур понятий, который не заслуживает назваться даже безумием и может иметь значение положительно только для недоростков или для круглых дураков.
Но послушаем далее вождя русской революционной партии.
