Сергей Переслегин - Статьи
– Это наше прекраснодушие – оно осмысленно?
– Вряд ли. Николай Первый понимал, зачем, по большому счету, он делает такой подарок правителям Австро-Венгрии. Был договор, под которым стояла его подпись, и он действовал в соответствии с его буквой. Даже если это было невыгодно России. Это поведение принципиального человека: в этом и была ошибка Николая – личная ошибка, приведшая к жизненной трагедии. Но для России это было благо: не случись нашего поражения в Крымской войне, мы отстали бы от мира гораздо сильнее. Первая модернизация началась после нее. Так что эта стратегия – правильна.
– Если в начале девяностых мы легко отдали многое и это пошло нам во благо, то почему бы нам все же не отдать два маленьких острова?
– Сейчас другая ситуация. Речь идет уже не о признании поражения в той войне, а о проектах развития. Для нас сегодня эти острова важнее, чем, скажем, вся Прибалтика, которую мы легко отдали в начале девяностых. Я уже не говорю о том, что прибалты спали и видели, как бы от нас отделиться, чего о жителях Приморья никак не скажешь. Почему Курилы – вещь принципиальная? У России есть три возможных вектора экономического развития. Юг (Ирак, Иран), Запад (Европа, США) и Дальний Восток (Китай, Корея, Япония). Третий путь – самый перспективный с экономической точки зрения. И если Россия собирается всерьез работать в этом направлении, нельзя всуе сотрясать воздух на эту тему, порождая у кого-то ненужные иллюзии. У нас там слишком мало сил, чтобы держать этот регион. Туда, в сущности, надо переносить столицу, и, если бы Путин это сделал, он вошел бы в историю, как вошел в нее Петр.
Из досье "Эксперта": Сергей Переслегин в 1983 году окончил физфак ЛГУ, работал учителем физики в школе. Исследователь и теоретик литературы, в частности литературной фантастики, автор ряда книг, неоднократный лауреат различных премий ("Бронзовая улитка","Интерпресскон" и др.) В настоящее время работает экспертом Центра стратегических разработок "Северо-Запад", профессиональный военный историк. В 2000 году опубликовал вызвавшую большой интерес монографию "Тихоокеанская премьера", посвященную событиям Второй мировой войны. Занимается социальным проектированием, в частности проводил разработки по транспортной и социальной связности. Автор более тридцати работ по вопросам теории систем и теории стратегии. В издательстве АСТ готовится к публикации его новая книга "Международная шахматная доска" (самоучитель игры на мировой шахматной доске) – наш ответ Збигневу Бжезинскому.
Источник: "Эксперт", №46 (446) от 6 декабря 2004 г.
Война цивилизаций по С.Хантингтону, или Юг против Запада
Когда террор и "Вальс Отражений" достигнут локального максимума, наступит время для включения второго этапа "насыщающего террористического нападения": применения биологического оружия
Что может противопоставить сегодняшний Юг милитаристской машине Запада? Абсолютному превосходству западных вооружений и приемов ведения войны? Разве не доказала уже «Буря в пустыне» (не говоря уже об Афганистане и позднейшей кампании в Ираке, триумфально завершившейся пленением Саддама Хуссейна), что варварство ни при каких условиях не способно противостоять цивилизации?
Заметим, прежде всего, что ставка на превосходство в вооружении часто оказывалась битой. Лучшее оружие не помогло ни Римской Империи, ни империи Чжурдженей, ни Киевской Руси. Связано это с тремя факторами.
Во-первых, оружие имеет тенденцию к распространению. В силу самого факта взаимодействия с Империей варварская периферия – пусть с некоторым опозданием, но получает имперские военные технологии. Различие в вооружениях нивелируется – тем быстрее, чем медленнее развивается наука и техника Империи.
Во вторых, новейшие оборонные технологии требуют развитой инфраструктуры. Тем самым, они более уязвимы, нежели традиционные. Наконец, в-третьих, исход сражения не всегда может быть решен техническим превосходством.
Во всяком случае, исходить в оценке перспектив межцивилизационного конфликта только из факта технико-экономического превосходства Запада представляется опасным.
Германия после Версаля была неизмеримо слабее своих будущих противников во Второй Мировой войне. С разрушенной транспортной системой, голодающая, лишенная армии и флота, с полностью подорванными финансами, какую опасность могла она представлять для англо-французской коалиции?
