Чарльз А. Капхен - Закат Америки. Уже скоро
Но война в Ираке сулит Америке и менее приятные последствия. Более того, осуществив вторжение в Ирак, Вашингтон вступил на путь, который может привести к закату американского величия, к закату Америки. Начав войну вопреки воле ООН, США утратили международную легитимность своих действий. В глазах мирового сообщества нынешняя Америка выглядит своенравной и агрессивной: ее перестают уважать и начинают бояться, а поддержка американской политики сменяется неодобрительным отношением к последней.
Дипломатический кризис, связанный с войной в Ираке, — симптом отчуждения США от большей части Европы, если не мира в целом. Действия Америки разрывают непрочную «ткань» международной стабильности. Еще до войны в Ираке многие члены Совета Безопасности ООН признавали необходимость обуздания амбиций США. Именно поэтому Германия, Франция и примкнувшая к ним Россия пошли на дипломатический конфликт с Америкой; даже «младшие» члены СБ — Мексика, Чили, Гвинея, Камерун и другие — не одобрили американские планы. Когда-то все дороги вели в Рим, ныне они ведут в Вашингтон; но дорога завтрашнего дня проляжет через Европу.
Принципиальное разногласие между США и их традиционными союзниками заключается в подходе Вашингтона к международным отношениям. Три «кита», на которых покоится внешняя политика администрации Буша, влекут США к столкновению с Европой. Во-первых, Вашингтон убежден, что чем могущественнее Америка и чем бескомпромиссное, тем большие симпатии в мире она будет вызывать. В действительности же самоуверенность Буша, которая в Америке трактуется как решительность, в Европе и в остальном мире воспринимается как высокомерие. Во-вторых, администрация считает, что Америка, будучи единственной в мире сверхдержавой, вправе действовать без оглядки на международные институты. Да, эти институты лишают США части влияния, однако именно поэтому они чрезвычайно важны для поддержания мира и стабильности на планете. Правила должны быть одинаковы для всех; если же Вашингтон отказывается играть по общим правилам, это внушает европейцам и другим нациям сомнения в предсказуемости американской политики. Наконец, в-третьих, Буш абсолютно уверен, что Америке не нужны ни помощники, ни союзники: она настолько сильна, что справится с любой международной задачей самостоятельно. Но эта уверенность иллюзорна. Война с терроризмом, к примеру, невозможна без широкого международного сотрудничества. Только международная коалиция способна удержать под контролем ситуацию в Афганистане. Что касается Ирака, демарш Франции, Германии и России в ООН лишил американскую военную операцию легитимности, а Турция отказалась предоставить свою территорию для организации вторжения в Ирак с севера.
Несмотря, на эти препятствия, военная фаза операции в Ираке прошла успешно. Но вскоре Ирак погрузился в хаос — вся военная мощь США оказалась бесполезной против партизан, которые нападают на американские подразделения и убивают американских солдат. При этом Америке приходится действовать почти в одиночку — немногие союзники согласились разделить с США бремя финансовых и человеческих затрат на оккупацию. В целом ситуация в мире далека от идеала, нарисованного американцами: мир отказывается послушно следовать за гегемоном. В особенности этот касается Европы, позиция которой относительно войны в Ираке поставила под угрозу крепость трансатлантических связей. Расхождения принципиальны, ведь они касаются Фундаментальных вопросов мировой политики — вопросов войны и мира. НАТО, сохранив формальный статус Атлантического Альянса, рискует утратить смысл своего названия.
Разумеется, было бы преувеличением утверждать, что Европа едина в своем отношении к войне в Ираке. Внутриевропейские разногласия проистекают из несовпадения взглядов стран-членов ЕС на будущее Евросоюза. Группа противников войны, возглавляемая Францией и Германией, рассматривает себя как противовес американской гегемонии. Группа сторонников Вашингтона, состоящая из малых европейских стран, использует свою лояльность США как защиту от возрастания амбиций европейских гигантов. Посему в ЕС наблюдаются многочисленные подводные течения, препятствующие формированию общеевропейской позиции по ключевым аспектам международной политики.
