Сергей Сидоренко - Нужна ли «українцям» Россия
К сожалению, сегодня о том, что такое Россия и что значит великая русская культура не знают не только бывшие малороссы, переделанные теперь в «украинцев», не только большинство тех, кто считают себя русскими на Украине, но и большинство русских в самой России. Но, если принадлежность нынешних граждан России к русской культуре не ставится пока никем под сомнение, и их прозрение, можно надеяться, только вопрос времени, то из Украины русская культура целенаправленно изгоняется. Гражданам Украины настойчиво внушают, что русский язык для них — «мова инозэмнойи дэржавы», и заставляют привыкнуть к мысли, что русская литература для них чужая. А между тем, внеся свой посильный вклад в создание русской словесности, малороссы еще до недавнего времени считали ее своей. И это, кстати, единственная полноценная словесность, которой они обладали.
Нельзя же хоть сколько-нибудь всерьез полагать альтернативой великой русской литературе — то, что называется литературой украинской, которая может служить не более чем дополнением к русской словесности. Ведь украинский язык, на основе которого создана самостийная украинская словесность — это всего лишь разговорный язык, который, по политическим причинам, был искусственно возведен в ранг литературного.
В этой связи особенно комичным выглядит распространенное среди украинствующих поползновение представить украинскую словесность в качестве высшей, элитарной, рафинированной — и это притом, что в украинском языке катастрофически не хватает запаса слов и их то и дело приходится изготавливать на ходу. Заодно «рафинированную» украинскую словесность пытаются выставить как противоположность якобы «низкопробной» русской — которую стремятся отождествить с потоком русскоязычной (но не русской по духу, а скорее американской или «интернациональной») массовой культуры, захлестнувшим не только книжные прилавки, но и экран, и сцену… Создавать подобные штампы тем более удобно, что ни в каком другом виде (кроме «массовой») русская культура на Украину не допускается.
Манипулирование такого рода стало возможным только на фоне длительного помрачения советских лет, — с учетом того, что из коммунистической эпохи русская культура вышла ослабленной, и знание об истинных ее масштабах утратилось — тогда как украинская, несмотря ни на что, усиливалась и развивалась. Подлинное же соотношение уровней русской и украинской культур, а также уровней соответствующих элит, было особенно наглядным в начале гибельного для нас пути: когда после революции, в период недолговечных украинских правительств и затем, в период украинизации при большевиках, — на Украине прежнюю дореволюционную элиту, — представители которой знали, как правило, по несколько иностранных языков, сменила новая, украинская, «элита» — с образованием, чаще всего, в несколько классов.
Несопоставимость масштабов русской и украинской культур, искусственность теперешнего навязывания украинской культуры взамен русской — прекрасно сознают те, для кого на первом месте стоит творчество, духовное развитие, познание… Для тех же, для кого главным является их собственная роль, их статус, всевозможные блага и прочее — нынешнее положение вещей представляется благодатным и они активно его отстаивают.
Вообще же, приверженность к «украинству» — на фоне нашего великого культурного прошлого — есть признак духовной убогости. Как можно вместо того, чтобы унаследовав великую культуру, оставленную нам предками, решать серьезные, всемирного значения вопросы, поставленные в рамках этой культуры, — тратить свою единственную жизнь на то, чтобы кривляться, разговаривая на искусственно созданном языке?
В стан «украинства» попадают, как правило, по одной из двух причин. Или — из-за отсутствия должного образования — когда человек оказался не приобщенным к высшим духовным ценностям, созданным нашей цивилизацией. Или — когда человек не имеет духовных потребностей — и потому готов ради суетных целей (политических, карьерных и прочих) отказаться от духовных богатств, содержащихся в русской культуре; когда он готов, вместо этих подлинных ценностей, удовлетворяться искусственно созданными заменителями.
Тех же, кто сознает величие и уникальность русской культуры, никакие второстепенные обстоятельства не могут вынудить от нее отречься.
