Роберт Маккаммон. Рассказы (СИ) - МакКаммон Роберт Рик
По мере возможности я старался придать максимум правдоподобия становлению и жизни этих созданий. А значит, они должны были учиться переносить невероятные трудности. Ведь как ещё они могли жить, если не в диких условиях? Тем не менее я думаю, что это было бы очень здорово — научиться воспринимать мир как волк; научиться (а это задачка не из лёгких) бегать на четырёх лапах, используя хвост в качестве руля; научиться выслеживать добычу и убивать её зубами и когтями; научиться принципам выживания на уровне, в котором одновременно есть и жестокость, и изящество.
Сплав жестокости и изящества — именно этого я пытался достичь, и, надеюсь, небезуспешно. Действие «Часа волка» разворачивается во время Второй мировой войны и скачет между прошлым и будущим, дабы показать, как Майкл Галлатин стал оборотнем, а также проследить за тем, как, будучи британским агентом, он выполняет миссию в оккупированной Франции. Меня как-то спросили, почему в качестве временных рамок я выбрал именно Вторую мировую войну, а не современность. Мой ответ заключается в том, что период Второй мировой войны представляется — ошибочно или справедливо — весьма романтичным отрезком истории человечества. Романтичным в том смысле, что каждый человек понимал, кто тут злодей, а кто — герой. То был период апокалиптических решений и событий и, что ещё более вероятно, поворотный этап двадцатого века. Казалось, этот период идеально подходит для «Часа волка», который в основе своей является историей о противостоянии природы и технологий.
Ко всему прочему, в детстве я зачитывался книгами Яна Флеминга о Джеймсе Бонде, и мне хотелось создать персонажа, который ценил бы жизнь, но при этом не испытывал угрызений совести, если обстоятельства требовали от него прибегнуть убийству. Майкл Галлатин не из тех людей, что убивают ради удовольствия. Но он, определённо, опасный человек, поскольку знает (как и любой волк), что убийство есть основа выживания. Мне также хотелось, чтобы Майкл был не чужд состраданию, ведь его работа и смертоносная сущность — это не всё, к чему он стремится в жизни. Он профессионал своего дела, но уж точно не машина, и я хотел, чтобы в нём были сильны человеческие чувства.
Для меня «Час волка» — это своеобразный шаг в сторону; в том смысле, что роман этот, хоть в его основе и лежит история про оборотней, нельзя с полной уверенностью отнести к романам ужасов. Во всяком случае, к романам ужасов в их сверхъестественном смысле. Однако ужас в «Часе волка» присутствует — он вылеплен руками людей. А роль героя здесь отведена персонажу «пугающего жанра». Я хотел перевернуть с ног на голову крепко укоренившуюся в культуре идею о том, что оборотень — это тупое животное, которое при свете полной луны вынуждено рвать и уничтожать. В «Часе волка» мир вокруг оборотней жесток и разрушителен, тогда как сами оборотни убивают не для собственного удовольствия, а только ради выживания.
Прежде чем браться за написание книги, я с удовольствием изучал повадки волков и с жадностью проглотил уйму военно-исторических трудов и сведений о личностях той эпохи (некоторые из них выведены в романе). «Час волка» было чертовски весело писать, и я надеюсь в будущем продолжить историю Майкла Галлатина.
Перевод: Е. Лебедев
Роберт Маккаммон рассказывает, как написал роман «Грех бессмертия».
Вот каким вопросом бомбардируют всех авторов: «Откуда вы берете свои идеи?»
Ответить можно по-разному. Можно сказать, что вырезаешь из газет интересные статьи; что запоминаешь увиденное во сне; или что нечаянно подслушал разговор, из которого, как тебе показалось, позже проклюнется какая-нибудь история, и так далее, и так далее… Но я думаю, что на самом деле существует лишь два сплетённых воедино ответа: «Я видел нечто странное, и мне стало интересно».
Именно так на свет появился «Грех бессмертия», мой второй опубликованный роман.
Каждый день я ездил на работу одним и тем же маршрутом — по извилистому шоссе, пролегавшему через южную часть Бирмингема. По пути я всегда проезжал мимо выстроенного в готическом стиле и весьма неприветливого на вид дома. Перед ним стояла простенькая табличка, на которой значилось следующее: «Женский клуб». И больше ничего.
