Евгений Ножин - Правда о Порт-Артуре. Часть II
Семеновъ былъ по обыкновенію крайне подвиженъ, энергиченъ и дѣятеленъ, подробно докладывая и выслушивая указанія Смирнова объ оборонѣ ввѣреннаго ему участка.
Продолжаю свои офиціальныя извѣстія, вполнѣ отвѣчающія истинному ходу событій.
Съ ранняго утра непріятель довольно часто обстрѣливалъ укрѣпленіе № 3, фортъ 5 и Высокую гору.
Наши батареи всего сухопутнаго фронта поддерживали рѣдкій огонь по производимымъ непріятелемъ работамъ.
Никакихъ особенныхъ передвиженій въ расположеніи противника не замѣчено.
Япояцы впереди Высокой горы, въ деревняхъ, производили какія-то работы.
Командиръ батареи приказалъ обстрѣлять ихъ мортирами.
Въ отвѣтъ на это, непріятель съ разстоянія чуть ли не 7 верстъ сталъ стрѣлять изъ полевыхъ орудій.
Вечеромъ 31 іюля секретами нашихъ передовыхъ охраненій было обнаружено, что противъ западнаго фронта сухопутной обороны началось вначалѣ частичное, а затѣмъ массовое передвиженіе противника.
Секреты и заставы продолжали выслѣживать и задерживать наступленіе передовыхъ частей непріятеля.
Ночь была темная, глухая, барометръ показывалъ на дождь. Туманъ увеличивался.
До 2 час. ночи наши передовыя части тѣснились японцами какъ противъ горы Сиротка, такъ и на линіи бухты Луизы и Малой Голубиной.
Прожектора и боевыя ракеты непрестанно свѣтили всю мѣстность, отчетливо освѣщая передвигавшіяся колонны и цѣпи противника.
Въ 2 часа ночи непріятель, сосредоточившись, перешелъ въ энергичное наступленіе, поведя атаку на гору Сиротка, предпринявъ въ то же время и фланговое движеніе.
11 и 12 роты 26-го полка, занимавшія передовое сторожевое охраненіе противъ Сиротки, нѣсколько разъ отбивъ атаки, переходили на "ура" въ штыки, отбрасывая наступающихъ.
Численность же атакующихъ все увеличивалась, а потому роты отошли подъ прикрытіе батарей.
Охотничьи команды поручиковъ Волчинскаго и Мюльберга, сильно тѣснимыя превосходящимъ противникомъ, постепенно отступали на указанныя по диспозиціи мѣста.
Поручикъ Мюльбергъ раненъ серьезно въ ротъ.
Стессель, Фокъ и офицеры.Посѣщая почти ежедневно большинство фортовъ и укрѣпленій крѣпости, я прямо любовался здоровымъ, веселымъ видомъ людей. Цѣлый день проводили они въ тяжелыхъ крѣпостныхъ работахъ, а вечеромъ повсюду гремѣли пѣсни. Любуясь этими жанровыми картинками, я совершенно забывалъ, что въ нѣсколькихъ верстахъ непріятель, что наши передовыя цѣпи уже залегли впереди крѣпости и зорко слѣдятъ подъ покровомъ ночи за противникомъ.
Меня съ началомъ тѣсной блокады всегда удивляло то обстоятельство, что офицеры стали несравненно меньше бражничать. Мнѣ не приходилось видѣть на фортахъ, батареяхъ, укрѣпленіяхъ разгула, всѣ какъ-то подтянулись, между тѣмъ какъ на передовыхъ позиціяхъ питіе было развито до крайнихъ предѣловъ. Солдатъ Стессель и Фокъ лишали совершенно водки — зато офицеры днями и ночами пьянствовали, что, конечно, расшатывало ихъ организмъ, и такъ уже утомленный тревожной боевой обстановкой, и крайне скверно дѣйствовало на ихъ психическое состояніе. Люди, находившіеся постоянно въ винномъ угарѣ, не могли быть офицерами въ полномъ значеніи этого слова.
Объясняется это, конечно, тѣмъ, что они, находясь въ тяжелой боевой обстановкѣ, не видѣли примѣра, не имѣли любимаго начальника, который бы ихъ вдохновлялъ. Фока они ненавидѣли, такъ какъ, кромѣ площадной ругани и крайнихъ несправедливостей, дурачествъ съ солдатами, среди которыхъ онъ искалъ популярности, они ничего не видѣли. Стесселя, который среди нихъ искалъ популярности, но который дѣйствовалъ подъ вліяніемъ Фока, они боялись, но и только. Часть офицеровъ, участвуя въ пирушкахъ со Стесселемъ, когда онъ иногда появлялся среди баталіоновъ въ дивизіи Фока, стоявшихъ въ резервѣ подъ Юпилазой, и слушая его шутки и издѣвательства надъ солдатомъ (Стессель страшно былъ грубъ съ солдатами и старшими начальниками; они ему прямо органически были противны), — не вносили, конечно, въ среду солдатъ своимъ обращеніемъ оздоравливающей струи. Солдаты ихъ тоже не любили.
