Сергей Семанов - Андропов. 7 тайн генсека с Лубянки
– Мы что, хуже? Настоящих ребят не найдем? Найдем. В общем, так, Алексей, первый главк поможет. Кое-какие иностранные материалы подбросит. Почитайте, подумайте. И вперед – будем создавать группу, растить своих «командос».
Приказ председателя КГБ Бесчастнов принял к исполнению. Нашлись и материалы. Правда, и в Первом главном управлении их было негусто. Посмотрели, прикинули. Особо не торопились, дело новое, опыта практически никакого. Алексей Дмитриевич нутром чуял, что дополнительных штатов для «командос» не дадут, денег тоже. В общем, еще одна головная боль.
Однако Андропов вскоре напомнил о своем поручении. А начальнику «семерки» и похвалиться нечем, кроме банального: «изучаем», «работаем». И тогда совсем по-иному сверкнули очки председателя…
На следующий день был назначен временно исполняющий обязанности командира группы майор Роберт Петрович Ивон.
С него и началась группа.
– Командира возьми из пограничников, – посоветовал Андропов. – Можно Бубенина с Даманского посмотреть. Герой, парень обстрелянный, смелый…
Алексей Дмитриевич позвонил начальнику погранвойск генералу Матросову, передал разговор с Андроповым.
– Ну, коли в командиры берешь, тогда отдам, – согласился Матросов.
Прилетел Бубенин. Объяснили, что за группа, каковы задачи, цели. В свою очередь присмотрелись к пограничнику. Офицер действительно боевой, со звездой Героя – в ту пору большая редкость. Весь Союз знает, да что там Союз – весь мир. Портреты героев-пограничников с острова Даманский обошли многие газеты и журналы планеты.
Сам Бубенин сомневался, но потом дал согласие. Человек военный: надо, значит, надо.
Правда, через несколько лет он все же напишет рапорт – попросится опять на границу. Что поделаешь, тут как в любви: насильно мил не будешь. А насильно в группу никого не тянули. Она сама, как магнитом, притягивала к себе. Многим хотелось боевой работы.
Наконец утвердили штаты, начался набор. Бесчастнов доложил об этом председателю КГБ. Юрий Владимирович остался доволен. Он верил: рождалось подразделение, которое сможет защитить людей от страшной чумы XX века – терроризма.
В тот день, после доклада, уже собираясь уходить от председателя, Алексей Дмитриевич вдруг вспомнил: а названия-то группе не дали.
– Название? – переспросил Андропов. – Неважно, как мы ее наречем. Важно другое, какой она будет, наша группа. Пусть именуется группой «А».
Так она и вошла в комитетские анналы – суперсекретная антитеррористическая группа «А».
«Альфой» ее назовут в печати после августовского путча 1991 года».
Воспоминания, отрывок из которых только что приведены, написаны уже после падения Советской власти, когда «проклятый КГБ» принято было бранить. Ветеран, как видно, остался принципиален, поэтому ему следует доверять. Видно, что Андропов относился к своим сослуживцам отнюдь не по-солдафонски, что было, к сожалению, характерно для советского генералитета не только в Вооруженных силах, но и в спецслужбах. «Альфа» в дальнейшем пригодилась дальновидному Юрию Владимировичу.
Впрочем, у всех спецслужб есть свои тайные ударные подразделения, которые действуют на грани закона, а то и за гранью его (сошлемся уж тут на популярный голливудский сериал про Никиту, непобедимую даму американской разведки). Но Андропов был политиком незаурядным, и он изобрел иное средство борьбы – упомянутую уже «Пятку». Вот как кратко характеризуется она в издании бывшего генерала ФСБ А. Коржакова:
«5-е УПРАВЛЕНИЕ
Взявшись за руководство КГБ, Андропов уже четко знал, что надо делать. 17 июля 1967 года по его инициативе рождается самое знаменитое 5-е идеологическое управление КГБ. Его создание Андропов мотивировал «наращиванием и активизацией подрывных действий реакционных сил, которые делают ставку на создание антисоветских подпольных трупп, разжигание националистических тенденций, оживление реакционной деятельности церковников и сектантов».
В послании, отправленном Андроповым в ЦК КПСС, говорилось: «Под влиянием чуждой нам идеологии у некоторой части политически незрелых советских граждан, особенно из числа интеллигенции и молодежи, формируются настроения аполитичности и нигилизма, чем могут пользоваться не только заведомо антисоветские элементы, но также политические болтуны и демагоги, толкая таких людей на политически вредные действия».
