Мифы северных народов России - Христофорова Ольга
В мифе эвенов в похожей роли существа, из тела которого создается мир, оказывается олень.
Рассказчик: С. Е. Дьячков, Якутия, 1978 год
Люди прежде жили на небе, хорошо жили. У девушки умерли родители, она нанялась в работницы к одному богачу. Тот решил ее выдать за старика, а она любила молодого и отказалась. Такой отказ был для жителей неба большим грехом, поэтому они решили изгнать ее с небес — посадили на старого восьминогого оленя и отослали на землю. Земля была тогда покрыта водой. Олень от усталости стал падать с неба и велел девушке выдирать его шерсть и кидать вниз — шерсть превратилась в бревна, и девушка сделала из них плот. Из подшейной шерсти оленя она сплела сети и ловила рыбу, так они кормились. Однажды олень сказал девушке: «Я очень сильно постарел, скоро я умру, поэтому убей меня сейчас. Если ты меня не убьешь, то и сама умрешь». Девушка заплакала. Олень сказал ей: «Сделай надрез на спине, тогда я умру. Шкуру мою постели на воду — превратится в землю, раскидай мою шерсть — будет лес, голову положи на середину, а кости, разломав, разложишь вокруг нее. Но не убивай моих вшей, они будут оленями. Без оленей не сможешь прожить ни один день. Сердце и легкие мои положи возле себя, когда спать ляжешь, не забудь — сердце слева, легкие справа». Девушка сделала, как он велел: шкуру постелила на воду, в центре положила голову, по краям — кости, сердце положила слева от себя, легкие — справа. Из шкуры возникла земля, из шерсти — леса, из черепа и костей — горы, из вшей — дикие олени, сердце превратилось в мужа-богатыря, легкие — в мальчика и девочку. Последний вздох оленя стал ветром, хруст ломаемых костей — громом [57, с. 212–213].
Сотворение демиургами. Этот предикат в мифологии северных народов чаще связан с созданием человека, чем с происхождением Вселенной, однако иногда он встречается и в космогонических мифах. Так, согласно якутскому мифу творения, божества Ар-тойон, Юрюнг-тойон и Сюгэ-тойон создают небо и землю, а Адсйарай бёго — метеоры. У байкальских эвенков творец Буга создал свет и отделил его от тьмы. В мифе забайкальских бурят прежде была одна вода, и только лягушка находилась на ней. Бог перевернул лягушку брюхом кверху и устроил на ней Вселенную: на каждой лапе он создал отдельный тип (двипа) [10], на одной из лап поместил Зампу-тип (Джамбудвипа) [11]. На пупе лягушки он воздвиг гору Сумбур-агула, на ее вершине находится Полярная звезда, Алтан-гатасун («золотой кол»). У эвенков-орочонов история с лягушкой звучит иначе: вначале были вода и небо, в воде жили змея и лягушка, на небе светили солнце, луна, звезда Чолбон (Венера) и жила Энекан Буга, хозяйка Вселенной. Змея была старой, уставала и мерзла в воде, поэтому попросила лягушку достать землю и укрепить ее на воде, чтобы она могла отдыхать и греться на солнце. Лягушка нырнула, достала землю, но, когда начала ее укреплять, земля стала тонуть. Лягушка испугалась, что змея будет ругать ее за беспомощность, перевернулась, стала лапами поддерживать землю — и так и осталась до наших дней [31, с. 19–20]. Когда лягушка шевелит лапами или головой, происходят землетрясения.
Рисунок эвенкийской статуэтки медведя.
Иллюстрация Веры Пошивай
На алтайском бумажном календаре в центральном поле круга изображена космическая лягушка, поддерживающая созданную землю. Пояс вокруг лягушки — это Мировой океан, в котором плавают две огромные рыбы. Сама земля изображена в виде полоски, окружающей океан. Левая половина круга соответствует лету и осени, правая — зиме и весне. Животные и растения, изображенные на периферии круга, обозначают членения годового цикла.
Алтайский бумажный календарь.
