Илья Гилилов - Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса
но еще неопровержимыми фактами не подтвержденных. А жаль! Некоторые из этих гипотез могли бы сделать книгу еще интереснее, помочь приобщить читателя к непростому творческому процессу исследования.
Для меня большая честь писать это предисловие - книга Гилилова из тех, что остаются в мировой культуре надолго. Для убежденности в этом оснований более чем достаточно. Перечислю важнейшие из содержащихся в книге открытий.
Установлена подлинная дата появления самой загадочной шекспировской поэмы "Феникс и Голубь" и поэтического сборника, где она была напечатана, идентифицированы ее герои, разгадан глубокий смысл этого потрясающего реквиема, связь с ним творчества Бена Джонсона, Джона Донна (знаменитая "Канонизация") и других поэтов и драматургов эпохи.
Исследована мистификация вокруг придворного шута Томаса Кориэта, которого и сегодня британские биографы продолжают - хотя и с некоторым недоумением - причислять к великим путешественникам.
Разгадана тайна Шекспира, раскрыт уникальный феномен - невиданных масштабов розыгрыш, радикально обогащающий наши представления и о всей культуре елизаветинско-якобианской Англии, и о самой природе и возможностях человеческого духа.
Шекспировское наследие пополнилось несколькими десятками страниц великолепных стихов, которые теперь ждут своих издателей, читателей, исследователей, а у нас - переводчиков.
Явлены подлинные - доселе неизвестные - портреты главных создателей и вдохновителей шекспировского мифа.
Прочитав книгу, читатель сможет продолжить этот список, этот первый эскизный путеводитель по открывающейся нашим глазам новой Атлантиде. Для ее дальнейшего освоения предстоит еще многое сделать. Нужно время, чтобы неуничтожимую реальность истины осмыслили те, кто сделал из мифа ритуальную икону.
В моем предисловии к первому изданию "Игры" здесь следовала фраза: "Не буду предугадывать их реакцию на появление этой книги, на эти открытия". Сейчас уже можно писать об этой реакции как о состоявшемся факте. Реакция со стороны наших "защитников" традиции, пусть и не сразу, последовала раздраженная, иногда гневная, даже яростная, с обвинениями автора в "антишекспиризме", ниспровергательстве, очернительстве и других смертных грехах. Ксожалению, все эти выступления оставляют впечатление жалостливое, если не сказать жалкое. Ни один из ринувшихся в полемику "охранителей" не смог противопоставить концепции Гилилова что-либо научно-доказательное, подкрепленное фактами, глубоким знанием предмета.
Увы, я не был уникальным прозорливцем, когда писал: "Укоренившиеся верования обладают, как показывает исторический опыт, особой устойчивостью. С фактами трудно спорить, но неудобные факты можно просто игнорировать". Однако после появления книги Гилилова игнорировать само существование "шекспировского вопроса", как это делалось у нас десятилетиями, уже невозможно. Полемика - пусть пока и на таком, не слишком высоком уровне все-таки началась, и наше шекспироведение не будет больше находиться в нелепой изоляции, в стороне от важнейшей мировой дискуссии. Российский вклад в эту дискуссию обещает - и имеет теперь все основания - быть весомым.
Приходят заинтересованные отклики на "Игру" с Запада, пока в основном от тех, кто владеет русским языком и смог прочитать книгу сам. Будем надеяться, что вскоре она выйдет в свет и на английском языке, и тогда ряды и сторонников, и противников Гилилова умножатся, появится новый материал для глубокого осмысления и дальнейших исследований.
Независимо от дискуссионных и издательских перипетий, "Игра об Уильяме Шекспире" уже сейчас начинает оказывать благотворное влияние на любые непредвзятые подходы к проблеме личности Шекспира, на биографические опусы о нем, на концепции изданий шекспировского наследия, на исследования, посвященные отдельным произведениям, и, конечно, на их сценическое и экранное воплощение.
Книга показала, что способна генерировать продуктивные идеи. Пример наиболее свежий: издание "Уильям Шекспир. Лирика" (Москва, "Эксмо", 1999), составленное и откомментированное Светланой Макуренковой. Для Макуренковой, многие годы отдавшей изучению английского Возрождения, нет сомнения в том, кто истинный Шекспир: включая в это издание сонеты, поэмы, поэтические монологи из комедий и трагедий Шекспира, она опирается на биографию Рэтленда, на "поэтов Бельвуарской долины", и именно благодаря этому поэтический мир Шекспира открывается читателю в огромной мере по-новому, с неизвестной ранее объемностью и полнотой...
