Андрей Платонов - Всемирный следопыт, 1926 № 12
Слепые пассажиры.
Однажды, в зимнюю ночь, по восточным отрогам Аллеганских гор громыхал товарный поезд Пенсильванской железной дороги.
В воющей тьме ночи слабо мерцала бегущая белая полоска вагонных крыш, покрытых снегом. Широкий снежный фонтан крутился в свете паровозных фонарей, освещавших только несколько шагов впереди; дальше стояла стена тьмы.
Внезапно на путях загорелся красный треугольник. Раздался пронзительный свисток, тормоза завизжали, и поезд стал. Из локомотива спрыгнул кочегар и перебросил толстую кишку водокачки к паровозу. Человек отвернул кран, и вода зашумела в котле. Кочегар стал прогуливаться вдоль паровоза, закрывая руками лицо от порывов снежного вихря.
— Сидят, наверное, как крысы в норах, — проворчал он. — Пожалуй, сегодня свободно могут к нам забраться все трампы нашего благословенного штата.
Кочегар положил кусочек жевательного табаку за щеку и взобрался на буфер. чтобы протереть стекла больших фонарей паровоза.
Едва отошел он от машины, как из снежного циклона вынырнули две тени и вспрыгнули на площадку тендера, закрытую сверху и со стороны паровоза.
Оба ночных гостя были высоки ростом. Первый, нащупывая ногами маленькую платформу, наступил на чье-то тело.
— Кто тут? — прошептал он.
— Мы, сэр, нас двое, — ответил голос.
Два маленьких скорчившихся человека услужливо отодвинулись, предоставив место прибывшим.
— Эге-ге, трампы, — сказал один из новых, заглянув в лицо сидевшим. — Алло, Карл, — продолжал он по-немецки своему спутнику, стряхивавшему с платья снег, — да тут два китайца.
— Вот как хорошо! Они бы вскипятили нам сейчас своего знаменитого чая. Я мокрый и мерзну, как щенок, — проворчал второй.
Все четверо прижались друг к другу и примолкли.
— Пожалуй, скоро тронемся, — произнес Карл. — Алло! — он вдруг весь сжался. Чья-то холодная мокрая рука схватила его руку.
— О, Исусе! — крикнул из темноты пьяный голос, и дыханье теплого винного перегара пахнуло в лицо немцу; перед ним выросла заснеженная шапка и пролезла вперед.
В это время поезд рванулся и пошел.
— О, Исусе, — снова печально промычал новичок.
— Вы, небесные сыны, подвиньтесь-ка еще, надо дать место джентльмену с прямым билетом до Питсбурга — сказал китайцам Карл. — Этот уж вдребезги, — прибавил он по-немецки.
— О, Исусе! Детчмен[15]! — крикнул пьяный.
— Слушай, Падди[16], если хочешь, чтоб мы были друзьями, не ругайся и, главное, не кричи, иначе мы выбросим тебя из этого пульмановского купэ, — проговорил Фред тихо, но грозно, и силой усадил ирландца между собой и китайцами.
Пьяница поперхнулся, глядя изумленно то на одного, то на другого, но взгляд его был уже по ту сторону нормального.
Поезд катился с возрастающей скоростью. Вихри снега хлестали лица пятерых путников. Пьяный, при сильных толчках вагона, качался из стороны в сторону. Когда его иногда отбрасывало к краю площадки, Карл схватывал его своими огромными руками и водворял на безопасное место. Китайцы сидели неподвижно, с'ежившись в своих тонких синих полотняных халатах. Снаружи бушевал снежный карнавал, воя по ущельям дикие мелодии. Изредка, на поворотах, долго и звонко свистел локомотив. Колеса монотонно грохотали. Ирландец что-то бормотал себе под нос. От времени до времени он вынимал из кармана бутылку и подавал белым и желтолицым.
Карл выпил глоток, Фред и китайцы отказались.
Ирландец стал их ругать.
Вверху, над их головами, вдруг что-то затрещало и зацарапалось; оттуда кто- то тихо спросил:
— Не найдется ли у джентльменов выпить? Я почти замерз.
— Выпить! О, Исусе.! Еще достаточно для тебя, дорогое дитя, — откликнулся ирландец.
Все увидели черное лицо, на котором ярко выделялись белки глаз. Карл подал негру бутылку; тот глотнул несколько раз.
— Благодарю вас, сэр. Скоро ли будет станция? Я думаю, что не выдержу. Я здесь уже около девяти часов. Ведь яиз Луизианы и не могу переносить холода.
— Увы, — сказал Карл. — Это порядочная разница в температуре. Ну, бодрись, через два часа мы будем в Блэк-Спринге. Там выйди и согрейся. Осматривал ли кто-нибудь поезд?
— Нет, сэр, до сих пор еще нет. Но самое плохое, что сыщики на этой линии стреляют чуть ли не в детей. Так я слышал.
