Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич

Переговоры с Италией и Японией вели разные группы германских дипломатов. В этом не было бы ничего удивительного, если бы они не принадлежали к разным, конкурировавшим между собой ведомствам — собственно Министерству иностранных дел (Auswartiges Amt) и так называемому Бюро Риббентропа (Dienststelle Ribbentrop). Эта организация всегда была аморфной и полулюбительской. Один из сотрудников Бюро, Герман фон Раумер, вспоминал, как он пришел туда работать в конце 1935 года. «Это какое-то несчастье, — делился он своими впечатлениями. — Никто в Бюро не имеет ни своей комнаты, ни даже личного секретаря. Все сидят вместе, курят, делятся слухами и ожидают появления босса. Мне сразу сказали, что здесь нет никакой “бюрократии”, и поэтому отсутствует делопроизводство, которое, по мнению Риббентропа, является началом любой бюрократии. Когда нам нужен какой-нибудь документ, приносятся два больших старинных ящика, полных бумаг, и все их содержимое вываливается на пол. После этого секретари и помощники копаются в этом до тех пор, пока не найдут нужное письмо» 1³. В Бюро приходили работать люди без специального образования, часто без знания иностранных языков. Во многих случаях это были обычные карьеристы, мечтавшие с помощью партии сделать дипломатическую карьеру. Не мудрено, что когда в 1938 году Риббентроп возглавил МИД, он практически никого не взял с собой из Бюро.

Несмотря на отсутствие должной квалификации своих сотрудников, Бюро Риббентропа активно вмешивалось во внешнюю политику, проводя параллельную линию, которая временами не соответствовала той, что следовал возглавляемый Нейратом Auswartiges Amt. Посол в Швейцарии и будущий статс-секретарь МИДа Эрнст фон Вайцзеккер, оказавшись осенью 1936 года в Берлине, был шокирован тем, что увидел. «Я не представлял, до какой степени деградировало внешнеполитическое ведомство, будучи сведенным к функциям простого технического аппарата, — вспоминал он. — За представительным фасадом МИДа скрывалось утратившее облик содержимое» 14. Сотрудники Бюро Риббентропа элементарно не информировали МИД о своих действиях. Посол в Японии фон Дирксен вспоминал, что, приехав в отпуск в Германию в апреле 1937 года (через четыре с лишним месяца после подписания пакта с Японией!), он попытался раздобыть какую-нибудь дополнительную информацию о соглашении со страной, в которой сам являлся послом. И чрезвычайно удивился, узнав что «никто в МИДе ничего не знал об этом деле». Пришлось Дирксену пересечь Вильгельмштрассе и зайти в Бюро, находившееся как раз напротив здания МИДа. Там он и узнал от Риббентропа некоторые из интересовавших его деталей. Но самую подробную информацию о переговорах и о пакте Дирксен получил от японского посла в Берлине Кинтомо Мусякодзи. Когда Дирксен сообщил о деталях пакта в МИД, вспоминал он, дипломаты «рассыпались в благодарностях за то, что я добыл столь ценную информацию» 15.

Нейрат, конечно, протестовал, грозил отставкой, но Гитлер ее не принял. Министр был вообще против политического договора с Японией, а Риббентроп, наоборот, везде проталкивал эту свою идею. Однажды Нейрат сорвался. На совещании у Гитлера, которое было посвящено вопросам внешней политики, министр подробно доложил все основные вопросы. В какой-то момент присутствовавший Риббентроп перебил Нейрата и заявил, что тот забыл упомянуть о планах заключения договора с Японией, в детали которого министр был просто не посвящен. «Довольно, — взорвался Нейрат. — Подобные планы абсолютно не в наших интересах. Пожалуйста, избавьте нас от своего мнения по столь сомнительным вопросам» 16. Гитлер не дал тогда разгореться скандалу, но занял сторону Риббентропа, поручив тому докладывать все вопросы, связанные с германо-японскими переговорами, себе напрямую. Риббентроп так и делал, посылая Гитлеру свои отчеты о встречах с японцами, минуя МИД 17. Когда 24 июля 1936 года Гитлер назначил Риббентропа послом в Лондоне, то сохранил за ним все прежние функции, включая руководство Бюро и переговоры с Японией. И постановил, что «во всех этих вопросах он буден подчинен и подотчетен непосредственно мне» 18.