Радости открытия нередко сопутствует ощущение разочарования и пустоты. Что нам познанная, занесенная на сетку долгот и широт Атлантида? Разве не милее сердцу Атлантида неведомая, манящая и дразнящая своей тайной? Без таких тайн наш разум впал бы в дремотное оцепенение.
Впрочем, в данном случае дело обстоит иначе. Аура прекрасной тайны неотделима от Великой Игры. Даже после ее постижения. Эта аура всегда будет окружать образ странной поэтической четы - Голубя и Феникс, для которой служение музам само заключало в себе высшую и единственно ценимую награду. Не сомневаюсь, что история их обращенного к вечности творческого подвига, их любви и трагического ухода займет свое место среди прекраснейших любовных мифов, дополнит их редчайшим типом любви, основанным на единении не телесном, но духовном, интеллектуальном. Поразительно, но перед силой его отступает и преграда смерти.
Наверное, со временем сага о высокой любви Голубя и Феникс станет столь же привычной, как мифы о Ромео и Джульетте, Отелло и Дездемоне, Тристане и Изольде. Сегодня же перед читателями этой книги они откроют свои лица впервые - творцы великого духовного чуда, вошедшего в историю человечества под именем Уильяма Шекспира.
Александр Липков,
доктор искусствоведения
ОТ АВТОРА
Эта книга - результат длительных исследований литературных и исторических фактов, связанных с феноменом Шекспира. Начав когда-то изучать произведения Шекспира и его биографии, я довольно скоро обнаружил (подобно многим людям до меня), что никакими усилиями не могу совместить их воедино, не могу представить себе человека, о котором в этих биографиях шла речь, пишущим "Гамлета", "Лира", "Юлия Цезаря", сонеты. Сведения, сообщаемые биографами, чудовищно противоречили различным отпечаткам личности Великого Барда в его драмах, поэмах, сонетах. Достоверные биографические факты вновь и вновь говорили о человеке, которого от шекспировских творений отделяла настоящая пропасть, интеллектуальная и духовная. Нет даже никаких объективных подтверждений, что тот, кого принято считать величайшим писателем человечества, в действительности умел хотя бы читать и писать, и есть серьезные причины в этом сомневаться - иначе как мог он допустить, чтобы не только его жена, но и дети всю жизнь оставались неграмотными? А ведь шекспировскую эпоху отделяют от нас отнюдь не тысячелетия. Ничего похожего на такую невероятную ситуацию история мировой литературы не знает.
Первое время, когда о жизни Шекспира ничего не было известно (да и в его произведениях разбирались достаточно поверхностно), оснований для сомнений в его личности было мало; они появились по мере извлечения документов из стратфордских архивов, с одной стороны, и проникновения в глубины шекспировского творческого наследия - с другой. И чем больше узнавали, тем больше появлялось недоумевающих и сомневающихся. Ряд авторитетных писателей и историков пришли к выводу, что имя "Шекспир" служило псевдонимом для подлинного автора, пожелавшего остаться неизвестным. С середины прошлого века продолжается ожесточенный и порядком запутанный спор о Шекспире, вовлекший в свою орбиту тысячи умов во всех концах света...
Изучение материалов невиданной дискуссии убедило меня, что к разгадке шекспировской тайны могут привести только новые научные исследования конкретных исторических и литературных фактов, характер которых указывает на их близость к истокам шекспировского феномена. Первым - и важнейшим объектом исследования стало для меня самое загадочное произведение Шекспира - поэма "Феникс и Голубь" - и поэтический сборник Роберта Честера "Жертва Любви", где поэма впервые появилась. Исследование привело к новой датировке поэмы и идентификации прототипов ее героев; эти результаты были подтверждены эмпирически, когда в экземплярах книги Честера, хранящихся в Вашингтоне и Лондоне, мои коллеги обнаружили уникальные водяные знаки. Загадочное произведение оказалось (как и предчувствовал выдающийся американский мыслитель Р.У.Эмерсон) долгожданным ключом к тайне Шекспира.
Были исследованы и другие странные и загадочные книги, а также некоторые остававшиеся неидентифицированными портреты. Многое дала мне работа с бесценными раритетами в Шекспировской библиотеке Фолджера в Вашингтоне и в Британской библиотеке в Лондоне.
