Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №12 (2002)
Во время службы в армии (близ Барановичей) состоялось событие, никем из родни и друзей не замеченное, но в корне перевернувшее дальнейшую жизнь Анатолия Передреева: он н а ч а л с о ч и н я т ь с т и х и. Из автобиографии: “Хотя к поэзии меня влекло с ранних лет, стихи я начал писать довольно поздно. Первое стихотворение я написал, когда мне было уже 23 года. И в дальнейшем писал очень мало и, как видел сам, плохо”.
После демобилизации Анатолий Константинович приехал снова в Саратов, продолжил учебу на заочном отделении филфака и устроился на работу на “метизный” завод им. В. И. Ленина Саратовского Совнархоза. Дата приема — 18 сентября 1957 г., первая должность — ученик подручного в оцинковальном цехе, через два месяца — подручный оцинковальщика. Тяжелая работа на вредном производстве... скучные должности... Но столь унылое однообразие работяжьего бытия он сумел Божьим даром поэта перелить в одно из самых оптимистических стихотворений:
Я жил свободно и открыто.
Я делал чистые дела.
И производственная крыша
Над головой моей плыла.
В Саратове Анатолий Константинович отнес подборку стихов в областную газету “Коммунист”.
К счастью, прочитавший их сотрудник редакции В. Ф. Бойко оказался истинным ценителем поэзии, и 7 июня 1959 года в № 132 (1947) вышла п е р в а я подборка, называвшаяся “Доброго пути! Стихи Анатолия Передреева”. Стихотворения “Три старших брата было у меня...”, “Щель”, “В лесу” — ознаменовали рождение самобытного поэта, появившегося сразу, без “черновиков”. Не случайно потом эти стихи входили почти во все сборники Передреева.
17 декабря 1958 года Анатолий Константинович уволился с метизного завода. Привлекла романтика, да и заработки на строительстве Братской ГЭС. В июле 1959-го выехал в Сибирь. 7 августа 1959-го зачислен бетонщиком на Третий участок Братскгэсстроя. Но не прошло и месяца, как был переведен (1 сентября) в редакцию газеты “Огни Ангары” на должность литсотрудника, где проработал по 1 февраля 1960 года.
Расставшись с “Огнями Ангары”, Передреев отправил стихи на конкурс в Литинститут. До начала экзаменов устроился ненадолго — с 6 апреля по 15 июня 1960 года — слесарем-монтажником 5-го разряда в Братское монтажное управление Гидромонтаж Министерства электростанций СССР.
Учеба
Годы учебы в Литинституте — наиболее освещенная сторона жизни поэта. Поэтому не буду останавливаться на ярких эпизодах этого времени, когда у него появилось много друзей, почитателей (да и, увы, собутыльников).
Скажу лишь, что Литинститут сразу же расширял кругозор и круг общения; большие возможности открывала в этом плане сама Москва. Никакой муштры (хотя дисциплину требовали)! На экзаменах ценилось не заучивание, а понимание и оригинальная, личностная оценка произведений классики. История литератур доминировала над языковыми дисциплинами. Лекции иных блестящих преподавателей превращались в своего рода “театральные выступления с аплодисментами в конце”. Семинары, споры о поэзии, литературе продолжались и в общежитии, где жил Анатолий. Хорошая филологическая подготовка Передреева делала учебу в Литинституте легкой, а творческие дни были вообще праздником души.
Добрая половина стихов, созданных Передреевым, написана в литинститутские годы (1960—1965). Тогда были публикации в журналах “Знамя”, “Октябрь”, “Новый мир”, “Юность”, “Молодая гвардия”; вышел первый сборник “Судьба”. Анатолий Константинович проходил дипломную практику в журнале “Знамя”, где затем был зав. отделом поэзии. Практика шла с 7 февраля по 1 июля 1964-го, он оставался в этом журнале, по его собственным словам, по февраль 1965-го. 22 апреля 1965 года защитил диплом на “отлично”.
С 3 октября 1968 года Передреев — член редколлегии журнала “Наш современник”.
“Чеченский след”
После окончания Литинститута Анатолий Константинович вернулся в Грозный и начал готовить документы для вступления в Союз писателей СССР. В те времена — процедура долгая и сложная. Параллельно делал переводы, написал для журнала “Октябрь” статью о поэзии “Читая русских поэтов”. В ней он предостерегал: “Особенно удивляет меня стремление некоторых... загипнотизировать себя зарубежными поэтическими именами. Никто не сомневается в пользе знакомства с творчеством Лорки, Рильке, Аполлинера или Артюра Рембо, но щеголять образами в их духе, не усвоив глубоко собственных национальных традиций, — это заведомо обеднять себя”. Он стремился разобраться “в опыте больших поэтов”, причем в опыте сугубо художественном, постичь пластику, образный ряд, творческое совершенство классиков. Его раздумья над классическими стихами обнаруживают не только осведомленность. Здесь проявилось блестящее профессиональное мастерство литературного критика.
