Игорь Танцоров - Деньги или любовь. Жертвы половой войны
Но логика извращённого развития, подсказанная эмансипацией, ведёт нас дальше, намного дальше. Лишение мужчины всяческой ценности, делающее женщину всё более дорогой и всё более одинокой, высвечивает следующую, неожиданно любопытную грань проблемы. А нужен ли вообще мужчина? Функция мужчины как обеспечителя атрофировалась. Как любовника — едва реализуема. Осталась функция отца детей, а, вернее, донора генов, потому что без первых двух функций женщина едва ли может всерьёз воспринимать мужчину в качестве отца. Напряжённый поиск науки и медицины в направлении банков спермы, искусственных осеменений и тому подобных непорочных зачатий в немалой степени подталкивается именно этим, критически необходимым женским спросом. Успехи же науки, в свою очередь, подталкивают самих женщин в данном направлении, ещё больше отдаляя их мысли от мужчин. Уверенно отодвигая мужчину от собственного тела, женщина порождает экзистенциальный мужской конфликт. Мужчина лишается даже биологической роли самца. И хотя пока это не сказывается на его поведении, очевидно в силу природного слабоумия, осознание собственной бесполезности, когда оно наконец случится, никак не поможет ему в самоуважении и уверенности, что иногда необходимо для борьбы в обществе.
К той же стороне проблемы относится и весьма успешная юридическая кампания женщин по лишению мужчин прав на детей и одариванию их только правом на алименты. И хотя не все мужчины одинаково сильно страдают от лишения отцовства, конфликт есть. Более того, гораздо сильнее проявляется он в каждом новом поколении, выращенном без отцов. Отражаясь, не в последнюю очередь, на самих матерях, весьма неравнодушно наблюдающих неудачные судьбы собственных детей и близко к сердцу принимая их семейные проблемы, но при этом, конечно, ни в коем случае не виня ни в чём самих себя.
Если же материнский инстинкт женщины не так сильно выражен, то вопрос, нужен ли ей мужчина, легко решается в пользу свободы. Общество эмансипированных самок, ибо женщинами назвать таких уже как-то неловко, предоставляет все необходимые услуги — развлечения, психологическую и медицинскую помощь, финансовую и практическую поддержку и, не в последнюю очередь, культурную программу, включающую научное, духовное и эмоциональное оправдание бездетности, потребительству и эгоизму. Конечно, свобода хороша только в молодые годы, когда весь мир кажется лежащим у ног женщины. Но кто слушает «предков», «родаков» и всякие старорежимные отсталые элементы, ничего не понимающие в современной бурной жизни? Конфликт «мужчина — свобода» таким образом плавно перетекает в конфликт поколений, когда уже наученные собственным горьким опытом женщины, правда, забыв себя в пору молодости, критикуют и сетуют на молодых вертихвосток. Конфликт этот сглаживается тем простым фактом, что эгоистки не оставляют потомства и при всём желании не смогут поскандалить со своими несуществующими детьми.
Молодые свободные и успешные женщины вполне могут быть счастливы. Почему нет? Вопрос только в протяжённости этого счастья. Трудно обмануть природу, выделившую женщине для такого счастья не так много времени. Титанические усилия общества по продлению этого золотого женского века делают успехи. Ныне уже 40-летние вполне ещё пригодны для семьи и первого ребёнка. Вопрос только в том, что затягивает такое счастье не по-детски, заставляя играть со своей судьбой в рулетку. К тому же продлевается не только время красоты и молодости, но и время старости, одиночества и болезней. Можно ли обмануть природу? Или она-таки успеет потом обмануть тебя?
Впрочем, оставим эти вопросы Создателю, а себе зададим следующий: как получилось, что государство стало женщинам милее мужчины? И как получилось, что женщин устраивает такая ситуация?
