Джамиль Гасанлы - СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)
Осенью 1952 года МИД СССР по указанию В. Молотова подготовил директивы для советского посла в Тегеране. В директивах указывалось:
«1. Внимательно следить за положением в Иране и своевременно информировать МИД СССР по следующим основным вопросам:
а) Развитие национально-освободительного движения в стране, в частности, движения за национализацию нефтяной промышленности Ирана и ликвидацию АИНК.
б) Позиция так наз. «Национального Фронта» и др. политических партий и группировок Ирана по основным вопросам внешней и внутренней политики Ирана; разногласия внутри «Национального Фронта», в частности, между Мосаддыком и Кашани; планы и намерения правительства Мосаддыка по вопросу о нефти.
в) Позиция правящих кругов Ирана в отношении Советского Союза и, в частности, по вопросу о дальнейшей деятельности компании «Иран рыба».
г) Планы США и Англии в Иране, направленные на вовлечение Ирана во враждебный Советскому Союзу блок и на превращение его в военный плацдарм против СССР.
д) Противоречия между США и Англией в Иране.
2. По приезде в Тегеран Совпослу следует нанести протокольный визит Кашани, как председателю меджлиса, после нанесения визитов Мосаддыку и новому министру иностранных дел Фатеми.
3. Посольство в своей работе не должно предпринимать таких действий, которые могли бы быть истолкованы как поддержка Советским Союзом Кашани против Мосаддыка. Посольство должно проявлять большую осторожность в отношении посредников при осуществлении связей с Мосаддыком, Кашани и другими государственными деятелями Ирана, имея в виду возможность подсылки к посольству замаскированных агентов враждебных Советскому Союзу государств.
4. Если Мосаддык или Кашани вновь поставят вопрос о покупке Советским Союзом иранской нефти, то на это следует ответить, что мы согласны покупать нефть у Ирана. Однако, учитывая трудности с перевозкой нефти из Персидского залива, было бы желательно, чтобы иранская нефть, предназначенная для продажи Советскому Союзу, доставлялась в иранские порты на Каспийском море»[1031].
Для уяснения отношения Советов к Мосаддыку особый интерес представляют отчеты посла И. Садчикова о его переговорах с иранским премьером и членами его кабинета[1032].
В первые дни 1953 года министр иностранных дел Хосейн Фатеми, принимая Садчикова, признал, что во времена Реза шаха преследовались симпатизировавшие Советскому Союзу люди. «Но теперь положение изменилось. К власти пришло правительство Мосаддыка, которое искренне и на деле является сторонником укрепления и развития дружественных отношений Ирана с Советским Союзом. Правительство Мосаддыка стремится к тому, чтобы советско-иранские отношения все время расширялись и улучшались, и не на словах, а на деле, практически, так как это соответствует желаниям и интересам обоих народов»[1033]. В заключение он заявил «о желательности разрешения некоторых вопросов советско-иранских отношений, которые остаются до сих пор неурегулированными, дабы эти вопросы не осложняли отношений между нашими странами, а главное, не давали бы возможности противникам сближения Ирана с СССР использовать это в своих интересах»[1034].
В разгар напряженности в Иране Арасте по поручению Мосаддыка выразил благодарность В.Молотову за сделанное им 18 июля заявление об урегулировании вопросов советско-иранских отношений. При этом Арасте отметил, что «иранское правительство готово вести переговоры по вопросам, изложенным в заявлении советского правительства». Иранский дипломат добавил при этом, что иранское правительство предлагает вести эти переговоры в Тегеране, начав их в удобное для советской стороны время, и будет ожидать ответ советского правительства на это предложение[1035].
Встревоженное усилением влияния Запада, советское руководство летом 1951 года рекомендовало своему послу обсудить с иранским премьером вопрос о нейтралитете Ирана. Конкретно указывалось: «Вам необходимо для встречи с Размара в ближайшие дни найти подходящий повод — лучше всего из области вопросов, связанных с нашими торговыми переговорами с Ираном. В случае, если во время этой встречи Размара продолжит беседу по поводу нейтралитета, вы должны сказать Размара, что, по вашему мнению, предложение о нейтралитете Ирана встретит в Москве положительное решение. В процессе дальнейшей беседы поинтересуйтесь, имеет ли Размара по этому вопросу конкретные предложения, и при положительном ответе скажите, что вы готовы ознакомиться с этими предложениями, с тем чтобы определить свое к ним отношение».
В послании особо отмечалось: «Вы должны так построить беседу по этому вопросу, чтобы у Размара не создалось впечатления о какой-либо нашей особой заинтересованности в данном вопросе»[1036].