© МАЭ РАН, 2023
Интересен мотив землетрясений. Как правило, он связан с движениями водного существа, которое держит землю, как в случае эвенкийского мифа о лягушке или мифов шорцев и хакасов. В шорском мифе Бог укрепил землю на трех китах; когда киты меняются местами, происходят землетрясения. У хакасов в мифе творения фигурируют три окуня — землетрясения случаются, когда они виляют хвостами. Ту же историю с тремя рыбами встречаем у тунгусо-маньчжуров Амура и Сахалина, а также у нивхов. Однако не всегда существо, вызывающее землетрясения, является опорой мироздания. Когда появилась земля, говорится в мифе эвенков-орочонов, хозяйка Вселенной Энекан Буга поселила на ней мамонта Сэли. Это не понравилось змею Дябдару, и он начал изгонять мамонта с земли — они дрались до тех пор, пока не провалились под землю. После этого, помирившись, стали духами Нижнего мира; кучи земли, которые они наворотили во время драки, превратились в горы, а углубления — в реки и озера. Похожий мифологический сюжет встречается у ненцев: мамонт наворочал горы и овраги, образовал озера и реки. Нум разгневался, утопил мамонта, и теперь мамонт живет под землей и под водой, прокладывая себе путь рогами (рогами люди считали бивни, которые находили в отложениях на берегах рек), от этого бывают громкий треск льда при ледоходе, обвалы берегов рек в половодье, землетрясения. Любопытно, что ненцы, селькупы, обские угры, кеты представляли мамонта как водное чудовище, иногда как громадную щуку, которая может выплыть из озера или реки и утащить человека.
В космогонических мифах часто встречается мотив соперничества демиургов. Обычно антагонистами становятся братья. Один — добрый и мудрый — творит мир и все полезное для людей, которых планирует создать (Сэвэки у эвенков, Ульгень у алтайцев, Нум у ненцев). Другой — злой и хитрый — портит творение брата и создает все вредное: зиму, горы и болота, колючие растения, хищных и ядовитых животных (Харги у эвенков, Эрлик у алтайцев, Нга у ненцев). В мифологии якутов и долган добрые божества айыы создали землю очень красивой и ровной, но злой дух абаасы затоптал и исцарапал ее — так появились реки, озера и горы.
В мифологиях, подвергшихся влиянию христианства, творец и его противник иногда называются Бог и черт. В мифах хантов в начале времен было только море, верховный бог Торум насыпал на него горсть земли. Появился черт, сделал болота, кочки и ямы. У чулымцев гагара достала землю со дна океана по просьбе Бога. Черт запросил половину земли — Бог отказал. «Ну, хоть кол воткнуть», — сказал черт, и Бог разрешил. Черт воткнул кол и вытащил обратно, а из дыры в земле вылетели комары и мошки. Бог заткнул дыру, но те вредные насекомые, что успели вылететь, с тех пор живут на земле и досаждают людям. Похожий сюжет есть у алтайцев, телеутов, шорцев и бурят. А согласно кетской мифологии, вредные насекомые появились по другой причине: женское демоническое божество Хоседэм сожгли на костре, и ее пепел превратился в комаров, оводов и гнус. Такую же историю рассказывают ненцы о лесной ведьме Парнэ.
Другие животные тоже возникли в первоначальные времена, тогда же, как утверждается в мифах, они обрели те или иные особенности внешнего вида и образа жизни. Например, у хантов существует миф о ссоре медведя с бурундуком: бурундук хотел, чтобы медведь был ему старшим братом, а медведь — чтобы бурундук был ему старшей сестрой. Хватил медведь в сердцах бурундука лапой, но тот успел убежать — с тех пор на спине бурундука остались полоски от когтей медведя.
А в мифе эвенов ссорятся медведь и собака. Любопытно, что в этом мифе о временах творения говорится с точки зрения современного рассказчику мира — мира, в котором уже существует ружье.
Рассказчик: И. Е. Балаганчик, Якутия, 1996 год
Вначале Бог сотворил собаку, затем — медведя. Бог сделал так, чтобы они враждовали между собой: собаке дал очень мало силы, но больше разума, чем у медведя. А медведю — много сил, но меньше разума, чем у собаки. Сколько бы ни было сил у медведя, у него лапа была без большого пальца, и поэтому он не мог ничего и никого схватить, поймать — все выскользало из-под его лап. А если бы у него был большой палец, он бы всех зверей и птиц ловил лапами и деревья бы рвал лапой. А сейчас он ничего не может сделать. Собака очень испугалась, когда узнала, что медведь хочет попросить у Бога большие пальцы. Тогда собака тоже решила попросить у Бога ружье. Бог очень долго думал: «Если я дам пальцы медведю, он всех зверей разорвет в клочья лапой. А если дам ружье собаке, то она никого в живых не оставит». Бог решил не давать медведю пальцы, а собаке ружье [57, с. 212–213].