С 1963 года по начало 1970-х он постоянно курсировал из Москвы в Грозный и обратно. В одной из таких поездок (в 1963 году) познакомился с чеченкой Шемой (“крестовой дикаркой”, по его словам). Шема Алиевна Альтимирова (р. 1940) была проводницей, а затем официанткой в поезде “Махачкала—Москва”.
Анатолий Передреев прожил на Кавказе около 30 лет, полюбил его, посвятил ему много стихов, хотя с оговоркой: “По рожденью и по крови я не твой, Кавказ!” ...И надо же такому случиться — в то самое время, когда он окончательно понял: “Я не твой, Кавказ!” и уже думал, как бы переселиться в Москву, — Чечня вошла в его судьбу с тыла в образе женщины.
К скале прислонившись отвесной,
Я видел:
Внизу подо мной
Дышала холодная бездна,
Ходила волна за волной...
Но с детским восторгом во взоре,
Забыв обо мне и себе,
Бежала ты к морю,
И море
Бежало навстречу тебе!
...В августе 1971-го он еще счастливо жил с семьей в Грозном.
Московское время
В Союз писателей СССР Передреев был принят 4 апреля 1973 года.
Покровители помогли ему получить квартиру вначале в Московской области — в г. Электросталь. Затем в Москве на Волгоградском проспекте, а потом на Хорошевском шоссе — последнем пристанище в этой жизни.
...После окончания Литинститута наступила пора чисто творческого труда, которому Передреев отдался самозабвенно. Писал стихи, размышления о поэзии, рецензии, переводил, редактировал. Всего у него вышло при жизни 5 сборников, венчавших 2 8 л е т литературной деятельности: “Судьба” (М., 1964), “Равнина” (М., 1971), “Возвращение” (М., 1972), “Дорога в Шемаху” (Баку, 1981), “Стихотворения” (М., 1986). После его смерти вышли “Любовь на окраине” (М., 1988); наиболее полный сборник “Лебедь у дороги” (М., 1990), изданный “Современником” с предисловием В. Белова; “День русской поэзии. Анатолий Передреев (М., 1992; издатель В. Байбаков), “Разбуди эту землю, весна” (М., 1996; издатель А. Парпара).
...Те, кто считали, что Передреев “одонорствовал” переводимых им поэтов, якобы “измучил” себя переводами, сами будут “мучиться” сомнениями в квалификации его “поэтодейств” после “оглашения” списка переводов, об обширности которого даже не подозревали. Именно поэтому, несмотря на неактуальность разговора об отошедших в ближнее зарубежье и отторжение слухом труднопроизносимых имен национальных поэтов, хочу здесь привести внушительный перечень т р у д о в ы х д о с т и ж е н и й (я на этом настаиваю!) р у с с к о г о п о э т а в о б л а с т и п е р е в о д а: Э. Межелайтис “Карусель” (с литовского, 1968); М. Мамакаев “И камни говорят” (с чеченского, 1968), “Земля Мартана” (1971), “С человеком по земле” (1976); Ш. Цвижба “Сказочный поезд” (с абхазского, 1969); А. Григулис “Осенний дождь” (с латышского, 1969); Х. Ширипов “Все тот же я” (с узбекского, 1970), “Привет из Сатвалды” (1977); Д. Новруз “Простые истины” (с азербайджанского, 1972), “Дары судьбы” (1977), “У Земли-планеты” (1982); А. Чиботару “Ступени” (с молдавского, 1973); А. Кодзати “Яблоко нартов” (с осетинского, 1974); А. Мухамад “Голоса жизни” (с узбекского, 1975); Н. Хазри “Русло времени” (с азербайджанского, 1976), “Признания веку” (1979), “Море со мной” (1983); Н. Нарзуллаев “Добрый свет” (с узбекского, 1977); кроме того, перевел Д. Яндиева, С. Чахкиева, И. Торшхоева (с ингушского); Б. Вагабзаде (с азербайджанского); М. Ласуриа (с абхазского); Ф. Халваши (с грузинского); Х. Дзаболты (с осетинского). Итого — 18 поэтов, у иных переведено по две-три книжки. Разве это не колоссальный труд?
Его переводы обладают всеми достоинствами авторских текстов еще и потому, что Анатолий Константинович никогда не брался за перевод заведомо слабого поэта (отказывал жестко) и никогда не работал над стихами, которые ему не были близки.
Наби Хазри за сборник стихов в переводах Передреева получил Ленинскую премию. Советским руководителям не приходило в голову, что самому русскому поэту Анатолию Передрееву можно дать такую премию за его собственные стихи. Лишь читатели вознаграждали его беззаветной, искренней любовью.