Даже сами переговоры велись сотрудниками Бюро странным образом. Упоминавшийся уже Раумер от имени национал-социалистической партии (!) пытался обсуждать заключение договора между Италией и Японией (!) с японским послом в Риме. Посол Ётаро Сугимура, естественно, сообщил об этом послу Германии фон Хасселю. Тот бросился за информацией к итальянскому министру иностранных дел Чиано. Оказалось, что Раумер обсуждал этот вопрос и с ним, и Чиано уже успел сообщить в Берлин Нейрату о своем негативном отношении к подписанию договора с Японией и созданию Тройственной оси. Сугимура тоже не нравилась идея договора с Италией в том виде, что предлагал Раумер. Окончательно запутавшись, Хассель сообщил обо всем, что узнал, в Берлин с припиской, что попытается разобраться в ситуации более подробно 19. Между тем Раумер продолжал свою активность, и в середине марта 1937 года Сугимура уведомил Хасселя о «нежелательности и необдуманности действий “нацистов” в сфере германо-японских и итало-японских отношений» 20. Все это раздражало и японцев, и итальянцев, и Хассель обещал пожаловался Гитлеру, наивно полагая, что фюрер был не в курсе происходившего.

Похожая ситуация складывалась и в отношениях Германии с Чехословакией. Эмиссары Бюро вели в Праге переговоры о заключении двустороннего договора о ненападении без ведома Нейрата, попавшего в глупое положение, когда венгерский посол в Берлине сообщил ему об этом 21. Нейрату не верили, что такие переговоры в принципе возможны без участия МИДа, и чехословацкий посол даже упрекнул германского министра, что тот «знает все детали (переговоров) и просто не желает их обсуждать» ²². Хотя это было не так, и германские эмиссары специально просили чехословаков держать Нейрата в неведении 23. Ситуация для Нейрата и германских дипломатов складывалась нетерпимая, практически не имевшая аналогов в мировой практике.

Когда Гитлер только пришел к власти, среди его соратников не было никого, кто разбирался бы в хитросплетениях мировой политики и дипломатии. Претендовавшие на знания в этих областях люди, вроде Розенберга, быстро показали свою полную профнепригодность 24. В результате Розенберг был брошен на идеологическую работу, и в сферу его ответственности вошло создание и кураторство нацистских организаций за рубежом. Получилось что-то вроде Коминтерна с нацистской начинкой. Хотя до масштабов подрывной деятельности Коминтерна в той же Германии Розенбергу было очень далеко. И уж конечно, деятельность Розенберга никогда не доставляла Нейрату столько проблем, сколько Зиновьев с Радеком создавали для НКИД в 1920-е годы. Не было у Нейрата особых хлопот и с группенфюрером СС Вальдеком, которого Гиммлер попытался внедрить в Auswartiges Amt. Задачей Вальдека было выявление евреев во внешнеполитической службе Германии и замена их «настоящими арийцами». Под нажимом Гиммлера министру пришлось зачислить эсэсовца на второстепенную должность в министерстве, но общаться с ним и следовать его «рекомендациям» Нейрат и его заместитель Бюлов категорически отказывались. Вальдек ежедневно являлся на Вильгельмштрассе в эсэсовской форме, чем наводил ужас на сотрудников министерства, шарахавшихся от него, как от зачумленного. Он пытался составлять списки неблагонадежных и «расово неполноценных», но руководство МИДа их не читало. На просьбы Вальдека принять его Бюлов всегда отвечал отказом. Когда группенфюрер жаловался своему начальству, Бюлов неизменно отвечал, что «кадровые вопросы министерства иностранных дел обсуждаются лично министром и канцлером. Более того, канцлер считает, что внешнеполитическая служба будет опираться на имеющиеся кадры, без пополнений со стороны» 25. После нескольких месяцев бесплодных усилий Вальдек перестал посещать министерство так же неожиданно, как когда-то в нем появился.

Гораздо больше хлопот Нейрату доставляла активность другого «специалиста» НСДАП по внешним сношениям — Эрнста Боле, который возглавлял так называемую Зарубежную организацию партии (Auslandorganisation — сокр. АО). В самом начале 1937 года Гитлер ввел Боле в МИД в качестве главы АО с широкими полномочиями, предусматривавшими оказание немцам, проживающим за рубежом, всех тех услуг, которыми раньше занимались консульские службы. Очень скоро Боле, следуя указаниям Гесса, распространил свою активность и на германских государственных служащих за границей, включая дипломатов. Сложилась ситуация, когда «ни один германский дипломат или консул не мог получить назначения без доказательств верности национал-социализму и рекомендаций АО» 26. Сотрудники Боле пытались вмешиваться и во внешнюю политику Германии, но эти попытки не носили системного характера и предпринимались лишь от случая к случаю. Нейрату еще хватало власти и влияния, чтобы ограничивать активность Боле и его АО. В целом Нейрату удалось отбить первые атаки нацистов на МИД и сохранить кадровый состав Auswartiges Amt практически без изменений. Гитлер вынужден был считаться с министром по двум причинам: у нацистов не было своих дипломатов и фюрер опасался негативной реакции за рубежом. И тут как нельзя кстати подвернулся Риббентроп с идеей создания своего Бюро.