Эксперт Эксперт - Эксперт № 36 (2013)
Утилизационный сбор стал дополнительной защитной мерой от импорта легковых и грузовых автомобилей, так как не распространялся на работающие автопредприятия на территории России, включая сборочные производства иностранных концернов. Реакция зарубежных автопроизводителей была оперативной и жесткой. На следующий день после утверждения закона и подзаконных актов о вводе утилизационного сбора перевод на английский уже лежал на столе у наших коллег из Еврокомиссии. Европейцы потребовали, чтобы условия УС были выравнены для отечественных и иностранных производителей. В ЕС рассчитывали, что конфликт будет урегулирован до 1 июля текущего года с принятием поправок в Закон «Об отходах производства и потребления», но к этому сроку поправки приняты не были, Дума ушла на каникулы. Девятого июля ЕС подал запрос в Орган по разрешению споров ВТО на проведение формальных консультаций по поводу УС. В дальнейшем к этим консультациям присоединились Япония, США, Китай, Турция и Украина.
Ситуация непростая. Дело усугубляется тем, что набор претензий, которые выставила Япония, шире, чем у ЕС. Коллеги из Японии указали все те пункты, по которым оспаривается введение утилизационного сбора в ЕС, но добавили еще один очень важный пункт, касающийся технических барьеров в торговле. Это добавит головной боли юристам, представляющим Россию на консультациях.
Утилизационный сбор стал дополнительной защитной мерой от импорта легковых и грузовых автомобилей. Он оказался очень эффективной мерой. Производители вагонов и сельхозтехники уже заявили, что заинтересованы в применении такого же механизма по их продукции
Фото: Светлана Постоенко
— Как могут дальше развиваться события вокруг УС?
— Более 60 процентов споров в ВТО урегулируется на стадии консультаций. Стороны находят взаимоприемлемые решения. Возможно, нас ждет этот сценарий. Но я думаю, что не все российские автопроизводители согласятся, что это оптимальный сценарий для России, потому что УС в нынешнем дизайне оказался очень эффективной мерой. Производители вагонов и сельхозтехники уже заявили, что заинтересованы в применении такого же механизма.
— А если не договоримся?
— На консультации отведено шестьдесят дней. После этого, если не находится удовлетворяющего стороны решения, процесс переходит в стадию создания третейской группы, или панели арбитров. Панель арбитров будет разбирать этот спор и с юридической, и с содержательной точки зрения. При выборе арбитров у нас есть возможность отклонить определенные кандидатуры.
— Я бы еще просто время тянул, используя все процедурные возможности...
— Конечно. Это целое искусство. Поэтому мы и привлекаем к этой работе первоклассных юристов. Правильно используя процессуальные возможности, которые предоставляет соглашение ВТО, включая апелляции, мы можем применять эту меру еще порядка двух с половиной — трех лет в неизменном виде, до того как будет принято решение.
В этом решении могут быть два варианта. Худший для нас — определение Органа по разрешению споров (ОРС) ВТО, что мера, применяемая Российской Федерацией, не соответствует таким-то и таким-то положениям ВТО. И вывод: эта мера должна быть либо отменена, либо приведена в соответствие с пунктами соглашений ВТО.
— А если мы откажемся выполнять решение суда ВТО, что будет? ОМОН же не приедет или « голубые каски» ООН?
— ОМОН не приедет. Решения ОРС в ВТО носят, по сути, рекомендательный характер. Но заинтересованные в этом споре страны, прежде всего ЕС и Япония, могут воспользоваться ответными мерами в отношении РФ — легитимными в рамках ВТО и болезненными для нас.
— Да пожалуйста! Нас же не выгонят за это из организации? Не « исключат из комсомола»?
— «Исключить из комсомола» нельзя. В соответствии с Марракешским соглашением страна — член ВТО может выйти из этой организации, соответствующим образом уведомив секретариат и других членов. Исключить страну «за хулиганство», скажем так, нельзя. Кроме того, мы в ответ можем начать сутяжничать по поводу того, что встречные меры не соответствуют реально понесенному нашими визави ущербу.
— А прецеденты выхода стран из ВТО по собственной инициативе были?
— Пока нет. Это, кстати говоря, неплохой аргумент в споре сторонников и противников ВТО. Если бы членство в организации не отвечало интересам участников, «отказники» были бы обязательно.
На самом деле ВТО довольно эффективный инструмент разрешения споров в межгосударственной торговле. С момента создания ВТО в 1995 году и по настоящее время было инициировано 462 спора. Из них 145 еще находятся в стадии консультаций, 92 — в формальном разбирательстве с привлечением третейской панели, 119 — в стадии имплементации. Завершены 106 споров. Причем 95 процентов из них — очень важная цифра — завершены компромиссом: либо заявка отозвана, либо мера устранена или изменена. И только в пяти процентах случаев страны упорно стояли на своем и истцы вводили ответные меры.
— Интересно, а кто самые заядлые спорщики?
— Лидируют американцы. Эксперты нашего проекта в Центре международной торговли посчитали, что США фигурируют в 22 процентах всех запросов в рамках ВТО в качестве истца и в 25 процентах в качестве ответчика. На втором месте Евросоюз: 18 процентов запросов в качестве истца и 16 процентов в качестве ответчика. Весьма активны также Канада, Аргентина, Мексика, Индия, Китай, Бразилия, Япония и Южная Корея. В итоге 70 процентов всех споров пришлось на десять стран (см. график 1. — « Эксперт» ). Интересно отметить, что доля США в спорах в ВТО превышает долю страны в мировой торговле (21 процент), тогда как по Европейскому союзу эти показатели примерно совпадают.
Китай, присоединившийся к ВТО в 2001 году, пока еще не слишком активный спорщик: на него приходится лишь два процента исковых запросов в организации, и в шести процентах запросов КНР фигурирует как ответчик. Притом что доля Китая в мировой торговле уже вплотную подбирается к американской.
Кроме того, именно США и ЕС в качестве ответчиков чаще всего входят в клинч — сохраняют такие меры, которые были признаны сначала третейской панелью, а затем и апелляционным органом не соответствующими праву ВТО.
Кстати говоря, Россия уже участвует в качестве третьей стороны в восьми спорах в рамках ВТО, в частности в трех спорах, касающихся поставок редкоземельных металлов из Китая в США, ЕС и Японию.
— А что это нам дает?
— Мы получаем право высказать свою позицию в тех случаях, когда итоги спора могут оказаться чувствительными и для нашей страны. Например, это так называемые энергокорректировки. Это тот аспект, по которому Россия уже практически готова подать заявку на проведение консультаций и открытие спора в отношении ЕС. Речь идет о применении Евросоюзом дискриминационной, по нашему мнению, методики расчета демпинговой маржи, когда фактические данные о затратах на приобретение энергоресурсов российскими компаниями при проведении антидемпинговых расследований не принимаются во внимание. Вместо этого европейцы заявляют следующее: в России осуществляется государственное регулирование цен на природный газ и другие энергоносители, их уровень искусственно занижен и не отражает действительных затрат. Поэтому для наших предприятий берутся не фактические цифры, а вменяются средние энергозатраты в ОЭСР или иные ценовые ориентиры. В этой искусственной системе координат поставки многих наших товаров с большой долей затрат газа и энергии в себестоимости, например удобрений, выглядят как демпинговые. Вот такую методику Россия предполагает оспаривать в рамках ВТО.
— Это просто бред. Откровенная дискриминация! Но при чем здесь третья сторона?
