Газета День Литературы - Газета День Литературы # 168 (2010 8)
Василий Авченко сетует на то, что Приморье "корчится безъязыким", отсутствует адекватная коммуникация со страной, другими её регионами. Однако не только у Дальнего Востока сейчас нет "своего голоса", но и прочая страна, так называемая провинция, а это вся немосква, остаётся практически безгласной. Импульсы по её нервным окончаниям не доходят до центра, он попросту остаёся глух ко всему и пребывает в нарцистической самозамкнутости. Любая новость с мест проходит через жабры и фильтры столичной информационной диктатуры. Любой голос обрабатывается центральным компьюте- ром под нужную тональность. Нет ни одного мощного нестоличного издания или телеканала, который бы вещал на всю страну. Поэтому она и пребывает в состоянии информационной блокады, причём кольцо блокадное сформировалось не по внешнему контуру, а было синтезировано внутри.
Собственно, Дальний Восток с аномальностью, которая сконцентрировалась в правом руле, хотя могла с таким же успехом обозначиться, к примеру, и через образ уссурийского тигра или Тихого океана, есть символ общей ситуации дел, которая сложилась в стране. Это "экстремальная, доведённая до абсурда, гипертрофированная Россия. Отрезанный ломоть и территория неопределённости". Всё её существование сейчас аномально и не поддаётся законам здравого смысла. Она существует всё ещё вопреки. "Я вообще не вполне понимаю, каким непостижимым образом по-прежнему существует такая огромная и всё-таки условно единая Россия" – недоумевает автор. Это "разорванное пространство", в котором ещё покоятся энергии того взрыва, разорвавшего на раненые изувеченные части единую империю. И при этом наблюдается катастрофическое затухание творческой энергии страны, которой "хватает только на то, чтобы еле-еле поддержать построенное ранее советскими атлантами".
Ближайшее будущее, которое рисуется, – в лучшем случае сеть вахтенных посёлков. А за ними уже брезжит перспектива новой Аляски, которую никто не в состоянии удерживать, да и нет такого желания. Это – дикая, непонятная, безгласная территория – бремя, обуза. Так будет, если мы не услышим друг друга, если не пойдём к друг другу навстречу. И вместо слов "широка страна моя родная" в голове будет крутиться бред "от Волги до Енисея".
Северодвинск
Ирина ШЕВЕЛЁВА «КАК ЧЕСТЬ СВОЯ»
К 70-летию поэта Анатолия Парпары
В главенствующем роде литературы, каким является поэзия, считает Анатолий Парпара, "поэтическая драма по-прежнему вершина современной поэзии". Мысль Парпары подтверждена тем, что к концу века настоятельная потребность обратиться к созданию драматических вещей захватила многих поэтов, стала давать плоды.
К историческим поэмам-драмам Анатолия Парпары театры стали присматриваться сразу по их выходе. Например, калужский драматический. Но… вклинилась идеология накануне 600-летия Куликовской битвы. Калужанину А.Струку поэт откровенно излил душу:
"Кто вам сказал, что традиционно-классические драмы написаны для чтения, для звучания на радио? Как же быть с Шекспиром, Лопе де Вегой, "Борисом Годуновым" Пушкина, с трилогией А.К. Толстого? Каждое серьёзное поэтическое произведение требует своего сценического прочтения. Современные же режиссеры почему-то берут на себя смелость становиться соавторами Чехова, Булгакова и других классиков, развращённые мягкостью современных драматургов.
К примеру, А.К. Толстой создал свой поэтический театр и даже обосновал его законы в своих проектах постановки на сцене. Как же можно разрушать волю создателя? … И если прозаические пьесы ещё могут выдержать "привнесения" режиссера, то поэтическая драматургия отторгает чужеродное. Поэтому так мало поэтического в театре. Да и актеры разучились понимать поэтическую речь.
Мне предлагали ставить "Противоборство" несколько раз, в частности, во Владимирском театре, но я отказался из-за режиссерского агрессивного вмешательства в ткань произведения. Калужский же облдрамтеатр даже заключил со мной договор на постановку драмы, но потом деликатно отошёл в сторону".
