KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Публицистика » Лев Троцкий - Наша первая революция. Часть II

Лев Троцкий - Наша первая революция. Часть II

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Лев Троцкий, "Наша первая революция. Часть II" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Возбуждение в рядах армии поднялось в эти дни до ее аристократических верхов. Автору пришлось во время ноябрьской стачки участвовать в качестве «оратора от рабочих» на военном собрании, единственном в своем роде. О нем стоит здесь рассказать.

С пригласительной карточкой баронессы Х{14} я явился в 9 час. вечера в один из самых богатых особняков Петербурга. Швейцар, с видом человека, который в эти дни решил ничему не удивляться, снял с меня пальто и повесил в длинном ряду офицерских шинелей. Лакей ждал визитной карточки. Увы! – какая может быть визитная карточка у нелегального? Чтобы вывести его из затруднения, я вручил ему пригласительную карточку хозяйки дома. В приемную вышли сперва студент, затем радикальный приват-доцент, редактор «солидного» журнала и, наконец, сама баронесса. По-видимому, ожидали, что «от рабочих» явится более грозная фигура. Я назвал себя. Меня любезно пригласили войти. Приподняв портьеру, я увидел общество из 60 – 70 душ. На рядами расставленных стульях сидели с одной стороны прохода 30 – 40 офицеров, в том числе блестящие гвардейцы; с другой стороны – дамы. В переднем углу видна была группа черных сюртуков публицистики и адвокатского радикализма. У столика, заменявшего кафедру, председательствовал какой-то старичок. Рядом с ним я увидел Родичева,[56] будущего кадетского «трибуна». Он говорил о введении военного положения в Польше, об обязанностях либерального общества и мыслящей части армии в польском вопросе, говорил скучно и вяло, мысли были коротенькие и вялые, и по окончании его речи раздались вялые аплодисменты. После него говорил вчерашний «штуттгартский изгнанник», Петр Струве, который по милости октябрьской забастовки получил доступ в Россию и воспользовался им для того, чтобы сейчас же занять место на крайнем правом фланге земского либерализма и открыть оттуда разнузданную травлю против социал-демократии. Безнадежно плохой оратор, он, заикаясь и захлебываясь, доказывал, что армия должна стоять на почве манифеста 17 октября и защищать его от атак как справа, так и слева. Эта консервативная змеиная мудрость казалась очень пикантной в устах бывшего социал-демократа. Я слушал его речь и вспомнил, что семь лет тому назад этот человек писал: «чем дальше на Восток Европы, тем в политическом отношении слабее, трусливее и подлее становится буржуазия», а затем сам перебрался на костылях немецкого ревизионизма в лагерь либеральной буржуазии, чтобы на собственном политическом опыте показать правильность своего исторического обобщения… После Струве говорил о кронштадтском восстании радикальный публицист Прокопович;[57] далее – опальный профессор, колебавшийся в выборе между либерализмом и социал-демократией, говорил обо всем и ни о чем; затем видный адвокат (Соколов) приглашал офицеров не препятствовать агитации в казармах. Речи становились все решительнее, атмосфера – горячее, аплодисменты публики – энергичнее. Я, в свою очередь, указал на то, что рабочие безоружны, что вместе с ними безоружна свобода, что в руках офицеров ключи к арсеналам нации, что в решительную минуту эти ключи должны быть переданы тому, кому они принадлежат по праву – народу. В первый и, вероятно, в последний раз в жизни мне пришлось выступать перед такого рода аудиторией…

«Печальное моральное влияние» пролетариата на солдат побудило правительство к ряду репрессий. В одном из гвардейских полков произведены были аресты, часть матросов под конвоем перевели из Петербурга в Кронштадт. Солдаты со всех сторон обращались к Совету, спрашивали: что делать? На эти запросы мы ответили воззванием, ставшим известным под именем «Манифеста к солдатам». Вот его текст:

"Совет Рабочих Депутатов отвечает солдатам:

"Братья-солдаты армии и флота!

"Вы часто обращаетесь к нам, Совету Рабочих Депутатов, за советом и поддержкой. Когда арестовали солдат Преображенского полка, вы обратились к нам за помощью. Когда арестовали учеников военно-электротехнической школы, вы обратились к нам за поддержкой. Когда флотские экипажи высылались под конвоем из Петербурга в Кронштадт, они искали у нас защиты.

"Целый ряд полков посылает к нам своих депутатов.

"Братья-солдаты, вы правы. У вас нет другой защиты, кроме рабочего народа. Если за вас не вступятся рабочие – вам нет спасения. Проклятая казарма задушит вас.