Съ началомъ же тѣсной блокады, когда пѣхотные офицеры на фортахъ, батареяхъ и укрѣпленіяхъ слились въ постоянномъ общеніи съ артиллерійскими офицерами, стоящими несравненно выше ихъ по умственному и духовному интеллекту, а во главѣ всѣхъ сталъ генералъ Смирновъ, этотъ замѣчательно просвѣщенный, умный, но и жестоко-требовательный офицеръ, а также его ближайшіе помощники: генералы Кондратенко и Горбатовскій, полковники Семеновъ и Третьяковъ, показывавшіе на каждомъ шагу примѣры самоотверженной дѣятельности, порядка, справедливости, гуманности и требованія абсолютной дисциплины, — все измѣнилось. Офицеры стали неузнаваемы. Повторяю, что, какъ только 4-я дивизія вступила въ крѣпость, генералъ Смирновъ назначилъ Фока начальникомъ резерва и этимъ устранилъ его отъ активной дѣятельности, въ силу чего послѣдній не имѣлъ никакого сношенія съ боевой линіей и не растлѣвалъ своимъ вліяніемъ войска. Но, положимъ, онъ и тутъ ухитрялся вносить разладъ, раздоръ и безпорядокъ. Помню такой случай. Генералъ Смирновъ осматривалъ работы на форту № 5. Затѣмъ, облокотившись на брустверъ, наблюдалъ за расположеніемъ и работами противника. Его окружили пѣхотные, морскіе и артиллерійскіе офицеры, послѣдніе время отъ времени просили его совѣтовъ, указаній. Генералъ Смирновъ давалъ на все обстоятельные отвѣты. Вдругъ мы слышимъ внизу страшную ругань. Генералъ Смирновъ спрашиваетъ — Кто это такъ тамъ отличается? — Побѣжали посмотрѣть. Возвращаются и докладываютъ, что начальникъ резерва генералъ Фокъ распекаетъ одного изъ офицеровъ своей дивизіи (его весь гарнизонъ и населеніе прозвали "сумасшедшій мулла"). Подымается на фортъ Фокъ и, несмотря на присутствіе главы крѣпости генерала Смирнова, здоровается съ гарнизономъ — явное нарушеніе основныхъ правилъ дисциплины. Говорятъ, что генералъ Смирновъ ему сказалъ нѣсколько убѣдительныхъ словъ, и Фокъ временно сократился до новаго воцаренія Стесселя — уже въ генералъ-адъютантскомъ званіи.
1 августа.Съ наступленіемъ разсвѣта, Высокая, Угловая горы и сосѣднія батареи, форты 11 укрѣпленія открыли довольно сильный артиллерійскій огонь, парализовавъ дальнѣйшее наступленіе противника.
Японцы тоже открыли бѣглый огонь шрапнелью и мелинитовыми бомбами по Угловой горѣ и Сироткѣ, которая вслѣдствіе этого очутилась нейтральной. Гора Сиротка не укрѣплена, на ней находились лишь наши наблюдательные посты.
Комендантъ крѣпости въ началѣ шестого часа утра отдалъ приказаніе о частномъ сосредоточеніи резерва.
Въ началѣ 7-го часа генералъ-лейтенантъ Смирновъ, въ сопровожденіи адъютанта подпоручика Гаммера, направился на Зубчатую гору, гдѣ уже засталъ начальника укрѣпленнаго раіона генералъ-лейтенанта Стесселя.
Ознакомившись съ ходомъ артиллерійскаго боя, комендантъ крѣпости направился по военной дорогѣ на фортъ № 5, гдѣ, получивъ всѣ донесенія о ночномъ наступленіи противника и выяснивъ положеніе вещей на западномъ фронтѣ, далъ общія указанія относительно артиллерійской обороны, въ частности форта № 5, и, распредѣливъ резервъ, въ 12 часовъ выѣхалъ на Высокую гору.
Прибывъ на батарею Высокой горы, генералъ-лейт. Смирновъ далъ начальнику сектора инструкціи о дальнѣйшихъ дѣйствіяхъ ввѣренныхъ ему батарей, вытекавшихъ изъ начинающаго выясняться характера общаго наступленія на крѣпость.
Мелинитовыя бомбы, давая перелеты черезъ батарею, одна за другой ложились на восточномъ ея склонѣ. Одна изъ бомбъ разорвалась въ нѣсколькихъ шагахъ отъ проходившаго взвода саперъ, наряженныхъ на работы, но настолько счастливо, что осколкомъ слегка лишь царапнула одного изъ чиновъ.
Высокая гора начала энергично посылать снарядъ за снарядомъ; мѣшалъ правильной пристрѣлкѣ легкій туманъ и какъ изъ ведра лившій дождь, но все-таки удалось потушить поражавшую батарею.
Комендантъ крѣпости, поблагодаривъ начальника сектора за отличную стрѣльбу, въ 3 часа пополудни уѣхалъ домой.
2 августа.Въ ночь съ 1 на 2 августа противъ лѣваго фланга, въ направленіи Угловой горы и прилегающихъ предгорій, началъ опять сосредоточиваться противникъ.
Въ началѣ 3-го часа непріятель въ значительныхъ силахъ пошелъ на штурмъ.
Первый штурмъ былъ встрѣченъ сильнымъ артиллерійскимъ и ружейнымъ огнемъ и былъ быстро отбитъ.
Съ началомъ разсвѣта противникъ опять бросался на штурмъ и каждый разъ съ огромными потерями отбитъ.
Наши батареи развили убійственный огонь.
Послѣ отраженія второго штурма, непріятельскія батареи постепенно развили страшный шрапнельный огонь по всей линіи фортовъ, батарей и укрѣпленій.
