Газета День Литературы - Газета День Литературы # 58 (2001 7)
Не с желаньем любви, а — с любовью.
Я за это всю мудрость отдам.
Старый ворон снимается с криком.
Верю смеху, припухлым губам
И глазам твоим полуприкрытым.
3.
Стою один на стареньком вокзале,
Уже светло, но не погашен свет.
Я различаю призрачные дали
С вершины пережитых бурных лет.
Они ветрами русскими продуты.
Я даже и не знал, что так люблю…
Быть может, это — лучшие минуты,
А я их по привычке тороплю.
4.
На Пушкинской площади средь суеты
Я понял внезапно и косно:
Никто не приносит поэту цветы
Не в дни юбилея, а просто —
В порыве влюбленности или в тоске.
Луна отражается в луже.
Твердят, что бездушные люди в Москве…
Бездушные? Думаю, хуже!
Никто не цитирует пушкинских строк,
Другое растет поколенье,
Но я от тебя возлагаю цветок
За чудное наше мгновенье.
5.
Я пребываю в какой-то прострации,
Не различаю поселков и сел.
Что хорошо? — по дороге от станции
На подворотне названье прочел.
Я понимаю, что век сей практический
Вечно юлит и поэтому злит.
Только проспект наш Коммунистический
Светлое будущее сулит.
6.
Отгремели державные годы,
Отзвенели хоров голоса.
Наши песни — ушли в переходы,
На поверхности — только попса.
Под землей вспоминают «Землянку»
И «Дороги» сурово поют,
Допоздна и почти спозаранку
Выдают мелодичный салют.
На эстрадах и телеэкранах,
Где тусовочный важен успех,
Не поют о победах и ранах,
Ну а если поют — не о тех.
Но поделки не трогают души,
Мы подымем стихи из темна:
Ведь недаром во имя «Катюши»
Ты, любимая, наречена!
7.
Не подходят к тебе никакие оценки,
Никакой твой вопрос не покажется прост.
Меньше свеч и лампад возжигается в церкви,
Потому что Великий свершается пост.
"Мы грешим?"
Да, грешим. Нет иного ответа.
Опьяняюще волосы пахнут твои.
Но куда же уйти от святого завета,
От воспетой в псалмах и преданьях любви.
Там другая любовь?
А какая другая? —
Ничего не пойму и не в логике суть.
Я целую подошвы твои, дорогая,
За великий, за женский, за праведный путь!
Юрий Линник ДЕРЖАВНАЯ (Венок сонетов)
Л.Г. Ставцевой
Магистрал
Державная! Больна твоя держава.
Я к Приснодеве обратил призыв.
Ах, что вокруг? Ужасная потрава!
Не видно лученосных перспектив.
Ты предвещаешь: будут свет и слава.
Я должен верить — я ль не терпелив?
Но вот реальность: ложь, разбой, халява.
Моя Россия встала на обрыв.
Я вместе с ней сейчас иду по краю —
Внизу под нами черное зиянье!
Ужели не спасу свою страну!
Мне снится сон: в снегах я умираю.
Бог не ответил на мое взыванье.
Я не раскаял страшную вину.
1.
Державная! Больна твоя держава!
Пьют кровь ее и досыта, и всласть.
Вампир известен — только где управа?
Кто вурдалак? Ничтожнейшая власть.
Она жестока. Но она трухлява.
И неизбежно ей придется пасть.
Так будет, будет: хлынет гнев, как лава, —
И новых страшных бунтов не заклясть.
К иконе Богоматери — к Державной —
Я возношу свою молитву ныне:
Ты видишь наш надлом и наш надрыв.
Сдержи мятеж! Вся правда стала явной —
Страна подобна выжженной пустыне.
Я к Приснодеве обратил призыв.
2.
Я к Приснодеве обратил призыв:
Нужна твоя небесная защита
Моей отчизне! Мелкий бес глумлив;
Его изнанка красная прикрыта —
Но суть все та же. Иль она забыта?
Самим себе дорогу перекрыв,
Толчемся у разбитого корыта —
Где вера? Где надежда? Где порыв?
Потемкинских настроив деревень,
Мы тешимся обманчивым фасадом.
А что за ним? О, как ветха, дырява
Ткань государства! Дрянь и дребедень
Везде и всюду — вдалеке и рядом.
Ах, что вокруг? Ужасная потрава.
3.
Ах, что вокруг? Ужасная потрава.
Мы не смогли Россию уберечь.
Речь одного вождя была картава —
Гнусава у вождя другого речь.
Все выродки! Их целая орава —
И в адскую они не влезут печь.
Нет чести; нет законности; нет права —
Все к дьяволу! Я поднимаю меч
На мерзкого, шипастого дракона.
О Богоматерь! Я твой белый воин —
В бой ухожу, святыни заслонив.
Да будет наша воля непреклонна!
Но что случилось? Дерзкий план расстроен —
Не видно лученосных перспектив.
4.
Не видно лученосных перспектив —
Как опустилась темная завеса!
Пейзаж минорен. Жалостлив, плаксив
Осенний шум задебренного леса —
Какая скорбь в наклоне старых ив!
А грусть берез? Их траурная месса
Вновь зазвучала, душу захватив;
И в черном крепе — бабочка-ванесса.
Природе нашей очень тяжело —
Рыдаю над ее мартирологом
В беспамятную пору ледостава.
Где упованье? Кануло, ушло —
Но ты наладишь наши связи с Богом.
Ты предвещаешь: будут свет и слава.
5.
Ты предвещаешь: будут свет и слава.
Тебе я верю. И упрямо жду.
В страданьях не избегну переплава;
Пройду, как сквозь горнило, — сквозь беду.
Российская история кровава!
За красным паром не видать звезду.
Идет покос. Кто мы сейчас? Отава.
Звенит коса — она опять в ходу.
Когда мы наконец-то смерть насытим?
Она идет на нас девятым валом —
И снова кости обнажит отлив.
Но все же смутно чувствую наитьем,
Что завершится путь иным финалом:
Я должен верить — я ль не терпелив?
6.
Я должен верить — я ль не терпелив?
Я буду ждать, энергию терпенья
В сочувствие к несчастным претворив, —
Что благостней такого претворенья?
Молюсь я перед образом Успенья
За возрожденье наших русских нив —
И слышу эхо ангельского пенья!
В созвучье с ним звучит речитатив
Внутри собора, чей иконостас
Расписывал когда-то Дионисий.
Как эта атмосфера величава —
Как пристально и строго смотрит Спас!
Я чувствую касанье горних высей,
Но вот реальность: ложь, разбой, халява.
7.
Но вот реальность: ложь, разбой, халява.
Я вовлечен в пустой суеворот.
Моя судьба беспутна и шалава —
Душа ослепла! Но поводья рвет.
Что снится мне? Погоня и облава!
Я загнан в угол. Страшно! И вот-вот
Вплотную я увижу волкодава:
Своим броском он с ног меня собьет.
И просыпаюсь я в поту холодном!
Откуда чувство вечного надзора?
И я сдаюсь — я больше не строптив.
К чему мечтать о вольном, о свободном?
Здесь неуместен бодрый лад мажора —
Моя Россия встала на обрыв.
8.
Моя Россия встала на обрыв —
И по нему идет без балансира!
