Майкл Мур - Глупые белые люди
* Почти 20 процентов молодых афроамериканцев в возрасте от 16 до 24 лет не учатся и не работают (у белых — 9 процентов). Несмотря на «экономический бум» девяностых, в последнее десятилетие эти цифры практически не изменились.
* В 1993 году семьи белых вложили в ценные бумаги, социальные фонды и/или внесли наличный пенсионный счет в три раза больше, чем семьи черных. С тех пор биржа удвоила, если не утроила, их состояния.
* Черным пациентам-сердечникам куда реже, чем белым, делают сердечную катетеризацию — общую процедуру, которая может спасти человеку жизнь; и это вне зависимости от расы врача. И черные, и белые врачи направляют на катетеризацию на 40 процентов больше белых, чем черных.
* У белых в пять раз больше шансов получить срочную медицинскую помощь при апоплексическом ударе.
* Вероятность умереть при родах у черных женщин в четыре раза выше, чем у белых.
* С 1954 года уровень безработицы среди черных в два раза выше, чем у белых.
Неужели все это бесит лишь меня да преподобного Фаррахана? Чем афроамериканцы заслужили такое отношение, особенно учитывая, как мала их роль в страданиях нашего общества? Почему наказывают только их? Будь я проклят, если знаю ответ.
Так как же нам, белым людям, выйти сухими из воды без концовок а-ля Реджиналд Денни?[32]
Изобретательность белых не знает границ! Понимаете, мы ведь были настоящими тупицами. Мы не скрывали своих расистских убеждений — идиоты, ей-богу. Мы искренне развешивали на туалетах таблички «ТОЛЬКО ДЛЯ БЕЛЫХ» и тому подобное. Над питьевым источником помещали знак «ДЛЯ ЦВЕТНЫХ». Заставляли черных сидеть в задней части автобуса. Запрещали им ходить в наши школы и жить по соседству. Они выполняли самую грязную работу (в объявлениях так и указывалось «ТОЛЬКО ДЛЯ НЕГРОВ»), и мы четко давали понять: если ты не белый — твоя зарплата будет меньше.
Разумеется, такая открытая вызывающая дискриминация доставила нам уйму неприятностей. Кучка наглых адвокатов заявилась в суд, сославшись, ни много ни мало, на нашу собственную конституцию! Они процитировали Четырнадцатую поправку, которая запрещает относиться к кому бы то ни было иначе, чем к представителям других рас.
В итоге, после долгих судебных разбирательств, демонстраций и массовых беспорядков, мы поняли: если не поумнеем — придется делиться пирогом. Мы получили хороший урок: хочешь стать успешным расистом — найди способ делать это с улыбкой на лице!
Поэтому белые люди стали хитрее и убрали таблички, прекратили нападать на черных, если кто-нибудь из них заговаривал с нашими женщинами на улицах, приняли несколько законов о гражданских правах и зареклись произносить слова типа «ниггер» на публике. Мы теперь столь великодушны, что говорим: «Ну конечно, ты даже можешь поселиться по соседству; твои дети могут ходить в одну школу с нашими. Почему бы и нет? Мы как раз переезжаем». Мы улыбнулись, похлопали черную Америку по плечу и рванули в пригороды. Там мы ведем вполне привычный образ жизни. Выходя утром в сад за газетой, мы смотрим налево и видим белых; смотрим направо, а там — угадайте с трех раз — тоже белые!
На работе нам по-прежнему достаются самые лучшие должности, двойная зарплата и передние места в автобусе, конечная остановка которого — счастье и успех. Только оглянитесь и увидите, что черные сидят там же, где и всегда: уборщики, официанты, продавцы — одним словом, прислуга.
Дабы замаскировать продолжающуюся дискриминацию, мы проводим на рабочих местах «смешанные семинары» и приглашаем консультантов по «городским отношениям» помочь нам «найти общий язык с коллективом». Давая объявление о свободных вакансиях, мы радостно приписываем: «Равная возможность трудоустройства». И можно вдоволь посмеяться. Ведь мы-то знаем, что черным здесь работать не светит. Только четыре процента всех афроамериканцев имеют высшее образование (сравните с девятью процентами у белых и пятнадцатью — у американцев азиатского происхождения). Мы изначально отладили систему, которая гарантирует, что черные будут учиться в самых плохих школах, а значит, не смогут поступить в лучшие колледжи и поэтому; прямым ходом отправятся в ряды прислуги — подогревать нам молочко, обслуживать наши «БМВ», подбирать наш мусор. Ах да, некоторые проскальзывают, но дорого расплачиваются за свою удачу: черного доктора за рулем «БМВ» беспрестанно тормозят полицейские, черная актриса после оглушительных оваций не может поймать на Бродвее такси, черного брокера первым отправят «на пенсию».