Уже Кувейтский кризис 1991 г. четко показал, в чем сила Запада и в чем его слабость. Иными словами, в ходе «Бури в пустыне» была похоронена старая стратегия Юга и, возможно, родилась новая.
При непредвзятом анализе противник должен был прийти к следующим выводам:
1. Техническое превосходство европейцев является подавляющим и не может быть нейтрализовано военными средствами.
2. Запад эффективно действует в военной области, если ему удается добиться единой политической реакции на события.
3. Запад крайне медлителен. Время его реакции на события составляет несколько месяцев.
4. Запад безразлично относится к материальным потерям.
5. Запад крайне чувствителен к людским потерям.
6. Потери среди мирного населения оказывают на Запад еще более сильное воздействие, нежели потери солдат.
На основании этих выводов может быть построена новая стратегическая концепция.
Как всегда, при взаимодействии более слабой в военном отношении системы с более сильной, речь идет о партизанских действиях. Точнее – о наступательной партизанской войне. То есть о партизанских действиях на территории противника, слабые и разрозненные попытки которых называют сейчас «терроризмом».
Действия террористических групп (палестинские, алжирские боевики, ИРА и т.п.), как правило, направлены на достижение чисто тактических целей. Цели эти тривиальны. Обычно их можно свести к деньгам либо – к освобождению из тюрем других террористов. Лишь совокупность актов террора способна привести к эффекту в оперативном масштабе.
Исключение составляют действия группы Басаева в Буденновске, где террористы с самого начала ставили перед собой военно-политические цели оперативного масштаба и почти добились стратегического результата. И разумеется, исключение составляет грандиозный террористический акт, осуществленный 11 сентября 2001 года на территории Соединенных Штатов Америки и приписываемый Усаме бен Ладану и организации «Аль Каеда».
Чеченская война должна занять особое место в истории конфликта «Юг-Запад». Впервые в единоборстве с исламскими боевиками европейская армия потерпела поражение.
(По Лиддел-Гарту: выигрыш в войне есть достижение мира, который, хотя бы с вашей точки зрения, был бы лучше довоенного. Чем бы ни кончились боевые действия в Чечне, Россия, потерявшая честь, союзников, людей, деньги и престиж, войну уже проиграла.)
Тем самым изучение особенностей данного конфликта приобретает приоритетное значение для обеих противоборствующих цивилизаций.
Не подлежит сомнению то, что российская армия в Чечне действовала (и поныне действует) не лучшим образом.
Однако разве не действия противника заставили ее так действовать?
Любая армия имеет свои достоинства и недостатки. Суть военного искусства в том и заключена, что победитель создает обстановку, в которой недостатки его войск не видны, а достоинства проявляются максимально. И каковы бы ни были слабости господина Грачева, как военного министра, сделали эти слабости заметными воины и полевые командиры «республики Ичкерия».
Суть стратегии политического ислама в Чечне может быть охарактеризована следующим образом:
а) в области психологии – постоянно провоцировать противника на совершение действий, позорных для европейской армии (бомбардировка городов, убийство мирных жителей, мародерство и пр.). За счет этого способствовать международной изоляции противника и создавать у своих людей чувство превосходства над захватчиками;
б) в обороне – партизанская война, опирающаяся на тесное взаимодействие труднообнаружимых лагерей боевиков в горах и своих сторонников в населенных пунктах. В связи с этим федеральная армия постоянно втягивалась в дорогостоящие бои за эти населенные пункты. Операции либо на деле приводили к геноциду, либо могли быть истолкованы как геноцид дудаевской пропагандой;
в) в наступлении – действия террористических групп против мирного населения противника на его территории. Последнее создавало многочисленные внутриполитические проблемы и приводило к ужесточению войны, то есть к игре по правилам Юга.
Эффективность данной стратегии видна уже по истерической реакции на нее. Потери от Буденновского теракта, которые трудно назвать чрезмерными, привели к множественным скандалам, политическому кризису и требованиям мира едва ли не «любой ценой». Еще более серьезным мог оказаться эффект «Норд-Оста», если бы не высокопрофессиональные действия российского спецназа и не сильнейшее давление, своевременно и умело оказанное на российские СМИ.