Тем не менее, трансатлантические противоречия куда более глубоки по своим последствиям, чем противоречия внутри Евросоюза. Относительно Ирака в Европе на самом деле разногласия существуют только на уровне правительств и парламентов, европейский же электорат единодушен в неприятии войны. Именно это единодушие стимулирует институциональные реформы ЕС, которые призваны укрепить организационные структуры Союза, в том числе те, в ведении которых находится внешняя политика. Вполне вероятно, что в ближайшие годы европейские сторонники Вашингтона будут вынуждены пересмотреть свои взгляды. Большинство поддержало действия администрации Буша в Ираке потому, что не хотело ослабления «трансатлантического контакта», а вовсе не потому, что стремилось к войне. Но даже если эти европейские страны — например, Италия и Польша — продолжат поддерживать Вашингтон, они вряд ли добьются расположения к себе по другую сторону Атлантики. Мирная, процветающая и не желающая более покорно следовать за Вашингтоном Европа теряет для США свою стратегическую привлекательность. А все большая вовлеченность Европы в решение проблем Ближнего Востока и Восточной Азии заставляет европейцев, хотят они того или нет, действовать самостоятельно, «не спрашивая разрешения» у Соединенных Штатов и не полагаясь на американское могущество.
Поэтому Франция и Германия укрепляют двустороннее сотрудничество в вопросах обороны. Великобритания, в разгар дипломатического конфликта из-за Ирака служившая «мостиком» между Америкой и Европой, в конце 2003 года вспомнила о своем европейском статусе и присоединилась к усилиям Франции и Германии по созданию общеевропейской системы безопасности. Для Великобритании стало очевидно, что в рамках ЕС она добьется большего влияния, нежели получила бы, продолжая «плестись в хвосте» Америки. Польша еще не отказалась от мысли об укреплении Атлантического Альянса, но она не сможет долго сопротивляться реальности: и Варшаве, и прочим европейским столицам, придерживающимся схожих воззрений, скоро придется признать, что сильный Евросоюз для Европы гораздо важнее сильного НАТО. Чем яснее реальные и потенциальные члены ЕС осознают, что Америка уходит из Европы навсегда, тем быстрее идет процесс объединения и сплочения европейских наций.
Создание европейской системы безопасности происходит медленно. Однако оно не застопорилось — Франция увеличила расходы на оборону на двадцать процентов, Германия планирует отказаться от призыва и перейти к профессиональной армии. В апреле 2003 г. Франция, Германия, Бельгия и Люксембург объявили о намерении создать европейский Генеральный штаб; это намерение вскоре поддержала Великобритания. Разумеется, при самом оптимистическом сценарии развития событий ЕС не скоро сможет бросить военный вызов Америке — если сможет вообще. Но Европа станет менее зависимой от США в обеспечении своей безопасности и рано или поздно займет место рядом с Америкой как альтернативный силовой центр.
Скептическое отношение к заявлениям о начале новой эпохи в истории Америки обусловливается также и вероятными влияниями иракского кризиса на внешнюю политику США. Первоначальные успехи и молниеносность свержения Саддама укрепили было позиции «ястребов»-неоконсерваторов в администрации Буша, однако эта победа оказалась пирровой: со временем успех обернулся фактическим поражением. Американцев в Ираке встречали как освободителей, но царящий ныне в стране хаос вкупе с действиями партизан приводит все большее число иракцев к мысли, что американские солдаты — оккупанты. При этом каждый день в Ираке гибнут и мирные жители, и американские военные, и представители миротворческих подразделений других стран. Вдобавок, несмотря на заверения администрации, в Ираке так и не удалось отыскать оружие массового поражения, а связь руководства Ирака с «Аль-Каидой» осталась недоказанной. Война нисколько не снизила, а наоборот усугубила террористическую угрозу, а свержение Саддама отнюдь не принесло мир на Ближний Восток. План «Дорожная карта» не выполняется, Израиль продолжает строить заградительную линию на Западном берегу реки Иордан, а руководство Палестинской автономии не может (и, судя по всему, не очень хочет) покончить с террористами из числа своих граждан. Арест Саддама позволил Бушу заявить, что достигнута одна из ключевых целей операции, но эти слова не воспринимаются иначе как попытка оправдаться в глазах мировой общественности.
Отрезвляющая реальность, вопреки чаяниям тех, кто полагал, что Вашингтон и далее будет выступать в роли «мирового жандарма», ослабила стремление администрации Буша к мировому господству. Неоконсерваторы — например, заместитель министра обороны Пол Волфовид — по-прежнему рассматривают вторжение в Ирак как рычаг воздействия на ситуацию на Ближнем Востоке; прагматики же — вице-президент Дик Чейни, государственный секретарь Колин Пауэлл и министр обороны Дональд Рамс-фелд — гораздо больше заинтересованы в обеспечении безопасности самой Америки, чем в переделывании мира по американскому образу и подобию.
