Владимир Иванов - Призрак рейхсляйтера Бормана
В конце концов под давлением мировой общественности Стресснер лишил Менгеле гражданства. Но на выручку пришел другой диктатор — Пиночет. По данным «Стар», Менгеле проживает сейчас в колонии «Дигнидад» в Чили.
О нравах, царящих в Дигнидаде, рассказывал французский журналист Аллен Рюжоль, которому удалось проникнуть туда.
«Недалеко от Эль-Парраля,— пишет А. Рюжоль,— у подножия Анд, живут 250 колонистов, руководимых Германом Шмидтом, бывшим офицером люфтваффе. В колонии царит деспотический режим. «Дигнидад» — так называется колония — пользуется покровительством «частной социальной миссии» в Зибурге (ФРГ). Среди руководителей колонии много офицеров СС. Когда следователь предъявил тридцать мандатов на арест руководителей «Дигнидада», вооруженные колонисты преградили полиции вход на территорию».
Как выяснил А. Рюжоль, Шаффнеру, одному из военных преступников, а затем руководителей колонии, помогли в свое время перебраться в Аргентину контрабандисты.
Эта игра в прятки с правосудием поистине бесконечна...
Последние сообщения о Менгеле датируются 1985 годом. 74-летний палач, на совести которого более 400 тысяч жизней ни в чем не повинных людей, спокойно доживает свои дни в Чили и Парагвае, пользуясь покровительством сильных мира сего и даже совершает краткие поездки в США. К такому выводу пришел американский еженедельник «Стар», опубликовавший материал об этом нацистском преступнике.
Остается добавить, что в годы войны Менгеле был в доверительных отношениях с Борманом. Утверждают, что Менгеле сделал пластическую операцию крупным наци, в том числе рейхсляйтеру, что и позволило последнему беспрепятственно проживать в Латинской Америке...
В мае 1984 года из Сантьяго пришло сообщение: в возрасте 78 лет скончался Вальтер Рауфф. Это тоже весьма заметная фигура на фашистском небосклоне.
После разгрома гитлеровской Германии Рауффу удалось бежать в Южную Америку. Создатель печально известных «душегубок» нашел приют в Чили, где и провел все послевоенные годы. Однако заговорили о нем лишь после военного переворота в сентябре 1973 года, когда к власти в стране пришел режим Пиночета. Многие узники застенков чилийской охранки, которым удалось вырваться на свободу, свидетельствовали, что Рауфф, переменив «хозяина», в течение десяти лет передавал свой «опыт» пиночетовским карательным службам. В печати не раз появлялись разоблачения злодеяний бывшего гитлеровца, участвовавшего в допросах и пытках чилийских заключенных.
На неоднократные требования правительств ряда стран, пострадавших от гитлеровской оккупации во время второй мировой войны, чилийский диктаторский режим последовательно отвечал отказом выдать нацистского преступника, виновного в гибели сотен тысяч людей. Официальный Сантьяго не раз заявлял, что Рауфф не будет выслан из страны. Мотивировалось это тем, что Рауфф-де ведет теперь «мирную жизнь». А министр иностранных дел Чили Хайме дель Валье за несколько дней до кончины преступника снова подтвердил это решение. «Преступления Рауффа искупились... сроком давности»,— цинично заявил пиночетовский министр...
Я сознательно столь подробно рассказываю об обстоятельствах укрывательства крупных нацистов, подлежащих суровому наказанию. Ибо эти факты — достоверное свидетельство того, что политическая обстановка в ряде стран Латинской Америки являлась и остается кое-где по сей день в высшей степени благоприятной для нацистских преступников. Здесь, как мы видим, им не трудно ускользнуть от правосудия. И даже в тех случаях, когда преследователи выходят на верный след, разыскиваемого как бы покрывает пелена мрака. Это происходит не в последнюю очередь потому, что в Южной Америке вплоть до сегодняшнего дня функционирует хорошо организованное и отлаженное подполье, которое под видом всевозможных приграничных поселений и колоний типа «Дигнидад», по сути дела, является цитаделью бывших фашистов всех рангов и мастей. Они имеют в своих руках мощные политические и экономические рычаги давления на правительственный и полицейский аппарат ряда южноамериканских стран. Разобраться во всем этом клубке еще предстоит в будущем.
На сегодня же с определенной долей уверенности можно предположить, что, возможно, здравствующий военный преступник Мартин Борман в принципе мог долгие годы скрываться в Латинской Америке. И не случайно, что охотник за нацистскими оборотнями Сесар Угарте на вопрос журналиста, жив ли, по его мнению Борман, твердо ответил: «Да, он жив, и живет в Латинской Америке».