Да нам, белым, за такую находчивость медаль надо давать. Мы произносим пространные речи об объединении; отмечаем день рождения доктора Кинга; хмуримся, услышав расистские анекдоты; благодаря крысиному выродку — Марку Фурману, чуть сломавшему наше прикрытие, — мы даже придумали новый термин «слово на Н», вместо привычного «ниггера». Поверьте, вам НИКОГДА не услышать, как кто-нибудь из нас произносит его — только не сегодня, комар носа не подточит! Озвучить свои мысли мы можем лишь в одиночестве, распевая рэперские песни, — дружок, вот почему мы так внезапно прониклись к рэпу!
вырезать и сохранитьФрагмент Четырнадцатой поправки к конституции
Пункт 1. Все люди, рожденные или натурализованные в Соединенных Штатах Америки, подчиняются законодательству и являются гражданами Соединенных Штатов Америки и штата, в котором они проживают. Ни один штат не должен создавать или исполнять законы, ограничивающие права и свободы граждан Соединенных Штатов Америки; не должен лишать человека жизни, свободы или имущества без судебного процесса; не должен отказывать человеку в равной правовой защите.
Мы никогда не упустим случая между делом заметить: «Мой друг, он черный…» Мы жертвуем деньги Объединенному фонду негритянских колледжей, следим за «Черными историями месяца» и неизменно сажаем единственного черного сотрудника за администраторскую стойку, дабы всегда можно было сказать что-нибудь вроде: «Смотрите — мы не дискриминируем! Мы нанимаем черных».
Да, мы очень хитрая, ловкая раса, и будь я проклят, если мы опять не выкрутимся!
А еще мы преуспели в перенимании — и присвоении — негритянской культуры. Мы ее кооптируем, пропускаем через «белый» блендер и объявляем своей. Так делал Бенни Гудман,[33] так делал Элвис и так делал Ленни Брус.[34] «Моутаун» изобрела абсолютно новый звук, а потом ее соблазнили переездом в Лос-Анджелес и развалили, расчистив путь для Великих Белых Попсовых Звезд. Эминем признает, что многое позаимствовал у «Доктора Дре», Тупака и «Паблик Энсми». «Бэкстрит Бойз» и «Эн-синк» в неоплатном долгу перед Смоки Робинсоном, «Мираклз», «Тсмптейшнс» и «Джексон Файв».
Черные изобретают — мы присваиваем. Комедии, танцы, мода, язык — нам нравится негритянское самовыражение, идет ли речь о комплиментах своей подружке за вкусный ужин, или о манере тусоваться с приятелями, или о попытках «быть как Майк».[35] Разумеется, ключевое слово здесь — как, потому что, сколько бы миллионов он ни зарабатывал, быть Майком означает тратить огромное количество времени на платных скоростных автотрассах Нью-Джерси.
За последние тридцать лет афроамериканцы захватили лидерство в профессиональном спорте (ну, кроме хоккея).
Мы великодушно уступили молодым неграм всю эту тяжелую работу, тренировки и напряжение; ведь (давайте начистоту) гораздо приятнее сидеть в эксклюзивном кресле «Ла-З-Бой», поедая чипсы с подливкой, и смотреть, как они гоняют мяч. Если нам нужна зарядка, мы всегда можем проделать нелегкий путь к телефонной трубке и, позвонив в спортивную радиопередачу, похныкать, что, мол, слишком уж «переплачивают» этим спортсменам. При виде черных, которые получают столько денег, нам становится… не по себе.
Где же сегодня остальные чернокожие? Ну, те, что не лупят по мячу и не прислуживают нам? Работают на телевидении и снимаются в фильмах — правда, я редко их вижу. Когда я на несколько дней прилетел из Нью-Йорка в Лос-Анджелес — для деловых встреч, — то ни в самолете, ни в отеле, ни в моем проверенном замечательном агентстве, ни среди встретившихся сотрудников, ни в Санта-Монике за традиционным коктейлем с продюсером, ни на дружеском обеде в «Западном Голливуде» я не встретил ни одного черного, не считая обслуживающего персонала; да и прослоняйся я там целыми днями — результат был бы тот же. Как такое могло произойти? От нечего делать я стал засекать, сколько времени пройдет, прежде чем я замечу черного мужчину или женщину, на которых нет униформы и которые не сидят за администраторской стойкой (в Лос-Анджелесе тоже играют в «негров-администраторов»), В течение трех моих последних поездок в Лос-Анджелес обращать внимание на часы вообще не приходилось: таких негров не было. Вот так. Я мог бесконечно торчать во втором по величине городе Америки и видеть кругом лишь белых, азиатов да латиноамериканцев — всех, кроме негров, — и этот невероятный трюк свидетельствует о степени разобщенности нашего общества. Подумайте, сколько сил уходит на такие проделки, и все ради того, чтобы меня не побеспокоил ни один черный! Как белым людям удалось спрятать от моих глаз миллион черных жителей округа Лос-Анджелес? Вот она, истинная гениальность!
