Сергей Стукало - Цхинвали в огне
26 января 1991 г. Днём … Цховребову сообщили о вызове из села Курта … Врач просил коменданта Гиви Кванталиани [на тот момент ещё находившегося в Цхинвале и являвшегося его номинальным комендантом от грузинской стороны – прим автора.] выделить БТР, но тот сказал, что БТРа нет, и предложил ехать без бронемашины. Водитель отказался ехать без сопровождения. Наконец грузинская милиция выделила БРДМ, и он всё время следовал за машиной «Скорой помощи», кроме того, грузинский милиционер в чине капитана сел в машину «Скорой помощи» рядом с водителем. В салоне машины, кроме врача и медсестры, были также родственники больных. Доехали до места, взяли избитого престарелого человека из села Курта, потом заехали к другому избитому, 55-летнему Кочиеву, преподавателю средней школы в селе Курта. На стук в дверь долго не открывали. Только когда поднялись на второй этаж дома, через некоторое время жена Кочиева и его пятнадцатилетний сын, поняли, что это осетины, стали рыдать, потом открыли дверь и вынесли больного на носилках (врач говорил, что у него перебит позвоночник). На обратном пути, подъезжая к селу Тамарашени, Цховребов заметил пикет гражданских людей с автоматами. Притормозил. К машине подошёл человек в гражданской одежде с автоматом. По его требованию Цховребов заглушил двигатель, после чего этот человек выбросил его из машины. Цховребов узнал его – это был Миндиашвили Мераб, по прозвищу Виро (осёл – груз.), житель села Кемерта, примерно в 12 км от Тамарашени. Он ударил Цховребова прикладом и повёл к «Жигулям» вишнёвого цвета. Посадив его там, закрыл двери. Из машины Цховребов видел, как люди в гражданском вытолкнули из «Скорой помощи» врача, затем медсестру и родственников больных и стали их избивать. Виро стал разбивать прикладом боковые стекла «Скорой помощи». Наконец человек лет тридцати открыл двери «Жигулей», сказал Цховребову: «Иди к машине и езжай!» Но Виро стал избивать подошедшего к «Скорой помощи» водителя. Цховребов говорил: «Мёртвого же везем, почти мёртвого...» Тогда Виро открыл задние двери «Скорой помощи» и выстрелил в лежавшего на носилках Кочиева в упор – Цховребов видел, как череп, начиная от бровей, отлетел. Подполковник и курсанты милиции выбежали из школы и отобрали у Виро осетин [рядом с местом описываемых событий располагалась школа, в которой были расквартированы курсанты Тбилисской школы МВД, введённые в Цхинвал для «наведения порядка» – прим автора.]. Подполковник сказал Цховребову: «Езжай!» Но люди в гражданском снова выкинули Цховребова из машины. Тогда подполковник сам сел за руль «Скорой помощи» и сказал людям в гражданском: «Если я услышу хоть один выстрел, то выведу своих курсантов», На это Виро матюгнулся, – Мол, выводи своих курсантов, – но, ворча, всё же отошёл… Подполковник довёл машину до улицы Джаттиева и сказал на прощанье: «Езжай, сынок, не бойся. Меня зовут Гиви Лордкипанидзе из Тбилиси».
Всё это время от выезда до возвращения за машиной шла бронированная разведывательно-дозорная машина (БРДМ). Сидящие в ней грузинские милиционеры ни во что не вмешивались. Ни во что не вмешивался и сидевший на месте старшего машины капитан МВД Грузии.
История эта имела неожиданное, но вполне закономерное продолжение. Убийца Виро, известный среди осетин по многим другим преступлениям, не ушёл от мести. После полуторамесячной охоты он был пойман и сожжён живьём. Вместе с ним ослеплённые ненавистью мстители убили троих его напарников.
Справка, предоставленная автору по его запросу осетинской стороной:
26.01.1991 года Кочиев Дмитрий Кязоевич, 1936 года рождения в своем доме в с. Курта был зверски избит соседями – грузинами. В сопровождении БРДМ внутренних войск МВД СССР[3]на машине «скорой помощи» его везли в областную больницу. В селе Тамарашени их остановила грузинская бандгруппа. В машину «скорой помощи» ворвался главарь бандгруппы по кличке «Виро» и на глазах 15-летнего сына Кочиева выстрелом в голову убил его, после чего мальчика у неостывшего трупа отца заставлял глотать осколки разбитого стекла.
