Евгений Софронов - В лучах прожекторов
– Начальник станции-искателя сержант Михайлов.
– Начальник звукоулавливателя сержант Минаев. Обойдя позицию, Фортов сказал:
– Прошу иметь в виду, что противник может появиться не только с запада. Фашистская авиация, возможно, ударит и с других направлений, в частности с юго-востока, то есть как раз через позиции вашего взвода. Поэтому ночное боевое дежурство необходимо нести очень бдительно. Нужно точно знать установленный на данные сутки сигнал «Я-свой», учиться распознавать пролетающие самолеты по звуку моторов. Для этого слухачам, начальникам расчетов и остальному составу, наблюдающему за воздушной обстановкой, при пролете своих самолетов следует внимательно прислушиваться к звуку их моторов. Нужно несколько изменить и порядок тренировок расчетов. В дневное время при появлении любого самолета в районе позиции подавать команду «Тревога» и работать всем расчетом или же команду «Расчет звукоулавливателя – к бою» и тренировать слухачей и корректировщиков. В этом случае тренировки будут проходить в реальной обстановке.
– Есть. Организуем,– заверил командира роты Теплов и в свою очередь спросил: – Хорошо бы нам иметь у себя таблицу условных сигналов. Тогда бы мы не освещали свои самолеты.
– На ротном командном пункте такая таблица есть. В ближайшие дни разошлем выписки из нее во взводы, на искатели переднего края. А к отражению налетов вражеской авиации расчеты должны быть готовы в любую ночь. Есть данные, что к ним немцы усиленно готовятся,– добавил командир роты.– А как у вас дежурят расчеты?
– По первому положению находятся у матчасти и обучают приписников. В час ночи отправляем их на отдых, а основные расчеты остаются на своих рабочих местах. С рассветом зачехляем и маскируем матчасть. Отдых до десяти утра. После отдыха – работы по инженерному оборудованию позиций.
– Уровень грунтовых вод здесь все-таки высокий,– сказал Фортов, когда они с Тепловым и Михайловым подошли к окопу агрегата электропитания.
– Да, здесь место неподходящее,– отвечал Теплов. – Мы уже подобрали другую позицию. Завтра начнем делать трассировку.
– Пока воздержитесь. В ближайшее время предстоит передислокация батальона в район световых прожекторных полей на юго-запад от Москвы, а эти позиции передадим прожекторным дивизионам зенитчиков,– сказал Фортов.– Пусть зенитчики сами выбирают новое место для позиции. Мы их об этом предупредим.
Фортов уже собирался уезжать к себе, как кто-то из красноармейцев попросил его рассказать о положении на фронтах.
– Наши войска ведут ожесточенные бои. Противнику удалось глубоко вклиниться на нашу территорию. Фашистская авиация бомбит города и населенные пункты, с каждым днем залетая все дальше на восток. От нас требуется бдительнее нести боевое дежурство. Налетов на Москву можно ожидать каждую ночь.
– Ясно, товарищ лейтенант,– в один голос ответили слушавшие его красноармейцы.
Фортов возвратился на свой командный пункт. Он размещался в землянке, в городке зенитно-артиллерийского полка около деревни Орехово. Кроме оперативной комнаты, где стоял стол-планшет с рабочей картой командира роты, здесь было и спальное помещение для красноармейцев, обслуживающих командный пункт, а также комнаты командира роты, политрука и командира взвода связи. Рядом имелся наземный наблюдательный пункт, куда с приближением самолетов противника к боевым порядкам роты переходил командир и откуда по телефону руководил боевой работой взводов.
Войдя в оперативную, Фортов увидел на столе раскрытую подшивку корпусной газеты «Тревога» и обратил внимание на крупный заголовок: «Воззвание ко всем воинам противовоздушной обороны столицы». «Очевидно, политрук проводил занятия»,– подумал комроты и прочитал статью. «Товарищи красноармейцы, командиры и политработники! – говорилось в ней.– Наглые фашистские разбойники вторглись в пределы нашей страны. Вражьи самолеты сбрасывают бомбы на советские города и села. Германские фашисты пытаются поставить на колени свободолюбивый русский народ, отнять у него великие завоевания Октябрьской социалистической революции…
Партия и правительство возложили на нас, зенитчиков-артиллеристов, вносовцев, аэростатчиков и прожектористов, почетную обязанность, поручив охранять Москву – сердце страны социализма…
Выполнение этой великой задачи является делом чести, доблести и геройства каждого бойца, командира и политработника нашего соединения…
Будьте же начеку, сыны советского народа!
Враг может появиться неожиданно, в любую минуту!
Смерть взбесившимся фашистским гадам!»
17
Командный пункт капитана Дронова находился в деревне Коньково. Побывав там, проверив боевое дежурство, Волков решил заехать домой в Кутузовскую слободу. Квартиру получили перед самой войной и еще не успели обжить.