"Рабочие всегда за честных солдат. В Кронштадте и Севастополе рабочие боролись и умирали вместе с матросами. Правительство назначило военно-полевой суд над матросами и солдатами в Кронштадте. Тотчас же петербургские рабочие повсеместно прекратили работу.

"Они согласны голодать, но не согласны молча глядеть, как истязают солдата.

"Мы, Совет Рабочих Депутатов, говорим вам, солдаты, от имени всех петербургских рабочих:

"Ваше горе – наше горе; ваши нужды – наши нужды; ваша борьба – наша борьба. Наша победа будет вашей победой. Одни и те же цепи сковывают нас. Только дружные усилия народа и армии разорвут эти цепи.

"Как освободить преображенцев? Как спасти кронштадтцев и севастопольцев?

"Для этого нужно очистить страну от царских тюрем и военных судов. Отдельным ударом нам не освободить преображенцев и не спасти севастопольцев и кронштадтцев. Нужно общим могучим натиском смести с лица нашей родины произвол и самовластие.

"Кто может сделать это великое дело?

"Только рабочий народ вместе с братскими войсками.

"Братья-солдаты! Пробуждайтесь! Подымайтесь! Идите к нам! Честные и смелые солдаты, соединяйтесь в союзы!

"Будите спящих! Тащите отставших! Сговаривайтесь с рабочими! Связывайтесь с Советом Рабочих Депутатов!

"Вперед, за правду, за народ, за свободу, за жен и детей наших!

«Братскую руку протягивает вам Совет Рабочих Депутатов».

Этот манифест относится уже к последним дням Совета.

«1905».

Л. Троцкий. «ВОСЕМЬ ЧАСОВ И РУЖЬЕ!»

Один стоял пролетариат в этой борьбе. Его никто не хотел и не мог поддержать. Дело шло на этот раз не о свободе печати и не о борьбе с произволом мундирных башибузуков, даже не о всеобщем избирательном праве. Рабочий требовал гарантии для своих мускулов, для своих нервов, для своего мозга. Он решил отвоевать для себя часть своей собственной жизни. Он не мог больше ждать – и не хотел. В событиях революции он впервые ощутил свою силу и в них же впервые познал новую высшую жизнь. Он как бы вновь родился для жизни духа. Все его чувства напряглись, как струны. Новые необъятные лучезарные миры открылись перед ним… Скоро ли придет тот великий поэт, который воспроизведет картину революционного воскресения рабочих масс?

После октябрьской стачки, превратившей закопченные фабрики в храмы революционного слова, после победы, наполнившей гордостью самое усталое сердце, рабочий оказался в проклятых тисках машины. В полусне утренних сумерек он нырял в жерло фабричного ада, а поздним вечером, после гудка пресыщенной машины, он в полусне тащил свое вялое тело в угрюмую постылую нору. А кругом ярко горели огни – близкие и недоступные, которые он сам зажег: социалистическая пресса, политические собрания, партийная борьба – огромный и прекрасный мир интересов и страстей. Где же выход? В восьмичасовом рабочем дне. Это – программа программ и завет заветов. Только восьмичасовой рабочий день мог немедленно освободить классовую силу пролетариата для революционной политики дня. К оружию, пролетарии Петербурга! Открывается новая глава в суровой книге борьбы.

Еще во время великой стачки делегаты не раз говорили, что при возобновлении работ массы ни за что не согласятся работать на старых условиях. 26 октября делегаты одного из районов Петербурга решают помимо Совета ввести на своих заводах восьмичасовой рабочий день революционным путем. 27-го на некоторых рабочих собраниях единодушно принимается предложение делегатов. На Александровском механическом заводе вопрос решается закрытой баллотировкой, чтоб избежать давления. Результаты: 1.668 – за, 14 – против. Крупные металлические заводы начинают с 28-го работать восемь часов. Одновременно такое же движение возникает на другом конце Петербурга. 29 октября инициатор кампании докладывает в Совете о введении на трех больших заводах восьмичасовой работы «захватным путем». Гром аплодисментов. Сомнениям нет места. Разве не путь захвата дал нам свободу собраний и печати? Разве не революционным натиском мы вырвали конституционный манифест? Разве привилегии капитала для нас более священны, чем привилегии монархии? Робкие голоса скептиков тонут в волнах общего энтузиазма. Совет делает огромной важности постановление: он призывает все фабрики и заводы вводить самочинно восьмичасовой рабочий день. Он декретирует это почти без прений, как бы совершая само собою разумеющийся шаг. Он дает рабочим Петербурга 24 часа на подготовительные меры. И рабочим этого достаточно.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*