Позиция людей, оказывавшихся меж двух огней, позволяла врачам чувствовать боль обеих сторон. Несмотря на сильное ожесточение противоборствующих сторон, осетинские врачи продолжали оказывать помощь избитым и раненым из «противоположного лагеря», нередко встречая непонимание соплеменников. Зачастую исполнявшие свой долг бригады «скорой помощи» первыми становились жертвами эскалации насилия.
Есть и обратные примеры. 14 января 1991 года была остановлена и избита осетинами тбилисская бригада "скорой помощи". Этому случаю предшествовали небезосновательно ходившие в Цхинвали слухи о появлении в городе грузинских машин "скорой помощи" с вооруженными автоматами людьми в белых халатах. Пользовавшиеся правом беспрепятственного проезда липовые врачи участвовали в городских боях и нападениях на цхинвальцев, в их похищениях. Примерно в это же время из БРДМ МВД Грузии был подвергнут обстрелу верхний этаж цхинвальской больницы.
О регулярном нецелевом использовании транспортных средств медицинской службы в зоне конфликта свидетельствует и тот факт, что, по крайней мере, один раз, в микроавтобусе медицинской службы приехал на переговоры с осетинским руководством Командующий внутренними войсками МВД СССР генерал-полковник Ю.В.Шаталин и его личная охрана...
2. Пожарная служба. Пожары и поджоги
Запись разговора с грузином, оставшимся в городе:
– Почему не уезжаете?
– Куда ехать? Уедешь – дом сожгут.
– А пожарные тушат дома? Приезжают на пожары?
– Приезжают... и смотрят. Соседние дома поливают, чтобы не загорелись...
Для большей части сгоревших в городе домов удалось найти документальные подтверждения того, что пожарные машины выезжали на их тушение. Так тушили ли грузинские дома?
Фрагмент записи разговора с заместителем начальника СВПЧ-30:
– То, что они говорят, будто на грузинские дома не выезжаем – ложь. Буквально не было такого, чтобы мы не выезжали на пожар. Выезжали, только иногда не могли потушить. Мы в блокаде были, у нас дорога закрыта была, и бензин не могли подвезти. У нас [на всю пожарную часть] в запасе было 20-30, иногда 40 литров. Выезжала одна машина, и мы просто не давали пожару возможности распространиться на соседние дома.
3. Заложники
С 1990 года в зоне конфликта широко процветает имеющая на Кавказе давние исторические корни практика захвата заложников.
Приведем один документ:
Входящий № 218/1 от 2.02.91.Заявление в штаб [при областном Совете] по координации действий при чрезвычайных условиях <...> [опускаем неразборчивые фамилии и имена двух жителей села Гуджабаури Цхинвальского района, подписавших это заявление, судя по тексту, осетин].
Мы, жители села Гуджабаури осетинской и грузинской национальности находимся в хороших отношениях, никто не угрожает друг другу, стоим вместе на постах и защищаем всех жителей села, но последнее время видим и встречаем после девяти часов вечера и до утра бродячих людей. Вооруженных и в масках, которые занимаются воровством и угрожают нам вместе с грузинами, бьют и ругают.
31 января [1991 г.] примерно в 9 часов вечера приехали маленьким автобусом человек восемь осетинской национальности. Вооруженные. Напали на жителей грузинской национальности, думали взять их в заложники. Когда мы заступали[сь] за них, чтобы не забрали их, они начали ругать осетин тоже, мы, говорили, вас тоже уничтожим. Забрали 4 человека и избили их.
1 февраля в 10 часов вечера со стороны озера пришли 5 человек опять осетинской национальности, напали на грузин, вывели Чамхуридзе Гиви, избили его и выстрелили охотничьим оружием в обе ноги и забрали его в областную больницу.
Мы, жители села Гуджабаури просим вас помочь нам в патрулировании села, чтобы обеспокоились [успокоились] люди. Две подписи 2/II-91 г.
Действия описанных в документе местных бандитов, этнических осетин, до какой-то степени повторяют действия грузинских властей, захвативших легитимного лидера южных осетин, Тореза Кулумбегова, во время организованных Москвой переговоров в Тбилиси. Торез Кулумбегов содержался в грузинской столице в тюрьме и подвергался пыткам.
4. Категория: Геноцид Осетин. Воспоминания
Трагедия на Зарской дороге. Свидетельство Елизаветы Бестаевой.
20 мая 1992 года ей было 11 лет
1992 год, 20 мая. Солнечное утро. Мне 11 лет. После пятидневного обстрела Цхинвала артиллерией Грузии мы с мамой собрались покинуть город на грузовой автомашине, которая уезжала со двора нашей многоэтажки. Вместе с нами ехали около десятка женщин с детьми.
