Итоги Итоги - Итоги № 8 (2014)
Я преподавал историю в 90-е годы и хорошо помню царивший тогда хаос. Учебники были очень разными, стоили разных денег и продавались в разных местах, поэтому очень часто школы и родители выбирали те из них, которые просто было удобнее купить. Я работал одновременно в трех школах и был вынужден вести один и тот же курс по трем разным учебникам. Это уже само по себе форменный кошмар для учителя, но бывали ситуации и похуже: например, когда в одной параллели классы «А» и «В» учились по одному учебнику, а класс «Б» — по другому. Или, еще страшнее, когда учебники различались внутри одного класса...
Сами учебники тоже были очень разными — и по качеству, и по идейной направленности. Были пособия гипертрофированно либеральные — например, в одном из них предлагалось оценивать личность Ивана III исходя из того, «держал он данное слово или нет». Были учебники с чудовищным количеством опечаток. Был такой, в котором один наполеоновский маршал именовался «австрийским генералом», а это, согласитесь, уже не тянет на простую опечатку. Одним словом, повторюсь, человеку с моим опытом идея единого учебника по истории кажется здравой и привлекательной.
Другой вопрос, каким ему быть. Всех сегодня главным образом волнует аспект идеологической трактовки: грубо говоря, кто в этом едином учебнике будет хорошим — славянофилы или западники, белые или красные, либералы или патриоты. Мне же куда более важными представляются другие вещи. Во-первых, я считаю, что в учебнике не должно быть стилистических красивостей — всех этих «подобно черной туче стояла татарская рать на Куликовом поле», которыми увлекались составители учебников в 90-е. Во-вторых, мне кажется, что из учебников необходимо изгнать все современные трактовки личности: действия участников Народного собрания в Афинах нельзя оценивать исходя из наших сегодняшних представлений о допустимом и недопустимом, скажем, для депутатов Государственной думы. И в-третьих, мне кажется, что упор должен быть сделан не на новейшей истории, в которой в самом деле очень много политики, а на истории более ранних эпох. Необязательно доводить школьный курс истории до Путина или даже до Ельцина. Когда в школе учился я, мы полтора года изучали Древний мир, потом еще полтора года Средние века и Возрождение — сейчас же новая и новейшая история съедает буквально все. И дело тут даже не в том, что в древность можно улизнуть от тяжкой необходимости рассуждать про идеологию и выносить окончательные нравственные вердикты. Про раннюю историю детям гораздо интереснее слушать, а кроме того, именно она формирует основы человеческой образованности и культуры — грубо говоря, контрреформы Александра III забудутся через три года после школы, а слоны Ганнибала останутся с человеком на всю жизнь...
Даже и в тех вопросах, где без идеологии в самом деле не обойтись, нет необходимости так уж жестко и однозначно расставлять акценты. Дети отлично понимают такие утверждения, как «ученые еще не пришли к окончательному выводу», — более того, они их увлекают, создают интригу, дают им почувствовать себя на переднем крае исторической науки. Мы сильно переоцениваем их стремление раз и навсегда поделить все в мире на черное и белое — это скорее взрослая потребность, чем детская.
Мне кажется, что пособия типа гимназического учебника Дмитрия Иловайского сегодня неактуальны. Куда более полезным был бы учебник, выдержанный в традициях французской школы «Анналов», то есть сконцентрированный не столько на политических перипетиях, войнах, заговорах и реформах, сколько на так называемой малой истории — истории культуры, психологии, быта... Если отменить новые и не вполне понятные предметы вроде культурологии (и, возможно, вернуть на их место упраздненную астрономию), но при этом расширить учебник истории за счет параграфов, посвященных истории материальной культуры и идей, мы получим не только курс, интересный и полезный для школьников, но и фундамент для будущей консолидации общества. Ведь история костюма или архитектуры — это пространство, где у нас нет идеологических разногласий, где не важно, хороший Сталин или плохой, и, главное, где царит относительная стабильность. В наши дни вещи, способные не расколоть, а сплотить общество, по-настоящему бесценны, и хороший единый учебник истории мог бы стать одной из таких вещей.
Еще мильярд — и все! / Дело / Капитал
Еще мильярд — и все!
