Андрей Буровский - Россия будущего
В 1989 году плохонький «Спектрум» стоил порядка 30 тысяч рублей в Москве и 50 тысяч в провинции. «Волга» стоила официально 10 тысяч и 25 тысяч — на черном рынке. Сегодня мало кто вспомнит, что такое вообще компьютер «Спектрум», а вполне современная «IBM» стоит раз в двадцать меньше автомобиля класса «Волги». Общее число компов в Российской Федерации оценивается от 5 до 20 миллионов. Разброс цифр в очередной раз показывает — никто ничего толком не знает.
Еще — связь. В советское время в очереди «на телефон» стояли годами. На обычный домашний телефон. О мобильнике разве что слышали как об одном из символов «ихнего образа жизни». В 2004 году в Российской Федерации было в 3 раза больше стационарных телефонов, чем в 1990 году, а мобильников зафиксировано 30 миллионов экземпляров. Молодежь поголовно с «мобилами».
Причем экономическая доступность и аппарата, и междугороднего, международного звонка все время снижается. В советское время звонить по межгороду было дорого, минута разговора стоила 2–3 рубля (при средней зарплате в 180 рублей), а международный разговор надо было заказывать заранее, и слышимость была, как с того света. Стоимость… В 1987 году минута разговора с США стоила 50 рублей.
Сегодня «десятку», то есть автоматическую связь со всем миром, мы ставим на свои домашние телефоны за 80 рублей, а компьютерные системы позволяют довести стоимость разговора с Германией до 5–6 рублей, с Америкой — до 7–8 рублей[14]. Это — если звонить из Красноярска; тарифы на международные звонки из Европейской России намного ниже.
Основные потребности
Но, может быть, какие-то основные потребности людей в советское время удовлетворялись лучше? В число основных потребностей человека входят три: еда, одежда, жилье. Как обстоит дело с ними? Какова, выражаясь на научном жаргоне, «экономическая способность к удовлетворению основных потребностей». Про квартиры, впрочем, мы уже как будто поговорили…
Одежда
Зачем коммунистам нужно было выпускать именно некрасивую и неудобную одежду — выше моего понимания. Это — на уровне классической фразы профессора Преображенского: «Будем считать — если социальная революция, значит, не надо топить!»
Но люди постарше помнят, как ломились женщины за туфлями и за сапогами из ГДР, за костюмами из Чехии, за нейлоновыми вещицами из Венгрии. Расхватывались «в улет» даже тряпочки из Эстонии и Латвии. Вот обувь канской фабрики «Рассвет» или одежда, произведенная на родных советских производствах, как-то не очень охотно потреблялись советскими людьми. Но и одежда советского производства, особенно в провинции, внезапно становилась дефицитом. Скажем, вдруг исчезали из продажи мужские трусы или дамские лифчики. Исчезали — и все, хоть ты тресни.
А завоз в город платьев, блузок или батников становился очевиден: вдруг появлялось сразу много женщин, одетых совершенно одинаково. Посмотрите на фотографии еще 1960-х или 1970-х годов: группа студентов или сотрудников какого-то учреждения, а одеты они совершенно одинаково. Вариации невелики: платье «в талию» или блузка-юбка. Если на одной из девушек сарафан поверх свитера, кто-то из мужчин без галстука — это уже разнообразие!
Иностранцы, бывавшие в СССР, всегда отмечали, как однообразно, серо, безлико одета толпа. Они отмечали это даже для Риги или Таллина! Британский ветеринар Дж. Хэрриот в 1961 году отмечал, что не видел в Риге «ни одной нарядно одетой женщины»[15].
А ведь в этих городах Прибалтики одевались лучше, чем в России! Намного лучше. После Красноярска толпа в Москве или в Петербурге казалась более яркой, лучше одетой. А в Таллине и в Риге она была еще ярче, разнообразнее.
Люди постарше помнят — первые «челночники», сновавшие между рынками России и Польши, Китая и Турции, повезли именно одежду. В конце 1980-х — начале 1990-х ввозить в СССР можно было решительно все, что угодно: вплоть до ленточек, пуговиц и нижнего белья. Все!
Современный россиянин обеспечен одеждой во много раз лучше, чем советский человек в 1980-м или даже в 1990 году. Люди у нас любят возмущаться, что в Мюнхене или в Лондоне цены на одежду могут быть ниже, чем у нас… «А зарабатывают они сколько?!» Почему эти милые люди не подсчитывают, сколько зарабатывают ирландцы, греки и китайцы? Не говоря об африканцах и индусах?
