Газета Завтра Газета - Газета Завтра 31 (1080 2014)
Ведь у президента в руках в лучшем случае пульт, ядерный чемоданчик. А у Бекетова - микросхема, формула ядерной реакции. Но в действительности "Он одержим одной идеей - сберечь государство". Казалось бы, куда благороднее цель, как положителен должен быть её носитель.
Он оснащает Чегоданова идеями. Умеет расположить - обольщает Градобоева. Да так, что тот вверяет ему свою судьбу. Он знает, как внедриться к Градобоеву: через Елену. И цинично использует её. Бекетову ведомы властные коды, потому он умеет соединить несочетаемое, собрать на одной площадке лидеров всех партий, движений, сообществ. А потом сталкивает так, что их отбрасывает друг от друга почти бесповоротно.
Он манипулирует людьми. И к благим целям идёт через вероломство, коварство.
Не лучше и Градобоев: фактически швырнул Елену в руки насильников. Он и Россию так же отдаст истязателям. И планирует это сделать, готовя толпу к штурму Кремля, заявляя: "История - кровавая дама".
Но власть без сакральности - для народа нелегитимна. Когда царь расстреливает безоружных подданных - он теряет сакральность в глазах народа. И его сметают. Бог даёт жизнь. И та власть, что под Богом, не лишает жизни. Ельцин, расстрелявший Верховный Совет, потерял сакральность. Одно дело - война, за родину гибнуть. Другое дело - детей и женщин расстреливать. И это прекрасно понимает Чегоданов. Потому он боится интриг и вызовов Градобоева, который всячески провоцирует его на пролитие крови. Хотя говорит, что насилие для него неприемлемо, целенаправленно приводит в ярость толпу, делает её агрессивной, жаждущей штурма, сокрушений. Чтобы у властей не было иных путей усмирения, кроме насилия. Ведь когда на толпу надевают смирительную рубаху - проливается кровь.
Сам Градобоев сакральности власти не ощущает, он меряет власть на западный манер, с калькулятором в руках, подсчитывает выгодно-невыгодно, разговаривает с толпой на языке килограммов, литров, метров, сколько будет добавлено к зарплате, сколько украдено Чегодановым и его командой. Других смыслов он не понимает. А Чегоданов и интуицией, с помощью Бекетова постигает: Россию "аршином общим не измерить".
Все ключевые персонажи романа так или иначе - жертвы государства. Они существуют для того и только потому, что есть государство российское. Если бы его не было, если бы оно рухнуло, то погребло бы и их. Кто хочет получить власть, подчиняет всю свою жизнь этому, то есть государству. Потому что именно государство даёт власть. Нет государства - нет власти. Любовь к власти сильнее любви к женщине. Ради власти жертвуют и женщиной. А ради женщины не пожертвовали ни толикой власти. Да, собственно, ничем. Друзья, привязанности, возлюбленные, привычки - вторично.
Это и роман о человеке, который несёт в себе ощущение таинственной русской страны, постигает её загадочность, потому и успешен в продвижении людей во власть. Оттого Бекетов и ужасается возможности прихода к власти Градобоева, Россию не чувствующего. Знающего русскую географию, но не знающего русскую душу.
Бекетов понимает: пусть и плохая власть, но она удерживает страну от разрушения, хранит от исчезновения. Но сам недостоин страны. Он не праведник, он - грешник. Ведь он достигает своих целей через преступление, через падение, предательство. И это мучительно сознаёт. Знак греха и падения - цветок. Бекетов вскоре после смерти мамы получил в дар орхидею, и та зацвела через полгода. "Ему показалось, что это мама прислала ему с неба букет в знак вечной любви". Бекетов очень дорожит этим цветком, бережёт его, и через него видит знаки, что посылает ему мама. И вдруг цветок вянет, погибает: мать осуждает то, какими средствами он достигает целей. Средства не оправдывают цель.
Он понимает: мама не одобряет его, уходит от сына. Бекетов страдает.
И потому победа, которой он добился для Чегоданова, не будет прочной. У неё зыбкий фундамент - ложный. И когда президент триумфатором взошёл на престол и в Георгиевском зале клялся на Конституции, на него сквозь окно упал синий луч, который Чегоданов воспринимает как перст божий. А это вонзилась разящая игла.
