Антон Керсновский - История Русской армии. Часть 4. 1915–1917 гг.
Весь день 21 июня шла артиллерийская подготовка – и вечером войска IX, XXXV и III Кавказского корпусов вновь истекли кровью у Скробова и Дробышева. Стремительным ударом 181-й Остроленский и 183-й Пултусский пехотные полки захватили 1 генерала, 60 офицеров и 2700 нижних чинов пленными при 11 орудиях, взяв 31-ю австро-венгерскую дивизию во фланг и тыл. Но резервы Юрий Данилов держал в самом отдаленном от прорыва пункте… В 5-й пехотной дивизии архангелогородцы (полковник Буйвид) овладели Фердинандовым Носом, вологодцы и галичане – Дальним и Горным Скробовом. В этих делах частями 5-й и 67-й пехотных дивизий (XXXV корпуса) взято около 1000 пленных и 4 орудия.
Самый трудный участок неприятельской позиции выпал на долю 42-й пехотной дивизии, потерявшей всех четырех командиров полков. Командир 166-го пехотного Ровненского полка полковник Сыртланов со знаменем в руке впереди всех первым вскочил на бруствер неприятельского окопа, где пал смертью героя. Чтобы видеть, в каких условиях велся Скробовский штурм, достаточно указать, что 3-му батальону миргородпев полковника Савищева пришлось преодолеть 50 рядов наэлектризованной проволоки. Трофеями 4-й армии было 4000 пленных и 15 орудий, не окупивших огромных наших потерь. За 20–25 июня мы потеряли 80 000 убитыми и ранеными. Неприятель лишился 13 000 (из них 5500 германцев). Особенно пострадали Гренадерский и IX армейский корпуса.
Видя неудачу, штаб Западного фронта распорядился отложить дальнейшее наступление – и даже подготовку к нему – до 24 июня, а затем до 25-го. В этот день III Сибирский корпус, сменив XXV, пытался было развить первоначальный его успех (с опозданием на пять дней), но неудачно. После этой попытки генерал Эверт распорядился отложить наступление примерно до 1 июля. Скажем сразу, что оно никогда не возобновилось.
Скробовское сражение стоило России крови 80 000 ее офицеров и солдат. Положение 4-й армии после этого наступления тактически ухудшилось: занявшие неприятельские позиции войска стали сильно терпеть от немецкого огня, а наша артиллерия осталась на прежних позициях, и ее по местным условиям нельзя было продвинуть вперед. Реки крови пролились зря.
26 июня Ставка предписала Западному фронту удерживать врага, поручив ведение главного удара генералу Брусилову. С этой задачей удерживания генерал Эверт справился, в общем, если не блестяще, то, во всяком случае, удовлетворительно. Кулак Западного фронта, все время занесенный, сделал свое дело. Германское командование сняло с этого фронта только 8 дивизии, направив против генерала Брусилова 16 дивизий из Франции[75].
Июль месяц прошел на Западном фронте вяло. 20 июля XII германская армия произвела внезапную газовую атаку на позиции нашей 10-й армии у Сморгони, на стыке II Кавказского и XXIV армейского корпусов, понесших большие потери. В Кавказской гренадерской и 48-й пехотной дивизиях погибло свыше 8000 человек. Здесь геройской смертью погибли офицеры грузинских и мингрельских гренадер, по почину полковника Отхмезури снявшие в газовых волнах свои маски, чтобы солдатам лучше слышались слова команды и одобрения. Геройски погибла, сняв маски, и 1-я батарея второочередной 84-й артиллерийской бригады поручика Кованько.
Северный фронт бездействовал весь май и июнь. Принявший 12-ю армию генерал Радко Дмитриев проектировал широкую наступательную операцию на Туккум с участием в ней Балтийского флота и высадкой немцам в тыл их VIII армии у Роена десанта под командой генерала Геруа 1-го. Генерал Геруа 1-й командовал 38-й пехотной дивизией в 5-й армии, откуда его вызвали. В десант были назначены 3-я стрелковая, 116-я пехотная дивизии, 4-я отдельная кавалерийская бригада (20-й драгунский Финляндский и Офицерской кавалерийской школы полки) и моряки. В строй Балтийского флота уже вступили четыре Гангута, и против 24 11-дюймовых орудий старых германских броненосцев мы имели 64 12-дюймовых, бивших через горизонт при превосходстве в эскадренной скорости. Генерал Куропаткин, подобно всем рутинерам русской военной мысли того времени, скептически относился к десантным операциям, но мало-помалу склонился на доводы лозенградского победителя. Момент для этого был самый подходящий: весь германский флот чинился после Ютландской битвы и мы временно владели Балтийским морем[76].