Жена на днях вернулась из санатория – какой там отдых сейчас. Вместе с детьми она переехала с дачи в Москву и готовилась к эвакуации. Так что предстояло расставание.
Стараясь не шуметь, Иван Ефремович открыл дверь и вошел в квартиру.
– Ты, Ваня? – тихо, чтобы не разбудить спящих дочек, спросила жена.
– Да, я.
– Который час?
– Пятый.
– Ты, наверное, не спал? Поспи часа два.
Однако поспать удалось недолго – разбудили дети.
– Вставай, вставай, папа, уже утро,– зазвенел голосок трехлетней Иринки.
– Папа, а мы уезжаем на Урал,– сообщила старшая Лена.– Ты будешь нас провожать? Ты к нам приедешь?
– Не смогу, дочка. К сожалению, не смогу…
Иринка забралась к нему в постель.
– Нам без тебя будет скучно, папа,– сказала Лена, поправляя сбитое Иринкой одеяло.
– Нужно потерпеть, пока идет война. Во всем слушайся маму и помогай ей. Не обижай сестренку.
– А скоро кончится война? – Иринка прижалась к отцу.
– Как разобьем фашистов, так и кончится.
При всем старании казаться спокойной, Жене не удавалось скрыть от мужа свое волнение, связанное со скорым отъездом. Дорога дальняя, а дети маленькие… Куда едут? Как устроятся?
– Женя, ты решила, что взять с собой? – спросил Иван Ефремович, зная, что брать разрешалось только самое необходимое.
– Подбираю. Вот это надо взять, и это…
– А день отъезда установлен?
– Пятого июля должны сдать вещи. А шестого в пять часов вечера отъезд.
Женя раскладывала вещи: что сдать в багаж, что взять с собой.
– Ваня? – Она смахнула набежавшую слезу.– Неужели надолго расстаемся?
– Не расстраивайся, милая. Будем надеяться, что ненадолго.
– Не хочется уезжать. Тяжело мне будет одной, без тебя, пусть даже среди хороших людей…
– Ничего не поделаешь. Оставаться здесь нельзя. Начнутся бомбежки, сама понимаешь.
– Все понимаю, Ваня. Ты хоть пиши почаще…
– Как только сообщишь адрес, сразу напишу.
18
Для удара по советской столице с воздуха гитлеровское командование выделило шесть отборных бомбардировочных авиасоединений и сосредоточило их на аэродромах занятых районов Белоруссии. Среди них авиаэскадры дальних бомбардировщиков «Легион Кондор», «Вевер» и «Гриф», завоевавшие мрачную славу варварскими бомбардировками городов и населенных пунктов республиканской Испании, разбойничьими налетами на города и села Польши, Югославии и Греции.
Экипажи бомбардировщиков «Хейнкель-111» «Юн-керс-88», «Дорнье-215» были укомплектованы опытными летчиками и штурманами, глазным образом офицерами.
Перед войной воздушная линия Москва – Берлин обслуживалась двусторонне: ежедневно один самолет с советским экипажем вылетал из Москвы в Берлин, где ночевал и возвращался домой; другой самолет с немецким экипажем вылетал из Берлина, ночевал в Москве и на другой день тоже летел обратно. Некоторые немецкие экипажи во время полета вели разведку, уклоняясь от разрешенного маршрута, за что им было отказано в продлении визы в Советский Союз. Во время этих рейсовых полетов немецкие пилоты хорошо изучили расположенные по маршруту населенные пункты, промышленные предприятия, железнодорожные станции. Их отчеты изучались военными летчиками, готовившимися к налетам на Москву. Многие из них еще до войны не раз пролетели по этой авиалинии.
К обороне столицы с воздуха усиленно готовились соединения и части противовоздушной обороны Москвы– 1-й корпус ПВО генерал-майора Д. А. Журавлева, состоявший из частей различных родов войск – зенитной артиллерии, зенитных пулеметов, аэростатов заграждения, зенитных прожекторов, частей воздушного наблюдения, оповещения и связи, и 6-й истребительный авиационный корпус полковника И. Д. Климова, состоявший к началу войны из одиннадцати истребительных авиационных полков. Летный состав истребительных авиационных частей осваивал действия ночью.
В основу противовоздушной обороны города был положен принцип круговой эшелонированной обороны с усилением западного, юго-западного и южного направлений. Внешняя граница обороны определялась радиусом боевых действий истребительной авиации, части которой располагались на аэродромах вокруг Москвы на удалении 100-120 километров. На истребительную авиацию возлагалась основная задача борьбы с воздушным противником. Зенитная артиллерия создавала мощную зону огня в радиусе 30-40 километров вокруг города и внутри него, в районе важнейших объектов. Аэростаты заграждения и зенитно-пулеметные части усиливали прикрытие центра города и его западных, юго-западных и южных окраин.