Кстати, в этой связи уместно вспомнить последнюю телеграмму, направленную Борманом из рейхсканцелярии о согласии на перемещение на «заокеанский юг».
И если иметь в виду, что на «заокеанском юге» по сей день не безуспешно действуют организации бывших нацистов, нельзя отбрасывать версию о том, что Борман скрывается (или скрывался) где-то в Южной Америке.
Вот так — несколько пространно и развернуто — можно ответить на вопросы, поставленные в конце предыдущей главы.
Кроссворд вариантов
Свой последний пятьдесят шестой день рождения Гитлер встречал в состоянии физической и моральной деградации. О былых шумных демонстрациях на площадях, парадах и официальных раутах, как это имело место в течение многих лет, никто, естественно, не помышлял.
О том, как выглядел Гитлер в последнее время, генерал Гудериан напишет впоследствии: «У него теперь уже дрожала не только левая рука, но и вся левая половина туловища... Он с трудом волочил ноги, движения его стали замедленные. Когда он хотел сесть, ему пододвигали стул».
Из дневника Мартина Бормана:
«20 апреля.
...День рождения фюрера в печальной атмосфере».
Утром в бункере имперской канцелярии собрался узкий круг приближенных фюрера — уцелевших и еще не сбежавших. Гитлер, Борман, Аксман и еще несколько человек вышли во двор, чтобы поприветствовать мальчишек-фольксштурмистов. С трудом подбирая слова, фюрер обратился к ним с речью, которую вяло и невыразительно закончил дежурным в те дни призывом: «Мы должны обязательно выиграть битву за Берлин!»
О каком выигрыше могла идти речь?! 20 апреля это понимали все, собравшиеся во второй половине дня, тоже ставшего дежурным «обсуждением ситуации». По свидетельству присутствовавшего на совещании адмирала Фосса, Гитлер объявил, что вместе с Борманом и Геббельсом решил остаться в Берлине до конца. На предложение коменданта города Вейдлинга покинуть агонизирующий Берлин, Гитлер ответил: «Я не хочу блуждать по лесам до тех пор, пока меня не схватят».
Соответствовало ли решение фюрера остаться в Берлине планам рейхсляйтера? Есть все основания считать — нет! Да, внешне он сохраняет лояльность своему хозяину, публично выказывая эту преданность и поддержку. Еще 28 апреля он посылает с нарочным письмо генералу Венку, на которого полуобезумевший фюрер возлагал последнюю надежду на спасение от краха. В письме — хула в адрес Гиммлера, пытавшегося вступить в самостоятельный контакт с англо-американцами и столь же высокопарное, сколь и невыполнимое заявление: «Поворот (речь идет о возможной сделке с США и Англией —В. И.) может быть произведен только и лично фюрером».
Знал бы «обожаемый» фюрер, что опытный политический игрок Борман еще в миттельшпиле войны начал готовить себе пути отступления! Причем по всем линиям — политической, организационной и личной.
Есть немало свидетельств того, что в коалиции с Гиммлером, Кальтенбруннером зимой-весной 1945-го он вел зондаж на предмет сепаратного сговора с высокими чинами из военной разведки Великобритании и Управления стратегических служб (УСС) [10] США.
Из дневника Мартина Бормана:
«18 февраля.
Обсуждение вопроса о посредничестве...»
Эта запись появилась после серии встреч рейхсляйтера с Гиммлером, личным представителем последнего при Гитлере генералом Фёгеляйном — мужем сестры Евы Браун начальником Главного управления имперской безопасно сти Кальтенбруннером.
На «особой» миссии обергруппенфюрера Вольфа на переговорах с полномочными представителями из УСС останавливаться не буду, полагая, что в памяти читателей сохранились соответствующие фрагменты из доку ментальной повести Юлиана Семена «Семнадцать мгновений весны».
Как и другие главари фашистской Германии, Борман к концу войны делает ставку на ожидавшуюся здесь со дня на день смерть президента Рузвельта: в последующее существование антигитлеровской коалиции Сталин — Черчилль никто из них не верил — антисоветизм последнего был хорошо известен.
Поэтому Борман, плетя сеть интриг, ведет борьбу за власть после ухода фюрера, за право ухватить скипетр, выпадающий из рук находящегося в состоянии перманентной прострации рейхсканцлера. Всемогущий Борман, ставший весной 1945-го своего рода душеприказчиком Гитлера готовит для фюрера личное и так называемое «политическое» завещание, изобиловавшее пышным словоблудием «о лучезарном возрождении национал-социалистского движения».
