Иоахим Хоффманн - Немцы и калмыки 1942-1945
Немцы, которые хорошо были информированы о происходящем, отчасти благодаря хорошо поставленной разведке отряда гестапо 721, разведгруппы 201 и данным, которые сообщил уже попавший в плен и склонённый к сотрудничеству майор Кирпа, контролировали этот регион и обьявили всю долину южнее Марганца запретной зоной.
(О дальнейшей судьбе майора Кирпы в актах ничего не сказано. Он был допрошен начальником местного гестапо фельдфебелем Шпехтом, и согласно показаниям, его задачей было не столько организация партизанского движения, сколько создание плацдарма под с. Ушкалька для обеспечения переправы через Днепр частями Красной Армии. «Отделение гестапо 721, филиал Никополь, протокол допроса партизанского командира Кирпы Ивана Викторовича, 8.11.1943 года, из документов 40-го танкового корпуса).
Был составлен план по окружению партизанского лагеря, но ни 17-й армейский корпус, ни группа Шёрнера не имели лишних сил для активных действий против партизан.
Такой была ситуация, когда эта задача была поставлена перед солдатами Калмыцкого Корпуса.
По приказу генерала Ранфта, командующего тылом, которого попросил о помощи командующий 6-й армией, в конце ноября 1943 года к операции приступила «Калмыцкое соединение д-ра Долля» с целью очистить от противника тылы 40-го танкового корпуса.
Первые операции начались 2 декабря 1943 года при участии около 1000 солдат из 3-го подразделения по командой Абушинова.
Во взаимодействии с отрядом полевой жандармерии «440» четыре конных эскадрона и один разведэскадрон прочесали болотистые леса к югу от с. Гришевский Кут, при этом им удалось ликвидировать один из партизанских лагерей. Партизаны потеряли много людей убитыми и пленными и много боеприпасов. Несколько подобных операций в начале декабря были лишь началом для более масштабной операции в регионе Грушевский Кут — Маринское — Бабино — Ушкалька, в которой кроме 3-го подразделения под командой Абушинова приняло участие и 1-е подразделение под командой Шильгирова.
План операции был установлен Доллем при участии капитана Мюнстера из отряда полевой жандармерии и был одобрен в штабе 40-го танкового корпуса.
Тем не менее 10 декабря 1943 года ознаменовалось неудачей, поскольку партизаны, предупреждённые разведчиками, быстро уходили в леса, спасаясь от эскадронов. И только на следующий день 11 декабря 1943 года был обнаружен партизанский лагерь между с. Тёмная и Днепром. Калмыки взяли много пленных и добычу в виде скота.
Операции продолжались с переменным успехом до 21 декабря 1943 года, и потом были прекращены.
Окончательное успокоение Плавней не представлялось возможным, поскольку партизаны «опирались на поддержку местных жителей» — как это подчеркнул в своём докладе Долль 13 декабря 1943 года.
Тем не менее, в тылах 40-го танкового корпуса стало значительно спокойней, что с благодарностью восприняло командование.
По поручению командующего, офицер штаба корпуса майор Кандуш наградил орденами и медалями 23 декабря 1943 года 54 солдат и офицеров Калмыцкого Корпуса.
В боевом журнале 40-го танкового корпуса отмечается «храброе и решительное поведение 3-го подразделения Калмыцкого соединения д-ра Долля, которое в тяжёлых условиях действовало уверенно и энергично несмотря на собственные потери».
В связи с операциями в районе Никополь — Кривой Рог и особенно с боями в «Днепровских Плавнях» у деревни Кут советские историки выдвигают обвинения против калмыков в связи с их акциями против «мирного населения».
Но если поднять документы о тех событиях и об участии в них калмыков, то поголовное обвинение калмыцких солдат не выдерживает критики.
О массовых акциях против населения не может быть и речи, даже д-р Долль вынужден был доложить 13 декабря 1943 года, что лишь небольшая часть местного населения является действительно партизанами, большинство же местных жителей просто скрывалось в лесах от боёв и стрельбы.
Т.е. даже в самых тяжёлых условиях делалось различие между мирным, запуганным населением и активными партизанами. Действия калмыков многократно преподносятся как жестокие и безжалостные. Сомнений нет, таковые тоже имели место.
