Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич
До знакомства с Гитлером Иоахим фон Риббентроп был торговцем вином в компании собственного тестя — известного производителя вина из Висбадена. Во времена Веймарской республики Риббентроп много ездил по Германии и Европе, продавая фамильный Sect, и, как любой коммивояжер, везде обзаводился нужными знакомствами. Благодаря связям тестя и собственной деловой активности Риббентроп был вхож в дома многих известных предпринимателей как в самой Германии, так и за ее пределами, хотя своим в этих домах его никогда не считали. Риббентроп свободно владел английским и французским языками, что выделяло его среди других нацистов. Он долго жил вне Германии, и считалось, что он хорошо понимает менталитет других народов, особенно англичан. Собственно говоря, этим достоинства будущего шефа германского МИДа исчерпывались. В остальном практически все, кто хорошо знал Риббентропа, отзывались о нем, как о полной посредственности. «Глупый, неотесанный, излишне сентиментальный и подобострастный... Если он принимал решение, пусть и неправильное, ничто не могло его переубедить», — таким видел Риббентропа имперский руководитель прессы Отто Дитрих 27. «Полузловещим, полуне-лепым» называл его посол Дирксен 28. Риббентроп «был очень трудолюбив, но полностью лишен умственных способностей», — считал фон Папен, и сам не хватавший звезд с неба 29. А советский посол в Лондоне И.М. Майский, отбросив любые дипломатические условности, вспоминал о Риббентропе как о «дуболоме» и «грубом, тупом маньяке с кругозором и повадками прусского фельдфебеля» 30. Мнение советского полпреда полностью совпадало с мнением британского премьера, что само по себе случалось крайне редко. «Во время разговоров с Риббентропом, — писал Невилл Чемберлен, — меня всегда охватывает чувство беспомощности. Он настолько глуп, поверхностен, самовлюблен и самодоволен, настолько свободен от каких-либо интеллектуальных способностей, что, похоже, никогда не понимает то, о чем ему говорят» 31. Таких характеристик множество. Практически невозможно найти среди воспоминаний современников что-либо положительное об этом крайне тщеславном и недалеком человеке. В январе 1933 года Риббентроп помог организовать у себя дома решающую встречу Гитлера с Папеном, на которой они договорились о совместных действиях против правительства Шлейхера. С тех пор Риббентроп был уверен, что оказал большую услугу фюреру, и ожидал от него соответствующего вознаграждения.
Риббентроп считал своим призванием международные отношения и сразу после прихода Гитлера к власти заявил о претензиях на ключевое место статс-секретаря министерства иностранных дел, хотя до этого не проработал в сфере дипломатии ни единого дня. Со своей настойчивой просьбой он обращался к Папену и Нейрату, но понимания нигде не нашел. Гитлер, со своей стороны, был не против такого назначения, но Нейрат категорически возражал. Фюреру удалось лишь заставить Нейрата весной 1934 года взять Риббентропа в штат министерства как «специального представителя канцлера по вопросам разоружения» в ранге посла. Получив это неопределенное назначение, Риббентроп уже самостоятельно приравнял его к должности статс-секретаря. Он любил встречаться с иностранными политическими деятелями, влиятельными бизнесменами и журналистами, представляясь им как alter ego Гитлера 32. Подобные встречи, как правило, раздражали зарубежных политиков и нервировали германских дипломатов, поскольку отличались пустословием и вносили сумятицу в их работу. Радовался только Гитлер, которому казалось, что он нашел управу на чересчур самостоятельного и неуступчивого Нейрата. Впрочем, фюрер отдавал себе отчет в истинных способностях своего нового советника по международным вопросам. Министр вооружений Альберт Шпеер вспоминал, как Гитлер любил разыгрывать Риббентропа, когда последний связывался с канцлером через Вальтера Хевеля, бывшим доверенным лицом фюрера для контактов с внешнеполитическим ведомством. Хевель, прикрыв рукой трубку, передавал Гитлеру то, что говорил Риббентроп, а фюрер шепотом сообщал, что надо было отвечать. Обычно это были едкие и саркастические замечания, что крайне нервировало Риббентропа, боявшегося, что за его спиной враги настраивают Гитлера против руководителя Бюро и министра в дальнейшем 33.
