Джамиль Гасанлы - СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)
С.Дж. Пишевари не разрешили хоронить в Баку. Его тело без лишнего шума предали земле на его даче в Бузовна. Запретили даже установить надгробный камень — посадили на могиле цветы, чтобы скрыть захоронение… Только после обращения Азербайджанской Демократической партии в марте 1960 года прах Пишевари был перезахоронен в Аллее почетного захоронения в Баку[1042].
Получив известие о гибели Пишевари, сотрудники Комитета государственной безопасности Азербайджанской ССР произвели обыск в его кабинете, находившемся в помещении Союза писателей, и конфисковали все рукописи. Среди бумаг была и рукопись двухтомной «Истории демократического движения в Иранском Азербайджане», второй том которой остался незавершенным. На обоих томах имеется резолюция ответработника КГБ о том, что он ознакомился с текстом рукописи[1043].
Осторожные сомнения в трагической «случайности» смерти Пишевари высказываются лишь в одном документе, направленном руководством ЦК КП Азербайджана в Москву. В этом пятистраничном послании секретарю ЦК КПСС М. Суслову от 16 августа 1954 года первый секретарь ЦК КП Азербайджана И. Мустафаев, характеризуя положение в Азербайджанской Демократической партии, пишет: «После смерти основателя АДП Пишевари, погибшего во время автомобильной катастрофы, совершившейся при весьма сомнительных обстоятельствах 3 июля 1947 года в районе города Евлах Азербайджанской ССР, для ведения политической и организационной работы среди демократов в конце 1947 года в Баку, с разрешения ЦК КПСС, был создан Комитет Азербайджанской Демократической партии»[1044].
Это единственная фраза в переписке высокопоставленных партийных руководителей, где упоминаются подозрительные обстоятельства смерти Пишевари. Однако обращающая внимание на все мелочи Москва на сей раз предпочла не заметить эту достаточно смелую реплику И. Мустафаева.
В апреле 1956 года в Баку на судебном процессе М.Дж. Багирова всплыл и вопрос о гибели Пишевари. В качестве свидетеля был, в частности, допрошен председатель Евлахского районного отделения КГБ Л. Салахов, находившийся рядом с Пишевари в его последние минуты. Причастность Багирова к этой трагедии установлена не была, а так как нити теракта, вне сомнения, вели в Москву, дело замяли. Однако ответработник МГБ Азербайджанской ССР, занимавшийся расследованием причин гибели Пишевари, во время служебной командировки в Москву погиб там при невыясненных обстоятельствах.
Даже после смерти Пишевари нападки на него и его партию не прекратились. В 1950 году М.И. Иванов в своей диссертации, посвященной деятельности Иранской Коммунистической партии и защищенной в Академии общественных наук при ЦК КПСС, назвал Джавадзаде (Пишевари) врагом своего Отечества. Еще при жизни Сталина в письме на имя Г.М. Маленкова М.Дж. Багиров резко возражал против подобной постановки вопроса. Он писал, что имя Пишевари широко известно и почитаемо в Иране и называющие его врагом могут сослужить неплохую службу для иранской реакции. Багиров считал, что подобные выпады имеют определенную цель и утверждал, что вся клеветническая кампания вокруг имени Пишевари идет с подачи партии «Туде». Он пишет: «Проводя контрреволюционную, провокаторскую деятельность, эти предатели не случайно, а совершенно преднамеренно пытались оклеветать и дискредитировать активных деятелей революционного движения в Иране, в особенности бросить тень на политическую репутацию и скомпрометировать Пишевари, омрачить светлую память о нем, живущую среди широких народных масс, с тем чтобы легче осуществить свои гнусные замыслы и цели»[1045].
Не лучшим образом сложилась судьба и других соратников Пишевари, оказавшихся в Стране Советов. Политическая система, с которой они столкнулись здесь, была далека от того идеала, который им грезился по ту сторону Аракса. Свидетельством тому могут служить злоключения одного из лидеров АДП — Бирии, восстановленные по материалам официальной справки, направленной в ЦК КП Азербайджана прокурором республики и председателем КГБ при Совмине Азербайджана.
После поражения демократического движения в Южном Азербайджане в марте 1947 года с помощью органов МГБ был нелегально вывезен на самолете из Ирана в Советский Союз поэт Багир-заде (Бирия) Мамед Гулам оглу, 1914 года рождения, уроженец гор. Тебриз.