Было предложение от Театра Моссовета. Но трудности – преодоление их инерции – оказались слишком сложными для устоявшихся модернистских штампов. Правда, "рискнули" один-два театральных коллектива, да и то, сыграв лишь отдельные фрагменты драм. Например, духовный театр "Глас" в Москве.
Безусловно, не каждому театру дано поднимать исторические эпохи, вводить в репертуар сильные новые характеры. Исторически взглянуть на современность в тематически близких драмах. Что полностью исключает потребность зрителя в полноценном театре. "А как со зрителем? – размышляет А.Парпара. – У него есть ещё желание увидеть классику. Человеческий интерес к драматургическим произведениям так же глубок и необходим людям, как во времена Софокла и Еврипида, ибо человечеству предстоят великие задачи: спасение субкультуры, очищение земной атмосферы, решение проблемы продовольствия. Эти задачи должны быть обеспечены духовной валютой – подвигами героев. Народ, не имеющий достойных примеров перед глазами, может оказаться бездеятельным мещанином, иваном, не помнящим родства, а в итоге прахом для удобрения другим народам, по верному замечанию Петра Столы- пина. Русский народ изначально тяготел к театральному действу. А.Н. Островский, большой знаток народной души, писал: "Исторические драмы и хроники развивают и воспитывают сознательную любовь к Отечеству. Публика жаждет знать свою историю"".
Малейшие мизансцены в драмах А.Парпары требуют точных знаний и обширного размаха. Сценических находок требуют любые ситуационные столкновения персонажей, любые монологические реплики, как, например, реплика известного в ту эпоху наёмника Маржарета. Москва оккупирована поляками:
Мой Бог, такая ночь,
Я думаю, была страшнее ада,
Хоть я в аду, признаться, не бывал.
Мы обнаружили телег пятнадцать,
В которых было спрятано оружье.
Естественно, возниц – по голове
И в прорубь. Было девять стычек,
В которых мы убили двадцать русских,
Но восемь рыцарей мы потеряли.
Мой Бог, два месяца таких дежурств –
И я лишусь всех немцев.
А восстание москвичей? А Нижний Новгород с обращением к нему Минина? А перипетии ополчения, возглавляемого князем Пожарским? А победная реляция Ивана III:
А знаете, что это означает?
Что иго сброшено!
Что нашим детям
Расти вольготно.
Мы теперь свободны.
Но ведь ещё надо ввести на сцену просторы Руси, обозначить расстояния, захваченные действом, передать невероятную скорость сменяющих друг друга и образующих историческое единство событий, сам ветер той или иной годины, ощутимый в широте авторского дыхания, колыханье крыльев свободы. Надо со знанием передать расстановку сил, показать, что за каждой стоит. Надо донести идею автора.
Да, автор облегчает сценические трудности зримой передачей происходящего, вкладывает в уста героев раскрывающие эпоху и личность монологи, диалогизирует борьбу мнений. Сценичность его вещей отметил критик Алексей Бархатов: "С различных сторон предлагает автор взглянуть на московские дела, перенося действие из Кремля в ставку хана Ахмата, с берегов Угры в столицу Крымской орды, предоставляя слово князьям и смердам, послу короля Казимира и служилому царевичу Нордоулату. Масштабней и ярче встаёт перед читателем политическая борьба того времени". Отмечает Бархатов также "вкрапление в текст мелодичных исконно русских песен, ухарских криков зазывал и лотошников, присказок и поговорок. Действие живёт зримой и яркой сценической жизнью". Кстати, "исконно русские песни" созданы поэтом, как и многие присказки и поговорки!
В общем, "беда" драм А.Парпары в том, что они требуют размаха, не только финансового, но и душевного, умственного; требуют творческого напряжения, любви, знаний. Прикосновения к правде русской истории. Кстати, ведь это и "беда" Пушкина, чей "Борис Годунов" до сих пор считается не сценическим. ЕЩЁ НИ ОДИН РЕЖИССЕР НЕ ПРОСЛАВИЛ СЕБЯ ДОСТОЙНОЙ ПОСТАНОВКОЙ ПУШКИНСКОЙ ТРАГЕДИИ! (Хотя в последние годы такие попытки, с немалыми затратами, и предпринимались, в том числе под открытым небом, в окрестностях Санкт-Петербурга.)