Негр снова глотнул виски. Карл сел на свое место, проговорив:
— Прямо музей народов. Посмотри — белый, черный, желтый, еще не хватает красного — достойного сына Великого Духа.
Все пятеро опять с'ежились под ледяными порывами ветра. Слышно было, как наверху, по крыше, взад и вперед бегал негр, чтобы согреться. Бутылка виски у ирландца уже опустела, и он затеял ссору с китайцами. Те испуганно смотрели на него с каменной азиатской улыбкой.
— Вы, паршивые желтокожие, не хотите выпить с белым человеком! — с этими словами он совал в лицо одному из китайцев пустую бутылку.
Тогда Фред схватил его за шиворот и швырнул на прежнее место.
— Проклятый детчмен! — заорал ирландец и сунул руку в карман за револьвером.
— Оставь игрушку в покое, — спокойно сказал Карл.
Пьяный разразился проклятиями и бросился на Карла, но остановился, получив от Фреда пощечину.
— Еще одно движение или слово, и ты полетишь вниз, как мешок с песком!
Забулдыга с'ежился, злобно глядя в холодное лицо немца.
Поезд все мчался и мчался, со скоростью около восьмидесяти километров в час, спускаясь в долину. Слева загремело эхо, Карл выглянул вниз.
— Слышишь, мы проезжаем вдоль Черной реки, — сказал он.
Почти одновременно просвистели тела обоих трампов через мост, в воду.Внезапно рядом раздался стук. Все прислушивались. Буря понесла к ним отрывки слов снаружи. И вдруг ясный звонкий голос прорезал шум метели и певучее стрекотанье колес:
— Прыгайте к дьяволу!
С минуту длилось тяжелое молчание, потом раздались испуганные возгласы, и глаза всех трампов уставились наружу.
Коротко и сухо прогремел выстрел, и эхо глухо повторило его. Китайцы бесшумно поднялись, размяли окоченевшие ноги и скрылись, нырнув во тьму.
— Пинкертон[17]! — воскликнул Карл. Фред кивнул головой. Ирландец стал взбираться на стену.
— Куда ты лезешь, пьяный чорт? Нас подстрелят из-за тебя, — прошипел Фред, крепко держа его за ногу.
Карл, кинувшись к выходу, схватился за поручни, но тут яркий белый свет упал сверху на его лицо, и Карл увидел фуражку с золотыми кантами.
В это время внезапный толчок вагона сбросил карабкавшегося наверх ирландца, и тот шлепнулся вниз. Тотчас же фонарь огненной полоской скользнул тоже вниз.
— Фред, ко мне, я его держу, возьми у него! — крикнул Карл.
Он сжимал горло сыщику, и они клубком скатились на площадку. Фред сверху, как кошка, бросился на врага.
— Фред, бежим, револьвер у меня, — тяжело дыша, закричал Карл.
Сыщик бежал через вагон, тревожно свистя; из соседнего вагона к ним несся кондуктор с фонарем.
Оба трампа подскочили к подножке. Колеса загремели глухо, как в пустоте, — поезд мчался через мост.
— В воду, всего хорошего, Альфред!
— Всего хорошего, Карл!..
Оба с братской любовью посмотрели друг на друга.
Со сжатыми бледными губами стоял Фред над серой рекой, где бесновались снежные облака,
— Пора, — сказал он коротко и громко.
Почти одновременно просвистели их тела через мост, в черные волны.
Холодные, как лед, почти останавливающие биение сердца, замкнулись они над двумя смельчаками. Фред вдруг почувствовал под ногами твердую почву и выплыл вверх. Инерция летящего поезда пронесла их почти к берегу.
Фред вышел из воды первым, Карл выкарабкался немного дальше по течению. Он крикнул. Фред подбежал к нему, у него кружилась и горела голова. Оба трампа, мокрые и в снегу, стояли и смотрели на исчезавший красный огонек последнего вагона.
— Довольно благополучно. Но негр- бедняга… — медленно произнес Карл. — Посмотри-ка, видишь, вон там, светящееся окно. Ага, слышишь трескотню, это водяная мельница. Ну, они нас обогреют. Что с тобой?..
Фред поднял руки и тяжело свалился на товарища.
— Фред, дорогой, что с тобой творится?
Карл заглянул в его бледное лицо, — по лбу к глазам бежала струйка крови. Дрожащими пальцами ощупывая голову Фреда, Карл нашел в затылке отверстие от пули, но кость не была повреждена. Он беспомощно осмотрелся вокруг, — в долине спокойно и густо падал снег, пело молчание зимней ночи, и слабо где-то громыхали мельничные колеса.
Тогда трамп поднял своего товарища на руки и поспешил по глубокому снегу к приветному огоньку вдали.
Отель в бочке.
В Сан-Луи сегодня было 42° жары. «Величайший в мире пивоваренный завод А. Буш» шумел на берегу Миссиссипи, едва поспевая за усиленным спросом на пиво.