Женский клуб. Ладно. Будем отталкиваться от этого.
Я никогда не видел, чтобы кто-то входил в то здание или выходил из него, хотя перед ним были постоянно припаркованы машины. По вечерам там горел свет, а в окнах мелькали тени — кто-то выглядывал наружу? Женский клуб. Кто знает, чем они там занимаются? Каково назначение этого клуба? Кто вообще в него входит? Никто не знает. Клуб просто… всегда был там.
Теперь же мы вступаем в царство воображения. Представьте, если хотите, небольшой городок, чьим центром является Женский клуб. Само собой, это чудесный городок. Лужайки всегда безупречны, витрины опрятны и приковывают взгляд, улицы сияют чистотой, и кажется, что в городе никогда не случается никаких преступлений.
Но, разумеется, есть ещё этот Женский клуб.
Видите, как зарождаются идеи?
Городкам, окружавшим Вифаниин Грех, я дал названия реально существующих городов. После того как книга была опубликована, я получил письмо от мэра одного из тех местечек. В письме говорилось, что мне следует приехать в их края и провести там несколько дней, дабы убедится, насколько я ошибся в своих оценках.
Вот что предложила мне мэр.
Я не поехал.
Прочитав «Грех бессмертия», сами скажите: трус я или нет?
Я до сих пор не имею понятия, что происходило в том Женском клубе. Вернее, происходит, поскольку Женский клуб по-прежнему стоит на своём месте. Быть может, все мужчины подозревают, что за стенами любого места, куда нам нет доступа, творятся странные вещи. Быть может, это всего-навсего место, где… ну… в общем, ведутся всякие дела женского клуба.
Один мой друг, женатый уже много лет, прочитал «Грех бессмертия», а потом рассказал мне, как однажды, проснувшись глубокой ночью, он лежал и смотрел на мирно спавшую рядом с ним жену. Он сказал, что думал о лошадях в темноте и опускающихся секирах и задавался вопросом: всё ли ему известно о внутреннем мире жены? Возможно, мой друг опасался, что внутри её головы есть место, куда ему запрещён вход, и кто знает, что происходит за его стенами…
Не лучше ли оставаться в неведении?
А затем он прижался к жене, поцеловал её в щеку, и всё было хорошо. В конце концов это всего лишь книга. В нашем обществе близкие люди не убивают друг друга, не так ли?
Иногда я проезжаю мимо Женского клуба. Мне до сих пор не удалось увидеть, чтобы кто-то входил внутрь или выходил наружу. Тем не менее лужайки там всегда идеально ухожены, а само здание содержится в образцовом порядке; на дорожке, ведущей к парадному входу не видно ни единой соринки. Все так, как должно быть. Члены Женского клуба, вероятно, гордятся своим домом. Им известно, как много значит внешность в этом несовершенном мире.
Поздно ночью в Женском клубе горит свет.
И где-то — пусть даже только в кошмарных пейзажах воображения — слышится стук копыт в темноте.
Перевод: Е. Лебедев
Роберт Маккаммон рассказывает, как написал роман «Корабль ночи»
«Корабль ночи» — это второй написанный мною роман. Но при этом — третий опубликованный. Если вам вдруг захочется узнать, как так вышло, черкните мне письмо, и я с радостью поделюсь с вами историей о тёмных извилистых путях.
Собственно, начало «Кораблю ночи» положил рисунок динозавра, до смерти перепугавший меня, когда я был ребёнком. На рисунке была изображена водоплавающая зверюга с пастью, унизанной блестящими зубами. Зверюга выныривала из тёмных вод, чтобы вцепиться в лапу птеродактиля; в небе висела полная луна, и её свет, изливаясь вниз, отражался от увенчанных белыми гребнями волн. После того как все в доме уснули, я ещё долго лежал в кровати, прислушиваясь к шороху волн, набегавших на доисторический берег, и плеску огромной, отвратительной туши, что вырвалась из мрачных глубин на поверхность. Дэвид Мур, герой «Корабля ночи», вспоминает тот же самый рисунок.