О культурной несостоятельности «украинства» и о полнейшей беспочвенности попыток насаждения того, что называется «украйинською мовою» — в качестве единственного литературного языка для всей территории Украины — убедительно свидетельствует и тот факт, что вот уже более десяти лет, несмотря на все усилия государства и на поддержку «мирового сообщества» — никак не удается навязать этот язык населению Украины. Это, кстати, развенчивает и миф о том, что до сих пор будто бы лишь запретительные меры со стороны центральных российских властей препятствовали повсеместному его распространению.
Гигантские же усилия, направленные государством на «украинизацию» науки и культуры — ничего общего с подлинными потребностями развития науки и культуры не имеют. Ограничение присутствия русской культуры на Украине и искусственное возведение на ее место культуры украинской — приводит лишь к общему падению образовательного и культурного уровня населения Украины. Ведь нужно учитывать и то, что мировая научная и художественная литература наличествует на Украине в русских, в основном, переводах, которые, благодаря усилиям властей, граждане очень скоро перестанут понимать.
Многие на Украине в свое время тешили себя надеждой на то, что оторвавшись от России и отказавшись от ценностей русской культуры, можно безболезненно переключиться на западные культурные ценности или на бурно пропагандируемые на рубеже 90-х годов «общечеловеческие ценности».
Однако, так называемые «общечеловеческие ценности» состоят всего-навсего в том, что все люди, независимо от своей этнической, культурной или религиозной принадлежности, одинаково хотят и имеют право жить, питаться и «увеличивать свою «популяцию». «Общечеловеческие ценности» — это всемирная общность людей на физиологическом уровне человеческого существования. Поэтому жертвовать ценностями своей национальной культуры ради «общечеловеческих ценностей» — значит опускаться с культурного уровня на уровень животных потребностей.
То же можно сказать и относительно соблазнительного для многих перехода на «западные» или «европейские» ценности. Чтобы воспринять чужую культуру, в данном случае — культуру стран Запада, нужно пройти с самого начала весь путь, который проходит в своем духовном развитии всякий западный человек. Нужно впитать с самого детства, так сказать «с молоком матери», те основополагающие принципы, которые являются сущностью западной жизни. Нужно получить не только западное образование, но и тот длинный ряд впечатлений, который в конечном итоге и формирует западного человека.
Не родившись на Западе, не прожив там значительную часть жизни, вряд ли возможно сделаться западным человеком. Из человека, перекинувшегося в зрелом возрасте на западные ценности, может получиться лишь неполноценный гибрид — существо, утратившее свою культуру (и то, что впитано им с молоком своей матери) — и поверхностно воспринявшее западную. Сомнительно, кстати, будет ли самому Западу польза от людей, воспринимающих его поверхностно, а значит, не могущих его по-настоящему чувствовать и любить, и нацеленных лишь на потребление тех благ, которые предоставляет западная жизнь.
Единственная роль, для которой такой человек может пригодиться Западу — это роль своего рода клонированного существа, предназначенного для выполнения всякого рода служебных функций.
Вообще же, то место, которое отводится для нас в Западном мире, вряд ли можно назвать достойным. Если в Русском мире украинцев воспринимают как равных, и даже — несмотря ни на что — продолжают воспринимать как братьев, — то в Западном мире им на подобное отношение рассчитывать не приходится. И дело не только в том, что в современном Западном мире доминируют протестанты — с их традиционным, «ветхозаветным» по духу, представлением о своей избранности (в противоположность таким «второстепенным», по их мнению, народам, как, например, украинцы). Дело еще и в том, что отбросив духовные и культурные ценности своей цивилизации и перейдя в другую, мы являемся в эту новую цивилизацию, будучи по большому счету незнакомыми с ней — в качестве «нулей», неких низших существ, требующих научения и дрессировки — и поневоле вызываем к себе пренебрежительное отношение.
Всякая цивилизация, и европейская в том числе, прошла в своем развитии длительный путь. Поэтому нашему обществу, поставившему себе цель перейти в европейскую цивилизацию — невозможно сразу перескочить на ее вершину. Путь к вершине придется начинать с самого низа, с первобытного состояния.