Начинаются многочисленные аресты диссидентов, писателей и правозащитников. Мнение о КГБ как о самой зловещей структуре на Земле еще больше усиливается.
Командовать «борьбой с демагогами» был брошен секретарь Ставропольского крайкома КПСС Кадашев. Но он с задачей не справился, и его место спустя год с небольшим занял кадровый чекист Филипп Бобков (сейчас Филипп Денисович защищает свободу слова и работает на олигарха Гусинского, являясь неформальным руководителем и координатором службы безопасности группы «МОСТ»).
5-е управление стало стержнем КГБ и его неприглядным фасадом, за которым действительно полезная работа оперативников из остальных подразделений была просто не видна. «Пятерка» держала народ в страхе, а испуганные люди неспособны на революцию».
О деятельности 5-го управления КГБ и его печально знаменитом начальнике генерале Ф.Д. Бобкове будет подробно рассказано далее. Но теперь остановимся на крупнейшем политическом конфликте международного значения, с которым Андропову пришлось вплотную столкнуться вскоре после своего назначения на Лубянку. Речь идет о так называемых «событиях в Чехословакии» 1968 года.
Напомним, Андропов лишь 21 июня 1967-го стал кандидатом в члены Политбюро, вес его в этом решающем органе власти был еще очень невелик, самостоятельной роли он играть не мог и не стал пытаться. В самом же партийном ареопаге ясности по чешским делам не было.
В пользу умеренности и сдержанности выступали А. Косыгин, Н. Подгорный и М. Суслов. В пользу решительных действий против «ревизионистов» из КПЧ, не исключавших и военное вмешательство, выступали А. Кириленко, А. Шелепин, К. Мазуров и особенно украинский лидер П. Шелест. Брежнев колебался, хотя именно он должен был принимать главные решения. Явно в группе «ястребов» находились советские маршалы, а также В. Ульбрихт и В. Гомулка, которые оказывали на Брежнева сильное давление. В целом среди сторонников «решительных мер» находился и Юрий Андропов. Георгий Арбатов позднее писал: «На основании того, что я слышал, могу сказать, что среди сторонников «решительных мер», к сожалению, был и Ю.В. Андропов, у которого после событий в Венгрии в 1956 году сложился определенный синдром нетерпимости, может быть связанный с убежденностью в том, что нерешительность и затяжки ведут к более серьезному кровопролитию». Ну, словечко «к сожалению» есть очевидное либеральничанье задним числом, которое столь характерно для всех политических перевертышей арбатовского толка.
Из недавних публикаций документов Политбюро точка зрения Андропова выглядит совершенно недвусмысленно. 19 июля, выступая против «мягкой» линии А. Косыгина, Председателя Совета министров СССР, Андропов заявил: «Я считаю, что в практическом плане эта встреча мало что даст, и в связи с этим вы зря, Алексей Николаевич, наступаете на меня. Они сейчас борются за свою шкуру, и борются с остервенением… Правые во главе с Дубчеком стоят твердо на своей платформе. И готовимся не только мы, а готовятся и они, и готовятся очень тщательно. Они сейчас готовят рабочий класс, рабочую милицию. Все идет против нас».
«Я хотел бы также ответить т. Андропову, – возражал Косыгин, – я на вас не наступаю, наоборот, наступаете вы. На мой взгляд, они борются не за свою собственную шкуру, они борются за социал-демократическую программу. Вот суть их борьбы. Они борются с остервенением, но за ясные для них цели, чтобы превратить на первых порах Чехословакию в Югославию, а затем что-то похожее на Австрию». Андропова поддержали на этом заседании Устинов, Мазуров и Капитонов. Кроме Мазурова все они были еще кандидатами в члены Политбюро, а Капитонов лишь одним из секретарей ЦК. В задачу Андропова входила информация партийного руководства о взглядах и настроениях населения страны по поводу тех или иных аспектов советской политики. В Информационной записке КГБ в ЦК КПСС от 24 июли 1968 года Андропов сообщал о реакции населения СССР на решения июльского Пленума ЦК о событиях в ЧССР. Пользуясь случаем, Андропов давал в этой записке и свои комментарии. «Существующее положение в Чехословакии, – писал он, – требует немедленного вовлечения рабочего класса и народной милиции в борьбу с антисоциалистическими силами, а при необходимости – и создания рабочих революционных отрядов».
«Силовая» направленность действий против мятежной Чехословакии, разумеется, возобладала на Политбюро, в двадцатых числах августа 1968 года в страну вошли советские танки и войска союзников СССР по Варшавскому договору. Все было кончено.
