Журнал Русская жизнь - Дети (май 2007)
Я возвращался домой из театра и садился готовить уроки. На следующий день меня ожидали еще физкультура и труд. Так и будет всю жизнь? Я захлопнул тетрадки. Прогуляю, уйду, не хочу.
Павел Пряников
Кузница кадавров
200 лет назад англичане придумали способ воспитать эффективного «мускулистого христианина»
- Ну, как - пороли?
- Даже больно не было, - с гордостью ответил я.
Джордж Оруэлл (выпускник Итона).
«О радости детства…»
В 1884 году в Лондоне на улице Тоттенхем-Кортроуд был открыт «торговый дом» некоего мистера Хэммонда. Вскоре туда зачастили мужчины из аристократических и состоятельных семей. Персонал заведения составляли молодые «разносчики телеграмм» и пожилые приказчики. Раз в неделю в «торговый дом» прибывала подвода с розгами. Именно этот товар, несколько неуместный на улице бутиков, и надоумил лондонскую полицию проверить заведение. Оказалось, что под вывеской торгового действовал публичный дом для гомосексуалистов. Высшим кругам Англии удалось замять дело, наружу вылезли только две фамилии - принца Эдди, позднее герцога Кларенского, и священника Века, назначенного «стрелочником» и получившего четырехмесячный тюремный срок.
Все лондонское общество муссировало имена этих двух клиентов заведения, забавам же, практиковавшимся там, никто не придавал значения - ну, подумаешь, гомосексуализм и порка розгами: в школах же ВСЕ это проходили.
Недоумение вызывал, пожалуй, только тот факт, что люди практиковали такое ради удовольствия. И это притом что вся английская система обучения через розги и, как бы это помягче сказать, «неуставные отношения» готовили молодого человека к свершению подвигов во имя Родины.
Кто к нам с мячом придет…
Историки до сих пор спорят, кто придумал футбол: древние греки, индейцы майя или англичане. Но доподлинно известно, что свисток придумали британцы. Причем полиция стала использовать его лет на сорок позже, в середине XIX века, взяв пример с английских публичных школ, где преподаватели по свистку отдавали команды ученикам. И лишь в 1878 году он впервые просвистел в Ноттингеме, на матче местного футбольного клуба.
Публичная школа - еще одно важнейшее, помимо свистка, изобретение англичан. Пожалуй, даже самое важное: ведь все остальные их новшества и победы явились результатом «правильного воспитания» души и тела британцев. Сами англичане традиционно считают, что их публичные школы возникли в средние века (англичане, что ни говори, большие мастера во всем - это ж надо частную закрытую школу, по-русски интернат, обозвать публичной!). Но мы-то помним о желании каждого европейца удревнить свою историю, возвести ее если не к Моисею, то хотя бы к солдатскому императору Древнего Рима.
Так и с английскими школами: прилежные исследователи выводят их из 1797 года. Именно тогда в Англии был опубликован доклад некоего Эндрю Белля, завхоза колониальной школы в индийском Мадрасе. Завхоз, что твой Левша, обратился к британскому парламенту с призывом распространить невиданное педагогическое чудо на всю Англию.
Метод дрессировки детей Белль придумал не от хорошей жизни. В то время Мадрас был наводнен отпрысками индийских женщин от английских солдат. Общины индийцев не считали их за своих, а англичан тем более (тогда-то и стала активно муссироваться тема индоевропейскости индийцев - надо же было британским солдатам и офицерам как-то объяснить женам появление в городе популяции детей со светлыми кожей и глазами). Какой-то сердобольный пастор, имя которого, в отличие от имени Белля, не вошло в историю, придумал для метисов первый интернат. Педагогические представления пастора базировались на бытовавшей тогда не только в Англии, но и в континентальной Европе уверенности: в основе правильного воспитания лежит слово Божье и только потом уж латынь и прочая геометрия. И если маленьких европейцев штудирование Евангелий хоть как-то направляло в нужное русло, то в Мадрасе метод дал осечку. То ли дравидская кровь, то ли местные кухня и климат тому виной, но полуангличане, дорастая в этом интернате лет до 12-13, принимались терроризировать местных жителей, заниматься воровством и прочей мелкой уголовщиной. Не помогали ни розги, ни слово Божье.