И не случайно Бекетов, посмотрев кадры инаугурации и выйдя на улицу "города двух цариц", куда он вновь удалился, видит отрока с сияющим золотым нимбом над головой. Этот отрок опровергает победу Чегоданова. Ставит под сомнение легитимность власти в избранном через предательство и лукавство президенте. Власть эта - от лукавого! Настоящий спаситель вовсе не тот, кто клялся на конституции во время триумфа на инаугурации. А настоящий тот, кто ещё только должен придти и искупить чудовищное падение всех их или всех нас.
Очень насыщена "теоретическая часть" романа - это целое учение. Все имперские философии, формулируемые Прохановым, разлиты в этом романе. Бекетов произносит метафизические монологи. О русской истории, о категории чуда, об имперском характере нашей страны, о роли лидера, о власти, "о русской святости, о неисчислимых русских страданиях, о райской мечте, спрятанной в глубинах изнурённой русской души" Бекетов вторгается в Чегоданова и Градобоева целыми инвективами, композициями, он разъясняет, выстраивает схемы, пытается преобразить и оснастить своих подопечных идеалами. И если брать их отдельно, вычленить из текста - это и есть готовое теоретическое учение, которое (если судить по изменения в современной политике) уже берут на вооружение те, кто сейчас - власть. В ком - власть.
Роман не годится для цитирования. Потому что в цитату он стремится весь - целиком. Отточенные яркие метафоры. Смысловые построения, политические учения.
Метафоры не только украшают текст, но через ясный образ объясняют самую сложную философию или политическую конструкцию, делают её понятной и доступной. Одной простой фразой рисуется портрет, картина, для описания чего понадобилась бы целая смысловая конструкция. "Ощупывал глазами". И ты видишь - как смотрит и кто смотрит.
А идеологические теории, которые излагает Бекетов, столь ясны и привлекательны, что становишься адептом этой веры: в Россию, в её будущее, в необходимость жертв во имя, в чудо, которое случалось в жизни Бекетова и которое он сам творит. И мы наблюдаем технологии сотворения Павла в Савла.
Нет сомнения, что романы Проханова, и "Время золотое" в том числе, изучают в ЦРУ, МИ-6, и прочих разведках мира. Не говоря о политтехнологах, которые получили готовый учебник "Сделай сам". Чего стоит первый урок Бекетова, данный Чегоданову: не уменьшать протестную толпу на Болотной площади, не разгонять её, а наоборот, увеличивать и разнообразить представителями всех течений, партий. В бульон толпы накрошить самых разных, не сочетаемых порой ингредиентов: русских националистов, ярых либералов, офисных клерков, патриотов. Провести спецоперацию "Суп". И показывать эту массу, что устрашит народ бушующей массой, кипящим котлом, угрозой бунта столикой толпы.
Это классический роман: сюжет, его развитие, место и действующие лица Но писатель не стеснён канонами. Поэтому его классический роман - новаторский.
Автор через конкретные события, живо вырисованных, узнаваемых лиц умеет показать общее: страну, народ, те идеи, что властвуют над умами. Энциклопедия русской жизни. Таблица Менделеева. Повесть временных лет. Слои общества, социальные группы, климатические зоны и часовые пояса. История и география, политология и социология.
Романы Проханова - прямого действия. Просветительство: знания, идеологии.
Роман неисчерпаем, бездонен, трактовок требуют все персонажи, все события, все художественные приёмы. Роман "Время золотое" - атом. Мощный, неудержимый, неисчерпаемый. То - мирный. То - взрывающий.
"Но никто на свете не умеет" Лучше - смеяться и любить. Никто не умеет лучше писать романы. О времени, о себе и о тебе.
Картинка: икона "Всевидящее Око Божие" (фрагмент)
Апостроф
Роман Раскольников
31 июля 2014 0
Культура Общество
Феликс фон ЛУШАН. Народы, расы и языки. / Приложение к серии "Библиотека расовой мысли". - М.: Белые альвы, 2014. - 240с.
Расовый просветитель Владимир Авдеев, в частной беседе с нами, происходившей за кружечкой русского кваса, изволил состроумничать: "я-де в одном лице представляю и Ганса Ф.К.Гюнтера, и Ю.Ф.Леманса". Т.е. и "herr Professor"-а, и "herr Verleger"-а одновременно: "профессора" - "хедлайнера" расологических научных изследований, и "издателя" - "хедлайнера" соответствующих расово-научных публикаций Ежели сие и "самохвальство", то самохвальство, абсолютно обоснованное, ибо Вл. Авдеев, поистине, заменяет в своей кипучей просветительской деятельности не токмо что отдельного "профессора" и "издателя", но - пожалуй, что цельный "научно-исследовательский институт Расологии"