Еда
В 1988 году возник дефицит чая, сахара, спиртного. Появились «талоны», то есть, называя вещи своими именами, карточки. Едешь в командировку — надо брать с собой запас сахара и чая.
С этого же года стали расти цены решительно на все. В народе появилась частушка:
По России мчится тройка:
Мишка, Райка[16], перестройка.
Водка — десять, мясо — семь,
Ошалел мужик совсем.
Отметим, как лихо советский народ возлагал на Генерального секретаря ЦК КПСС ответственность за рост цен. Вот оно — «приедет барин…».
В 1990 году появился дефицит курева. Возить сигареты сделалось выгодным, но небезопасным видом промысла. Многие получили деньги очень приличные, а кое-кто — просто громадные, миллионы тех еще, советских рублей. На водке, впрочем, делались состояния еще большие.
В 1990 году возник дефицит продуктов в Петербурге и Москве. В этих городах и тогда было немного лучше, чем в провинции, но не в такой степени, как раньше.
Одни говорили, что это мафия вздувает цены. Другие — что евреи истребляют русский народ. Третьи — что коммунисты вымаривают несогласных, кому дороги ценности перестройки.
Кто из них прав? Скорее всего, никто.
Скорее всего, правы мальчики-экономисты, которые уверяли: все это советский способ бороться с кризисом перепроизводства. Мол, чая и того же табака скопилось столько, что надо же было как-то продать… А если люди кинутся делать запасы, они как раз все и раскупят.
Тем более перед началом нового эксперимента по переходу к рыночной экономике.
Спорить ни с кем не буду, но в любом случае и дефицит продуктов, и карточки — это дела коммунистического периода нашей истории. Стоило весной 1992 года «опустить цены», и дефицит исчез, как не бывало. Его и сейчас нет, дефицита.
Тогда, в начале 1990-х, оппозиционные газеты много писали о том, что изобилие — дутое, потому что люди все равно не могут покупать лежащее на прилавках. По стране ходили статистические сравнения того, как много потребляли еды в советское время и как мало стали кушать теперь.
Если верить этим данным, то в советское время каждый гражданин СССР съедал в год 64 кг мяса, а вот с 1992 года стал потреблять всего по 35 кг (по другим данным — даже 25 кг) этого ценного продукта.
Так же катастрофично обстояло дело с молоком, маслом, куриными яйцами и вообще решительно со всем, кроме разве что картофеля: его стали потреблять больше, компенсируя более калорийные продукты, сожранные «демократами» и прочими врагами народа.
Скажу сразу — в эту статистику я совершенно не верю. Не потому, что так нежно люблю «демократов»[17], а по причине более простой — знаю, как недостоверна вся статистика и советского времени, и в Российской Федерации.
Мы в СССР жили в стране совершенно загадочной. Любые сведения в СССР всегда больше или меньше фальсифицировались — с самого начала, уже на стадии сбора. Колхоз или совхоз заводил нигде не учтенных коров, кур и свиней, создавал склады запчастей и горючего на две пятилетки вперед — создавал теневую часть экономики. Для отчетов он делал приписки — завышал число собранных яиц на одну курицу и литров надоенного молока на одну корову. Ну и вообще получалось, что каждый год поставлено мяса больше, чем весит весь скот в Советском Союзе.
Тень и приписки пронизывали всю историю СССР. Один неглупый британский журналист подсчитал, что если принимать всерьез все сводки Совинформбюро за время Второй мировой войны, то потери нацистов на фронте составили не меньше 3 миллиардов человек.
И этот бред тиражировали на всю страну вполне официально, замечательным голосом Левитана.
Никто толком не знал тогда и не знает теперь, сколько и чего производилось в СССР, все цифры только самые примерные.
То-то был популярен анекдот про маленького Гоги, который на вопрос «сколько будет дважды два» ответил: «Примерно четыре». «Правильно, Гоги! — одобрил мальчика учитель. — Ну, может быть, будет даже и пять, и шесть, но не больше!»
Доходило до полного абсурда: в 1989 году выяснилось, что ни Горбачев, ни самые главные генералы из Генерального штаба не знают, сколько в СССР… танков. Ну, вот не знают — и все!
Еще один тост советского времени: началась война, боевые действия шли три дня. СССР и США расстреляли все свои ракеты, у США осталась последняя… Все, приходится сдаваться, отвечать нечем… А тут приходит один генерал, заявляет: да у меня, мол, полно ракет! Он, пока война шла, дочку замуж выдавал, ничем не занимался. Теперь вот весь боезапас у него целый, нерастраченный… Так выпьем за русский бардак! Пока в стране бардак, мы непобедимы!