Операция была, однако, скомкана. Ставка директивой от 26 июня потребовала наступления Северного фронта и все время торопила его началом. Во исполнение этих требований 12-я армия атаковала 9 июля VI Сибирским корпусом на Бауск. Шестидневные бои окончились без иных результатов, кроме бесполезных потерь. Эта бессмысленная операция обошлась 3-й и 14-й Сибирским стрелковым дивизиям VI Сибирского корпуса в 15 000 человек.
Окончание этих боев совпало со сменой главнокомандующих фронтом. Генерал Куропаткин был спешно отозван в Туркестан. Там он блестяще, и без всякого кровопролития усмирил серьезное брожение среди туземного населения, лишний раз доказав свои выдающиеся административные способности. Вместо него во Пскове тускло замаячила зловещая фигура генерала Рузского, по телеграфу отменившего начавший было уже садиться на корабли десант. Приготовления к наступлению совершенно заглохли.
Ковельская бойня
26 июня Ставка, как мы знаем, отдала директиву, в которой предписывала Северному фронту перейти в наступление, Западному – удерживать врага, а Юго-Западному фронту овладеть Ковелем и зайти в тыл Пинской группе неприятеля. Совершенно непонятно то значение, которое Ставка в многочисленных своих директивах придавала Пинскому району и Пинской группе генерала Гронау. Таким образом, роли фронтов менялись. Эверту надлежало только демонстрировать, Брусилову – нанести главный удар.
Этот главный удар генерал Алексеев указал нанести в самое крепкое место неприятельского фронта – в ковельском направлении, сплошь занятом отборными германскими дивизиями и почти непроходимом от природы.
Когда в конце мая и начале июня генерал Брусилов требовал от 8-й армии наступления на Ковель, он имел в виду оказать помощь Западному фронту. Ковельское направление было важно только вследствие своего соседства с главным Западным фронтом. Теперь, когда Западному фронту отводилась второстепенная роль, направление на Ковель сразу теряло всякую стратегическую ценность. Переменив идею плана кампании, генерал Алексеев оставил прежние формы. Благодаря этой чудовищной аберрации, Ковель, бывший для Брусилова лишь средством, стал для Алексеева самоцелью.
Для развития операции на Ковель – и дальше на Брест – Пружаны Юго-Западному фронту был передан резерв Ставки – Гвардейский отряд генерала Безобразова в составе I и II Гвардейских пехотных и Гвардейских конных корпусов, представлявшие как бы зародыш армии, и IV Сибирский корпус. Превосходные войска гвардии возглавлялись старшими начальниками, подобранными по придворной протекции и совершенно негодными в боевом отношении. Генерал Брусилов в своих воспоминаниях дает им уничтожающие характеристики.
Одновременно с Северного фронта передавался III армейский корпус. Эти войска должны были подойти в первых числах июля. В то же время левофланговая 7-я и 9-я армии были усилены 3 пехотными дивизиями и конницей. В 7-ю армию 108-я и 113-я пехотные дивизии, в 9-ю армию – 79-я пехотная дивизия и Уссурийская конная.
С 27 по 30 июня, как мы видели, в 3-й и 8-й армиях шли жаркие бои за овладение Стоходом. Нам не удалось форсировать реки, но и неприятельские попытки наступать были отражены. Генерал Брусилов предполагал первоначально возобновить наступление уже 1 июля, атакуя 3-й армией на Камень Каширский, в обход Ковеля с севера, а 8-й армией – на Ковель фронтально и в обход с юга.
Одновременно 11-я армия должна была наступать на Броды, связывая руки неприятелю. Операцию пришлось, однако, отложить для 3-й и 8-й армий до прибытия обещанных Ставкой подкреплений.
6 июля была произведена перегруппировка правофланговых армий Юго-Западного фронта. Группа Безобразова вдвинута между 3-й и 8-й армиями, и ей переданы правофланговые корпуса этой последней. Генерал Брусилов предписал 3-й армии атаковать Ковель с севера и востока, овладеть переправами через Стоход и затем действовать в тыл Пинской группе немцев, как то требовала Ставка. Группа Безобразова должна была форсировать Стоход и охватить Ковель с юга. 8-я армия нацеливалась на Владимир Волынский, 11-я армия – на Броды – Львов, 7-й армии указывалось сковать противника, а 9-й армии наступать в общем направлении на Галич.
Положение фронта в начале июля было следующее. Трем нацеленным на Ковель нашим армиям – 3-й, Безобразова и 8-й – противостояла группа войск Линзингена: Гронау, Гауэр, усиленный Фатом и Лютвицем[77], Бернгарди и IV австро-венгерская армия. Всего против наших 29 пехотных и 12 кавалерийских дивизий неприятель сосредоточил на подступах к Ковелю 251/2 пехотных и 7 кавалерийских дивизий.