Риббентропу было кого опасаться. Высокомерием и самонадеянностью он умудрился настроить против себя практически всю верхушку нацистской Германии 34. Герман Геринг, второе лицо в Третьем рейхе, который сам претендовал на активное участие во внешней политике, очень удивился, узнав в августе 1936 года, что Гитлер назначил Риббентропа послом Германии в Лондоне, да еще и с заданием добиться максимального сближения с Англией. «Когда я стал критиковать кандидатуру Риббентропа, заявляя, что он не справится с английскими делами, — утверждал впоследствии Геринг, — фюрер сказал мне, что Риббентроп знает лорда такого-то и министра такого-то. На это я ответил: “Вся беда в том, что и они знают Риббентропа”» 35. Геринг был прав. Риббентроп, используя свою близость к Гитлеру, любил организовывать встречи с фюрером разных английских политиков, общественных деятелей, бизнесменов и журналистов 36. В результате у Гитлера создалась иллюзия, будто Риббентроп постоянно вращается в высшем английском обществе, являясь там своим человеком. Но это было далеко не так. Англичане терпели Риббентропа, но никогда не относились к нему серьезно. Бывший в середине 30-х годов министром авиации Британии лорд Лондондерри, например, которого Риббентроп неоднократно называл во всеуслышание своим другом, признавался в узком кругу, что германский посол является «самым неотесанным человеком, которого я когда-либо встречал» 37. А британский посол в Берлине Эрик Фипс считал Риббентропа «легковесным... раздражительным, поверхностным и безмерно самовлюбленным» 38. Под стать мужу была и фрау Риббентроп, которая могла запросто посоветовать на обеде в резиденции премьер-министра сидевшему рядом с ней Черчиллю вести себя аккуратнее, чтобы не испортить дружеские англо-германские отношения 39.
Но это было не самое страшное. Гораздо хуже было то, что Риббентроп совершенно не представлял себе ни образ мышления англичан, ни то, как развивается политический процесс в этой стране, ни целей и задач внешней политики Англии. Его суждения и оценки британской политики были поверхностны и чаще всего ошибочны, что вело к серьезным последствиям. Риббентроп долго убеждал Гитлера в реальности германо-английского союза. Убедил. При назначении Риббентропа послом Гитлер, собственно говоря, и поставил перед ним главную цель — «привезти мне союз с Англией» 40. Ни один германский дипломат не взялся бы за выполнение этой заведомо невыполнимой задачи. Риббентроп взялся. При этом возможности Нейрата как-то воздействовать на нового посла в Англии были сразу ограничены. Риббентроп заявил министру, что будет проводить абсолютно независимую политику под непосредственным руководством Гитлера и отчитываться только перед ним 41. Нейрату оставалось лишь надеяться, что на таком ответственном посту Риббентроп быстро сломает себе шею. Фон Папен, кандидатуру которого Гитлер также рассматривал на должность посла в Лондоне, вспоминал, как Нейрат, узнав об этом, замахал руками: «Нет, нет — мы должны послать туда Риббентропа. Это единственный способ избавиться от него и его Бюро». Папен тогда испугался, как бы Риббентроп не наломал дров в Англии. Но Нейрат с хитрой улыбкой на лице успокоил своего собеседника: «Через три месяца в Лондоне с ним все будет кончено. Англичане не выносят его, и мы избавимся от него раз и навсегда. Нам может не представиться другой возможности выставить его идиотом» 42. Возможно, все так и случилось бы, тем более что после приезда Риббентропа по Лондону стали ходить анекдоты о его тупости и самонадеянности 43, но Нейрат не учел важной детали — Гитлер устал от постоянного противодействия германских дипломатов, и всецело преданный Риббентроп, всегда поддакивавший фюреру и пытавшийся предугадать его желания, устраивал Гитлера гораздо больше любого своенравного профессионала. «Министерство отказывается сотрудничать, — утверждал Гитлер. — Оно стоит вне партии, отказывается понимать политику фюрера и продолжает всюду создавать трудности» 44.