Но один из бывших солдат Калмыцкого Корпуса вспоминает только об отдельных случаях, что касается репутации всего Корпуса, то тут он вспомнил поговорку, что «одна ложка дёгтя портит бочку мёда». (О жестокости калмыков, известной со времён старых войн упоминает, например, и профессор Б. Бергманн, один из первых историков, который проводил этнографические исследования в Калмыкии по поручению «Русской Императорской Академии Наук»:
«Европейцы находят в калмыцком характере склонность к жестокости, которая возмущает любого человека. Но кто хоть раз бывал в калмыцких кибитках, тот вспомнит лишь вежливое и нередко даже любовное приветствие. В Семилетней войне калмыкам для запугивания противника приписывался даже каннибализм-калмыцкие старики и сегодня хихикают, когда вспоминают ужас, который они вызывали у пруссаков, и именно благодаря этому обстоятельству, считают они, мир был так быстро и скоро заключён прусским королём… Естественно, что бессмысленные жестокости непростительны, но при чём здесь именно калмыки, если грубость и злоба свойственны на войне всем народам?»)
Справедливо, наверно, заметить, что боевой дух калмыков не превосходил и даже далеко уступал в своей безжалостности бесчеловечной партизанской морали. Это отражено и в довольно высоком числе взятых ими в плен.
(Это справедливо и для времени, когда ККК действовал ещё в своих родных степях, как подтверждает Хольтерманн, они быстро ликвидировали русские партизанские и шпионские группы, но многих брали и в плен.)
Например, за время с 20 февраля по 7 марта 1943 года, когда калмыки несли охрану берега на Азовском море, согласно сообщению полевой комендатуры «200», ими было убито 10 диверсантов и взято в плен 30. В том числе и в Плавнях калмыки взяли в плен до 12 декабря 1943 года 51 партизана, в боях же погибло 50 партизан. 13 декабря 1943 года д-р Долль докладывает об ОДНОМ погибшем партизане и 32 пленных.
«Безжалостных» солдат Калмыцкого Корпуса просто не было. Сохранившиеся доклады и рапорты о боевых действиях калмыков подтверждают, что и они могли быть в высшей степени великодушными и снисходительными.
Офицер штаба 40-го танкового корпуса майор Кандуч помнит эпизод: Он спросил майора Абушинова, где, мол, пленные, которых надо бы допросить?!
Майор Абушинов задумался, покачал головой и сказал, что когда калмыки воюют с русскими, пленных не бывает, по меньшей мере так было последние 500 (!) лет…
4. Структура и состав Калмыцкого Кавалерийского Корпуса
Калмыцкий Кавалерийский Корпус был в германской армии необычным соединением.
Уже по своей истории создания и внутреннему составу он отличался от других Восточных частей и по характеру более походил на чисто добровольческое формирование. К тому же не следует забывать и то особое положение, которое занимал командир Корпуса д-р Долль и который до своей гибели в июле 1944 года в значительной мере формировал лицо Корпуса.
Яркая судьба этого бывшего австрийского, позднее украинского офицера, оказавшегося на немецкой службе, была, естественно, поводом для многочисленных слухов о его личности и даже стала поводом для сомнений в его личных и политических намерениях.
Нo на это просто не было причин.
(Рихтгофен писал автору этих строк 28.04.1971 года: «Идея, что д-р Долль мог быть советским агентом, совершенно чудовищна! Он был в высшей степени честным борцом за свободу народов, которых коммунисты поставили на грань уничтожения, и особенно за интересы калмыков. Я знал его очень хорошо.»
Аналогично о личности Долля говорил 29.03.1971 г. в беседе со мной и Хольтерманн. Резко отрицательно, естественно, характеризуют Долля советские источники.)
Для солдат и офицеров Калмыцкого Корпуса он был опытным адвокатом интересов калмыцкого народа, и, как заметил позднее один из них, «всегда стоял на страже нашей независимости как народа и нации и представлял наше дело во всех немецких инстанциях.»
О его авторитете свидетельствует и тот факт, что служители калмыцкой религии уже в 1942 году неоднократно выражали пожелание поместить его портреты в заново открытых буддийских хурулах.
Oн завоевал большое доверие населения в Калмыкии, и таким же безграничным был и его авторитет среди солдат Калмыцкого Кавкорпуса, для которых он был образцом немецкого офицера.
(Мюлен справедливо говорит о том, что д-р Долль полностью идентифицировал себя со своими калмыцкими солдатами и благодаря этому пользовался их «абсолютным доверием».)
В одном из немецких рапортов речь идёт даже о том, что со стороны своих солдат он почитался как «полу-Бог».
(Нечто аналогичное подтвердил и один из бывших солдат Корпуса: «По моему личному опыту и по мнению моих земляков д-р Долль был для нас калмыков «ангелом». Наши офицеры были от него в восторге, он был образцом для всех офицеров и солдат.» Из беседы 15.05.1971 года.)