Тогда- то в дело и вступил Белль. Находчивый завхоз перво-наперво ввел вертикальную иерархию в классах. Примерно такую, какая существует в современной российской армии с ее «дедами» и «черпаками». Второе усовершенствование новоявленного педагога -спорт. До появления биохимии было еще полтора века, но простак Белль нутром чуял, что подрастающему поколению нужен легальный выброс адреналина (как оказалось позднее, нужен он не только подросткам, но и взрослым мужикам; отсюда впоследствии появились спортивные фанаты, ушедшие с баррикад на стадионы). Теперь дело в Мадрасе пошло на лад: мальчишки вместо мордобоя и краж на улицах принялись гонять мячик днем, а по ночам ставить друг друга «на правилово». Призом в такой педагогической системе стала возможность для ЛЮБОГО подростка возглавить иерархию не благодаря происхождению или папиным деньгам, а только в силу личных заслуг, а для местной администрации - воспитать не только ПРАВИЛЬНОГО, но и поразительно «эффективного» человека.
Уже в ХХ веке профессор Цукерман так описывал психологическую составляющую данного метода: «Что касается подростков, особенно младших подростков (10-12-летних детей), то для них опыт работы в позиции учителя младших школьников может стать своего рода возрастной инициацией, резко повышающей их учебную самостоятельность и ответственность. На-ши эксперименты по организации разновозрастного сотрудничества младших подростков показали, что в мотивационном отношении их работа в позиции учителя выгодно отличается от их же работы в позиции ученика. Работа в позиции учителя в принципе доступна всем ученикам 4-5 классов вне зависимости от их учебной успеваемости, общего развития и индивидуальных особенностей».
Легко вообразить себе незатейливо кровавые сцены, следовавшие за «возрастной инициацией». Ведь когда мотивация (накажи лодыря!) налицо, «общее развитие» глубоко второстепенно.
О спорт, ты мир!
В английском парламенте живо смекнули, чем все это может обернуться для Англии, нашли талантливого популяризатора педагогической системы в лице некоего Джозефа Ланкастера и принялись с энтузиазмом воплощать ее в жизнь. Ланкастер, любивший посидеть по утрам в саду с томиком Гомера, а после обеда из пяти-шести блюд с обязательным французским десертом пригубить бутылочку-другую хереса, - в общем, человек изнеженный и не способный в силу характера учить уму-разуму розгами, - поставлял теорию, а практикой занимались уже стальные люди. Например, такие, как Томас Арнольд. В Англии он считается тем, кем у нас до сих пор считается Ушинский, портреты Арнольда висят в кабинетах романтичных директоров школ, а усердных аспирантов из стран Британского содружества до сих пор водят на его могилу. В 1827 году мистер Арнольд возглавил одну из лучших публичных школ Англии - Рагби. Известна школа в то время была тем, что поставляла лучших картежников для светских салонов. Новый директор, начитавшись Ланкастера, за короткий срок выбил из учеников эту дурь. Первым делом он придумал бессмертный для английской системы образования лозунг «Воспитай спартанца - мускулистого христианина», а когда цель определилась, принялся за повседневные дела. Двумя главными предметами в школе стали латынь и крикет, а средством стимулирования - розги. Чуть позже Рагби стало именем нарицательным, подарив миру одноименную игру «для настоящих мужчин».
Представим себе первую половину XIX века в Англии. Абсолютно сословное общество, все преимущества которого, в том числе и образование, доставались первому децилю. Просвещение же простого народа сводилось к двум-трем классам школы (или работному дому, где учили сплетать и расплетать канаты), а легальная возможность пробиться в жизни была только одна - уехать в колонии. Потому-то «мадрасский метод» и внедрили преимущественно в частных закрытых школах: именно их ученики и были призваны «делать жизнь» в Англии, а на остальные 90% населения не имело смысла тратиться. Показательна история главного героя книги Томаса Харди «Джуд Незаметный», которую критики сравнивают с «Преступлением и наказанием» Достоевского. Мальчик из деревенской школы самостоятельно изучает латынь и мечтательно смотрит на открывающиеся с возвышенности далекие башни и шпили Крайстминстера (под этим названием автор разумеет Оксфорд). Все попытки Джуда поступить в университет срываются. Наконец, один из сердобольных профессоров так объясняет мальчику его неуспех как абитуриента: «В университете тебе не быть никогда попросту потому, что всяк сверчок должен знать свой шесток».