Вместе с тем следует отметить, что М. Мосаддык проявлял большую осторожность во взаимоотношениях с СССР. Его противники внутри страны вкупе с Англией и США только ждали повода, чтобы обвинить его в сотрудничестве с коммунистами. Раскрытые в 2000 году секретные материалы ЦРУ, касающиеся августовских событий 1953 года, свидетельствуют, что ЦРУ формировало отдельные группы иранцев, находящихся вне каких-либо партий, которые выступали в защиту Мосаддыка, выдавая себя за членов партии «Туде». Это позволяло обвинить Мосаддыка в сотрудничестве с коммунистами и создать ему отрицательный имидж в обществе[1037].
Наконец, в полном соответствии с планом спецслужб США и Англии, 19 августа 1953 года правительство М. Мосаддыка было насильно смещено. После осени 1946 года позиции США и западных стран в Иране вторично укрепились. И такое положение длилось вплоть до свержения режима Пехлеви в 1979 году.
Следует отметить, что партия Туде не была активным участником событий 1953 года в Иране. Скопившиеся в Москве лидеры Народной партии запоздало реагировали не только на иранские, но и на другие события международной жизни. Например, 5 марта 1953 года, уже после смерти вождя, руководство Туде направило И. Сталину в Кремль телеграмму с пожеланием выздоровления и выражением любви иранского народа. В телеграмме значилось: «Болезнь любимого товарища Сталина — величайшее несчастье не только для советского народа, но и для всего прогрессивного человечества, для которого Сталин — сияющий символ лучших надежд, великий защитник мира, мудрый учитель и родной вождь. В эти тяжелые часы мы, члены Центрального Комитета Народной партии Ирана, от имени ЦК нашей партии, всех ее членов и всего иранского народа от всего сердца выражаем беспредельную веру, безграничную преданность и горячую любовь отцу и гениальному вождю и еще раз заверяем о своей глубочайшей и нерушимой солидарности с партией Ленина-Сталина.
Всей душой желаем, чтобы горячо любимый Иосиф Виссарионович преодолел болезнь на счастье и радость всех народов мира и его драгоценная жизнь, являющаяся неисчерпаемым источником ума и счастья, продолжалась еще долгие долгие годы»[1038].
Наше повествование об одном из самых драматичных периодов новой истории Ирана будет неполным, если не сказать хотя бы несколько слов о дальнейшей судьбе Азербайджанской Демократической партии, ее лидеров и о взаимоотношениях АДП с Народной партией Ирана в новых условиях.
Лидером, идейным руководителем и символом борьбы движения «21 Азера», безусловно, был С.Дж. Пишевари. Своим талантом, личными качествами, организаторскими способностями, любовью к Родине и преданностью народу он оставил неизгладимый след в истории Азербайджана. Незабываем его титанический труд в качестве руководителя Национального правительства и Азербайджанской демократической партии. Да, Пишевари располагал помощью Советского Союза, но он использовал ее, чтобы осуществить мечты азербайджанского народа о свободе Южного Азербайджана. Вместе с тем он был одним из первых политических деятелей послевоенной поры, осмелившихся открыто критиковать советское руководство, особенно после разгрома движения «21 Азера». В течение нескольких месяцев эмиграции в Баку он неоднократно напоминал советским руководителям самого высокого ранга об их прежних обещаниях. Такая критика вкупе с компроматом на Пишевари, поступившем по дипломатическим каналам из Тегерана и Тебриза, дорого обошлась азербайджанскому демократу. Чтобы его успокоить, в мае 1947 года был создан специальный секретный комитет, якобы готовивший отряды федаинов для засылки в Южный Азербайджан[1039]. Отобранные этим комитетом федаины были сконцентрированы в двух пунктах — Шеки и Гаджикенте. Последнее подготовительное заседание этого комитета состоялось 23 июня 1947 года[1040]. Было решено, что накануне отправки спешно созданных отрядов в Иран Пишевари встретится с ними и даст последние наставления. Вечером 3 июля близ города Гянджа, на 14-м километре трассы Евлах — Гянджа, его автомобиль попал в аварию, и через несколько часов С.Дж. Пишевари скончался в евлахской центральной районной больнице. Можно вспомнить немало случаев в послевоенной истории СССР, когда в автокатастрофах гибли известные люди, политические деятели. Например, длительное время возглавлявший Наркомат иностранных дел М. Литвинов по дороге на дачу «не вписался в крутой поворот», генеральный консул Апресов, пытавшийся советизировать Уремчи, разбился во время отпуска на горной дороге в Абхазии, при загадочных обстоятельствах погиб знаменитый актер С. Михоэлс, не оправдавший доверия советского руководства[1041].