/ Дело / Капитал
«Министры финансов и прочие «искперты» могут говорить что угодно. Никакого сокращения роста долга в развитых странах не будет»
Состоялось заседание G20 в Москве, на котором обсуждались, что называется, актуальные вопросы, главными из которых были вопросы межвалютных отношений. «Высокие стороны» долго сидели и родили два основных вывода, новизна которых находится под большим вопросом. Во-первых, решили отказаться от так называемых валютных войн. Во-вторых, ужесточить долговую политику государств. Что можно сказать по этому поводу?
Начнем со второго вывода. Теоретически в сокращении долгов и отказе от создания новых ничего плохого нет. Вопрос только в том, для чего делались эти самые долги? И вот как только на этот вопрос начинаешь отвечать, возникают проблемы. Дело в том, что долги делались для того, чтобы повысить возможности домохозяйств покупать разные товары и услуги, а также для государственных инвестиций в инфраструктуру. То есть по большому счету для повышения жизненного уровня населения.
При этом сами долги — проблема вторичная, что-то с ними сделать, безусловно, можно. Главная проблема — ограничение возможности создания новых, что означает практически автоматическое падение уровня жизни. Причем падения серьезного, не на 2—3, а скорее на 20—30 процентов. Тут, разумеется, есть разные оценки. Но с учетом того, что расходы населения в развитых странах Запада превышают его же, населения, доходы процентов на 20—25, несколькими процентами тут явно не отделаешься. И в этой ситуации вопрос о сокращении роста долговой нагрузки даже не стоит: современные политики в страшном сне не могут себе представить такое падение уровня жизни, их в этом случае просто не останется, ни одного. А потому министры финансов и прочие «искперты» могут говорить что угодно. Никакого сокращения роста долга в развитых странах не будет. Разве что в каких-нибудь грециях. Во всяком случае, до начала вселенской экономической катастрофы.
Что касается взаимных девальваций валют, то отмечу, что когда мы с Андреем Кобяковым в 2002 году писали нашу книгу «Закат империи доллара и конец «Pax Americana», то описали это явление под названием «парад девальваций». Из чего следует, что случайным и неожиданным его никак назвать нельзя. Но, вспоминая наши тогдашние аргументы, можно отметить, что по мере падения спроса населения будут падать и доходы производителей. В то время как их мощности никуда деваться не будут, как и постоянные издержки на осуществление их деятельности.
А отсюда следует простой вывод: и налогов производители будут платить меньше, и зарплаты будут сокращать, и работников увольнять. Иными словами, в ситуации существенного падения доходов населения и желательности увеличения бюджетных расходов доходы бюджетов, напротив, будут падать.
Государства, конечно, будут давить на своих производителей, а те, в свою очередь, пенять на разные обстоятельства, в том числе на иностранных конкурентов. И государства в этой ситуации, особенно с учетом разных запретов ВТО, будут защищать свои рынки и своих производителей самым простым из доступных для них способов — девальвацией валюты.
Отметим, кстати, что скоропостижное вступление нашей страны в ВТО в этой ситуации тоже находит свое объяснение: второй способ поддержки своего производителя — увеличивать экспорт. И само наличие достаточно крупного государства, которое сохранило за собой возможности защищать свои рынки таможенными пошлинами, вызывало все большее раздражение по мере развития кризиса. Ну а наше либеральное правительство, ясное дело, до таких тонкостей не опускалось.
Собственно, теоретическая часть на этом и заканчивается. Нравится это министрам финансов и председателям центробанков или нет, значения это не имеет. Политики не могут себе позволить резкого снижения уровня жизни населения — и точка! А значит — они будут (!) защищать свои рынки и своих товаропроизводителей, нравится это кому-то или нет. Ну за исключением совсем слабых стран, в которых просто нет национальной политической элиты и которым просто выкрутят руки, типа Греции или России.
Так что все рассуждения финансистов из G20 — это пустая болтовня, впрочем, как это уже было не раз, например на саммите G20 в Лондоне. Вопрос в другом: а сами-то участники понимают, что они фактически вешают лапшу на уши нормальным людям, которые к ним еще относятся серьезно? Вопрос интересный, думаю, однозначного ответа на него нет. Некоторые, наиболее дальновидные, все понимают, но делают так, как положено по правилам. Некоторые могли бы понять, но гонят от себя это понимание как можно дальше. А некоторые, как, например, российские либералы типа Игнатьева, скорее всего, искренне верят в незыблемость либеральных «правил игры». Нас это, конечно, больно бьет, но все вокруг только аплодируют: нет ничего приятнее, когда твои проблемы решают твои же конкуренты, причем совершенно для тебя бесплатно.