Права и свободы
Основополагающий принцип любого социального бытия — баланс личной свободы и общественного блага. Как нежизнеспособно тотальное подавление, так неприемлема и полная анархия. И хотя граница между этими крайностями постепенно сдвигается в перпендикулярном направлении, а именно от общественного, внешнего контроля к личному, внутреннему, сдвиг этот не может идти сам по себе, без формирования социально зрелых членов общества. Долгий и мучительный процесс, управляемый деньгами, по замене силового баланса свобод экономическим, принёс внушительные результаты в виде капитализма, демократии и личных прав. В недрах финансовой кузницы материи был сформирован новый человек — сознательный. Соображающий, другими словами, что добровольное ограничение индивидуальной свободы выгодно всем. А поскольку собственный выбор, в противовес принуждению, и есть свобода, то чем больше человек ограничивает свою свободу, тем свободнее общество и свободнее он сам. Но человек этот был мужчиной, потому что все общественные свободы выросли из права силы, субъектом которого всю человеческую историю, начиная с кулаков и кончая атомной бомбой, был именно он. Освобождение женщины от гнёта и опеки, превращение её в полноценного члена общества со всеми присущими правами и свободами свалилось с неба и приземлилось на неподготовленные женские головы куда жёстче, чем косынка, чадра или паранджа. Идеал «свободы личности» настолько вскружил голову, что понятия общественной необходимости, ответственности, самоограничения и других подобных предрассудков оказались невостребованными.
Но в сильном государстве это не составило бы никаких проблем. В конце концов, много ли среди мужчин ответственных, государственно мыслящих субъектов? Если есть права, есть и правоохранительные органы. Есть общественная потребность — есть и механизм её реализации. Увы, эмансипация свалилась с неба не только на женщину, но и на всё общество. Общественные механизмы, обслуживающие, например, потребность в семье, отсутствуют в принципе. Нет ни формальных юридических, ни объективных экономических законов, требующих заводить семью, воспитывать детей, помогать старикам. Таким законам неоткуда было появиться, пока жила и здравствовала классическая семья, а женщины были несвободны. Этой проблемы решались на уровне религии, традиций, морали и биологии. Первые умерли, а последняя и сейчас настырно вмешивается, то и дело не давая эмансипированным женщинам наслаждаться долгожданной свободой.
Обязанности, которые, как известно, оказываются другой стороной прав, так и остались витать где-то в облаках. Получив все права человека, женщина, вероятно, получила и кое-какие его обязанности. Правда, так, с ходу и не вспомнишь какие. Но зато известно, какие не получила. Обязанность таскать шпалы, тушить горящие избы и ловить коней даже самым упёртым дарителям прав не пришла в голову. Впрочем, пардон… самым упёртым пришла. Но зато истинно женские обязанности — конечно, чисто теоретические, но абсолютно необходимые обществу — оказались второпях просто забыты. Нет, будь они изначально в Святом Списке Обязанностей Человека, они бы не потерялись. Но увы. По какой-то причине в этом списке не оказалось обязанности, например, рожать детей. Впрочем, это объяснимо. Ведь раньше человеком был только мужчина. И его обязанности ну никак не могли включать такие чудеса. В результате в эмансипированном обществе остались только обязанности прилично одеваться, не сорить и платить налоги.
И увы, за пару веков эмансипации социальная зрелость новых членов общества только уменьшилась. Требования равенства упорно обходят молчанием обязанность служить в армии и лезть под пули. Требования равной оплаты сочетаются с настаиванием на особых условиях. Требования пособий и помощи — с девизом «моё тело — моё дело». Конечно, необходимость особенного отношения к женщине абсолютно справедлива. Женщина — самая большая ценность, и наивно было бы думать, что она станет заниматься самоограничением во имя абстрактного общественного блага. Проблема в сочетании натуральной ценности с ненатуральным равенством. Как только просвещённое общество признало за женщиной равные права везде, где только можно, ценность эта перешла в виртуальную категорию. Она стала не оценена и не признана, что, разумеется, тут же потребовало новых, особенных прав, и превратило правовое государство в подлинный правовой балаган.
Поэтому можно сказать без всяких сомнений, что желанная зрелость никогда не наступит. И причина не только в законном женском эгоцентризме. Сам принцип добровольного ограничения вырос из борьбы за права. Права, упавшие с неба, гарантируют их неоценённость и бесполезность, что можно наблюдать не только на примере женщин, но и любого общества, где демократия была навязана сверху или возникла (и поэтому тут же пропала) в результате исторической случайности, как, например, в России. Женские права были завоёваны не в упорной борьбе с ренегатами-мужчинами, как некоторым хочется думать, а подарены в результате блестящей диверсии самих мужчин. Другой причиной, по которой женщины не ценят и не оценят своих прав, проистекает из самого их характера. И прав, и женщин. Права и свободы — по сути, правила игры в добыче собственности, что большинству женщин внутренне чуждо, скучно и неинтересно по сравнению с личными отношениями и любовью.
