Игра в революцию: Иранские агенты Кремля - Крутихин Михаил

Между ловушкой, самоубийством и чудом

До начала второго наступления на Туде (май 1983 года) Ходаи не бывал дома, ночевал в разных местах и через консула посольства Сирии в Иране (Айяд), с которым был давно связан, получал информацию о руководителях Исламской Республики (Рафикдуст, Хашеми Рафсанджани и др.), а также передавал через него сведения, которые запрашивал атташе советского посольства.

За несколько дней до начала второго наступления на Туде автор отчета получил информацию о готовящихся репрессиях от своего друга А. Сархади-заде (ставшего впоследствии министром труда Ирана). Он узнал, что партии подготовлена «очень большая ловушка». Али Реза Ходаи решил уехать из Тегерана и отправился со своим тестем в город Гомбед, где позднее узнал об обыске в его тегеранской квартире. Вернувшись в Тегеран, он получил сообщение о том, что власти раскрыли и захватили склад оружия, о котором было известно только Киянури, Мехрегану, Партови и ему, Ходаи. Выяснилось, что арестованы уже многие руководящие деятели Туде.

Автор отчета обратился за помощью к вышеупомянутому сирийскому дипломату, провел ночь в посольстве Сирии, а затем отправился к другу вместе с сестрой жены Мехрегана. Там он увидел телевизионное «раскаяние» Нуреддина Киянури и понял, что по партии нанесен сокрушительный удар, в результате чего властям стало многое известно.

Считая для себя позором покидать страну в такое время и полагая, что его смерть поможет сохранить некоторые известные только ему конспиративные связи. Ходаи решил покончить жизнь самоубийством и принял большую дозу не названного им лекарства. Однако в результате сопротивления организма и помощи сестры Мехрегана он остался жив, шесть дней пробыл в бессознательном состоянии в больнице, а затем был передан товарищам из Организации федаинов (большинство). Встретившись с членами их руководства А. Лотфи и «Маджидом», он получил он них совет выехать из Ирана и некоторое время спустя перешел ирано-афганскую границу.

Али Реза Ходаи в Афганистане

Али Реза Ходаи подробно описывает свою деятельность в Афганистане, организационную и пропагандистскую работу Туде в этой стране, свои взаимоотношения с другими членами руководства организации Туде в Афганистане, с представителями различных афганских ведомств.

В заключение он информирует о том, как был отстранен от участия в партийной работе. Он сообщает, что в период подготовки 19-го пленума ЦК и национальной конференции Туде он высказывал ряд возражений по поводу представленных руководством партии проектов документов, а также критиковал первого секретаря ЦК Али Хавари за пассивность и нежелание изменить положение внутри партии.

В ходе конференции Али Хавари и секретарь ЦК Сафари проявляли беспокойство по поводу возможного объединения выступавших против них Форугияна и Шандармини с Ходаи. Последний не был избран в Политбюро ЦК, хотя несколько делегатов конференции выдвигали его кандидатуру. После конференции Али Хавари сообщил автору письма, что он переедет в ГДР и будет работать с Сафари. Ему было приказано сдать все дела в Афганистане и быть готовым максимум в течение полутора месяцев выехать из этой страны.

На состоявшемся несколько дней спустя заседании комитета Туде в Кабуле между его членами были распределены обязанности, однако автору отчета никаких поручений не дали. По прошествии трех месяцев Хавари и Сафари заявили Ходаи, что партийной работы дать ему не могут, так как на него заведено «досье», которое необходимо «изучить». Таким образом, по определению самого Ходаи, руководители Туде сначала сами «казнили обвиняемого», а затем «завели на него дело, чтобы установить, действительно ли он виновен».

Али Реза Ходаи подчеркивает, что причина случившегося с ним в том, что Сафари стремится изолировать его, свести к минимуму роль Афганистана в работе Туде, отстранить от дел всех тех, кто, по мнению самого Сафари, настроен и действует против него. Автор отчета высказывает опасение по поводу того, что против него могут быть приняты и другие меры, вплоть до исключения из партии.

Туде и Исламская Республика:

курс на сотрудничество, «единый фронт» и «односторонний союз»

После утверждения в Иране Исламской Республики руководство партии Туде во главе с Нуреддином Киянури взяло курс на сотрудничество с окружением аятоллы Хомейни. Туде оценивала режим Хомейни как революционно-демократический и антиимпериалистический, способный стать «союзником коммунистов в борьбе за революционное решение социально-экономических проблем страны».

По свидетельству членов руководства Туде того периода, такая позиция была сформулирована по прямому указанию заместителя заведующего международным отделом ЦК КПСС Ростислава Ульяновского. Этот же отдел приложил руку к формированию официальной позиции СССР в отношении исламского режима Ирана, делая упор на мнимый «антиимпериализм» Хомейни.

17-й расширенный пленум ЦК Туде, состоявшийся в марте 1981 года, призвал к «созданию единого народного фронта», главной опорой которого должно было стать сотрудничество и единство действий «мусульманских борцов — последователей линии имама Хомейни и истинных приверженцев научного социализма». Левых противников такого фронта руководители Туде отнесли к «связанным с Пекином группам различной окраски» или просто к агентам империализма.

В стремлении к сотрудничеству с Хомейни лидеры Туде всячески старались скрыть свою коммунистическую принадлежность. Киянури стал писать, что «между социализмом и социальным содержанием ислама нет разительных различий», и даже заявил в интервью западным журналистам, что «программа аятоллы совпадает с программой партии Туде».

Пытаясь объяснить тактику Туде на фоне ее непрекращающихся преследований, преемник Киянури на посту лидера партии Али Хавари изобрел странное определение «односторонний союз». Он имел в виду полную преданность Туде властям Исламской Республики, с одной стороны, и жесточайшие репрессии против коммунистов со стороны этих же властей, с другой.

Поддержка Хомейни, слежка за коммунистами и шпионаж

Помимо открытого выражения поддержки режиму Хомейни, руководство Туде требовало от своих членов тайно доносить властям Исламской Республики на других участников революционного движения, в том числе на коммунистов, не согласных с политикой Хомейни.

В своем отчете о подпольной работе внутри Ирана, написанном для международного отдела ЦК КПСС после бегства в Советский Союз, член Туде капитан третьего ранга Хамид Ахмади рассказал, как он и его товарищи добывали сведения о деятельности антихомейнистских организаций. Он добавил: «Важные данные об указанных событиях того времени передавались руководством партии государственным органам» [31].

Это утверждение неслучайно. Как уже сообщалось в ряде публикаций бежавшего из Тегерана в Англию сотрудника КГБ Владимира Кузичкина (помощника Леонида Шебаршина, возглавлявшего в то время резидентуру КГБ в Тегеране), некоторые члены Туде занимались шпионажем, передавая военные и политические сведения советской разведке.

Об этом же свидетельствуют и слова другого иранского офицера — капитана второго ранга Мохаммеда Хакиката, письменный отчет которого также был найден в международном отделе ЦК КПСС: «Используя возможности, созданные членами ячейки, и их активную деятельность, о которой будет сказано устно при встрече, мы регулярно передавали отвечающему за нашу ячейку товарищу сведения и информацию, поступавшую к нам обычно из различных источников, например из Высшего совета обороны, Совета министров, штаба военно-морских сил и т. д., а также материалы и документы, которые были необходимы (подобно книге о ракете «Гарпун»)».

В других отчетах членов Туде международному отделу ЦК КПСС говорится о создании тайных складов оружия на иранской территории, о проникновении в военные и государственные структуры, о закулисном содействии смещению или назначению различных деятелей: военных, дипломатов, правительственных чиновников.