При наступлении войск центрального правительства Ирана на Южный Азербайджан и выезде некоторых руководителей Азербайджанского Демократического правительства в Советский Союз, Багир-заде был оставлен в Тебризе в качестве председателя подпольного ЦК Демократической партии. Однако в связи с жестокими гонениями на демократические элементы со стороны иранских властей ему пришлось скрыться в советской больнице в г. Тебризе, а в марте 1947 года он был переправлен в СССР.
По прибытии в гор. Баку Багир-заде был зачислен на учебу в Республиканскую партийную школу, но в конце 1947 года стал предпринимать меры к выезду в Иран, мотивируя это желанием вернуться к семье. Несмотря на сделанное предупреждение, Багир-заде 27 декабря 1947 года посетил иранского консула в Баку, которому вручил официальное заявление с просьбой обеспечить его национальным паспортом и визой для выезда в Иран. В связи с этим Багир-заде был задержан МГБ Азербайджанской ССР и находился под официальным надзором, а 11 августа 1948 года арестован и привлечен к уголовной ответственности по ст. 68 ч. I УК Азербайджанской ССР (за шпионаж).
Материалов, подтверждающих принадлежность Багир-заде к шпионской деятельности в пользу иностранной разведки, в процессе следствия не было добыто. Тем не менее он был осужден решением от 27 ноября 1948 года Особого совещания МГБ СССР на 10 лет и направлен в ИТЛ для отбытия наказания.
Находясь в лагере, 31 декабря 1950 года Багир-заде был вторично осужден лагерным судом за проведение антисоветской агитации среди заключенных по ст. 58–10 ч. I УК РСФСР к 10 годам с погашением первого срока, а 23 августа 1951 года лагерным судом ИТЛ «Р» МВД был в третий раз осужден по ст. 74 ч. I УК РСФСР (хулиганские действия) на один год тюремного заключения с присоединением к неотбытому сроку наказания. Таким образом, Багир-заде должен был отбывать наказание до 23 августа 1961 года.
На основании решения межведомственной комиссии Верховного Совета СССР от 14 сентября 1956 года Багир-заде был досрочно освобожден из заключения для выезда на избранное место жительства, и, поскольку он изъявил желание выехать в Иран, содержался в сборном пункте на станции Потьма до получения разрешения на выезд за границу.
Узнав о предстоящем освобождении Багир-заде, ЦК Азербайджанской Демократической партии 29 сентября 1956 года возбудил ходатайство перед ЦК КП Азербайджана о принятии необходимых мер, чтобы не допустить выезд Багир-заде в Иран и создать ему необходимые условия для нормальной жизни и творческой деятельности в Союзе.
Несмотря на это Багир-заде самовольно выехал в Москву и пытался посетить иранское посольство с целью получения разрешения на выезд. В результате принятых КГБ мер посещение Багир-заде иранского посольства было предотвращено, и он в сопровождении оперативного работника был отправлен обратно в Баку, где поселился в отведенной для него квартире по улице Низами, 37, обставленной необходимой мебелью.
18 января 1957 года Багир-заде отправил в ЦК КП Азербайджана, Совет Министров и президиум Верховного Совета Азербайджанской ССР письмо откровенно антисоветского характера. В этом письме он, в частности, требует закрыть школы марксизма-ленинизма; убрать памятники К. Маркса, Ф. Энгельса, Ленина и Сталина; изгнать из Азербайджана армян; открыть границы; создать все условия для свободы религии, использовать для этого специальные газеты и радиожурналы и т. д.
Как стало известно через многие годы, о поведении и мыслях Багир-заде докладывалось в отдел ЦК КПСС, руководимый Понамаревым, руководству КГБ при Совете Министров Союза ССР и в Прокуратуру СССР.
При обыске у Багир-заде было обнаружено и изъято несколько стихотворений антисоветского, националистического содержания. Так, например, в одном из стихов поэт высказывает свое резко отрицательное отношение к марксизму-ленинизму, претензиям и проискам армян, одному из руководителей Компартии и правительства СССР. При этом он превозносит иранского шаха, заявляя о своей готовности служить ему всю жизнь.
Учитывая изложенное, дальнейшее находжение Багир-заде (Бирия) Мамеда Гулам оглу на свободе органы госбезопасности и прокуратура сочли нецелесообразным[1046].
Истинному демократу одинаково враждебны и коммунистическая диктатура, и теократия. Вернувшийся уже в 1980 году в Тебриз Бирия немедленно попал в тюрьму, откуда вышел лишь перед самой смертью. Таким образом, этот пламенный революционер и борец за свободу в общей сложности 33 года провел в неволе — сначала по одну, а затем по другую сторону Аракса.
