Наоми Кляйн - Доктрина шока
Всего 10 лет назад подобный энтузиазм во время войны невозможно было себе представить. В те годы именно Гиллерман, возглавлявший Федерацию израильских торговых палат, призывал Израиль стать «ближневосточным Сингапуром». Теперь же он превратился в одного из самых яростных израильских «ястребов» и призывал к еще более жестоким мерам. Гиллерман заявил на канале CNN: «Возможно, не слишком политически корректно и не совсем верно будет утверждать, что все мусульмане — террористы, но очень близко к истине то, что почти все террористы — мусульмане. Поэтому это не просто война Израиля. Это война всего мира»46.
Это тот же самый рецепт войны мирового масштаба, который после 11 сентября предложила администрация Буша и который обещал процветание зарождавшемуся комплексу капитализма катастроф. Эту войну не сможет выиграть ни одна страна, но победа тут и не цель. Целью же всего этого является поддержание «безопасности» внутри страны-крепости, чему способствуют бесконечно кипящие за ее стенами конфликты относительно малого масштаба. В каком-то смысле к этому же стремятся работающие на безопасность частные компании в Ираке: обезопасить малую территорию, защищать клиента. Багдад, Новый Орлеан и Сэнди-Спрингс позволяют заглянуть в будущее огражденных поселений, построенных и управляемых комплексом капитализма катастроф. Но именно Израиль пошел по этому пути дальше других стран: вся страна превратилась в надежно огражденное поселение, окруженное людьми-изгоями, живущими в замкнутом пространстве вечной «красной зоны». Вот каким становится общество, когда оно теряет экономические стимулы к мирной жизни, вкладывает огромные средства в борьбу и получает доходы от бесконечной войны против террора, в которой невозможно победить. Одна его часть похожа на Израиль, вторая — на Газу.
Израиль — это крайний случай, но подобного рода общества могут возникнуть и в других местах. Комплекс капитализма катастроф питается благодаря изнурительным конфликтам малой интенсивности. Этим может закончиться развитие любой зоны катастрофы, от Нового Орлеана до Ирака. В апреле 2007 года военные приступили к осуществлению плана по превращению нескольких нестабильных кварталов Багдада в закрытые поселения, окруженные контрольно-пропускными пунктами и бетонными стенами, где за иракцами будут следить с помощью биометрических технологий. «Теперь мы превратимся в палестинцев», — предсказал один из обитателей Адамии, наблюдая, как вокруг соседнего квартала строят ограждение47. Когда стало ясно, что Багдад никогда не станет Дубаем, а Новый Орлеан — Диснейлендом, в действие вступил план Б: сделать из них новую Колумбию или Нигерию, с бесконечными сражениями, которые в основном ведут частные солдаты и полувоенные, когда эти битвы лишь слегка приглушают для того, чтобы можно было добывать полезные ископаемые из земли под охраной наемников, поддерживающих безопасность вокруг нефтяных скважин, транспорта и источников воды.
Очень часто милитаризованные гетто Газы и Западного берега реки Иордан, окруженные бетонными стенами, электрифицированными ограждениями и контрольно-пропускными пунктами, сравнивают с системой для народа банту в Южной Африке, где черные жили в гетто, для выхода из которого требовался пропуск. «Законы и практические мероприятия Израиля на ОПТ [оккупированных палестинских территориях] определенно напоминают некоторые аспекты апартеида», — сказал в феврале 2007 года южноафриканский юрист Джон Дугард, специальный докладчик ООН по проблемам прав человека на палестинских территориях48. Это удивительное сходство, хотя тут есть и некоторые особенности. Поселения банту в Южной Африке по сути были трудовыми лагерями, которые позволяли контролировать черных, чтобы обеспечить шахты дешевой рабочей силой. Израиль же создал систему с противоположной целью: оградить рабочих от их работы, посадить в загон, куда попадают миллионы лишних людей.
В эту категорию попадают не только палестинцы: миллионы русских стали лишними в собственной стране, из-за чего многие покинули родину в надежде найти работу и обрести достойную жизнь в Израиле. И хотя старая система угнетения банту в Южной Африке прекратила существование, один из четырех людей, живущих в трущобах, также является лишним в новой неолиберальной Южной Африке, а трущобы там постоянно растут49. Такого рода устранение от 25 до 60 процентов населения из экономической жизни было фирменной маркой чикагской школы с того момента, как «деревни убогих» начали расти в Южном полушарии в 70-х. В Южной Африке, России и Новом Орлеане богатые окружили себя стенами. Израиль зашел в этом дальше — он выстроил стены вокруг опасных бедняков.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
УСТРАНЕНИЕ ПОСЛЕДСТВИЙ ШОКА:
НАРОД БЕРЕТ ВОССТАНОВЛЕНИЕ В СВОИ РУКИ
Я хочу сказать вам, мои индейские братья, собравшиеся здесь, в Боливии, что 500-летняя борьба не была напрасной. Сегодняшняя демократическая общественная борьба — это продолжение борьбы наших предков, борьбы [народного предводителя борьбы с колониализмом] Тупака Катари, продолжение борьбы Че Гевары.
Эво Моралес, после инаугурации в качестве президента Боливии, 22 января 2006 г.1Народ знает лучше. Люди знают каждый участок своего района, они знают все мельчайшие подробности жизни своего сообщества. Они также знают и свои слабые места.
Пишит Ратакул, исполнительный директор Азиатского центра готовности к катастрофам, 30 октября 2006 г.2Люди этого района отстраивали город дважды. Днем они строили дома богатых, а ночью и по выходным все вместе мы строили наши собственные дома, наш квартал.
Андрее Антильяно, житель Каракаса, 15 апреля 2004 г.3Когда в ноябре 2006 года умер Милтон Фридман, многие из его последователей почувствовали тревогу, как будто его смерть была знаком конца его эпохи. Теренс Коркорен, один из самых преданных учеников Фридмана, выразил в канадской газете National Post свои сомнения насчет того, сможет ли продолжаться глобальное движение, созданное этим экономистом. «Фридман, последний пев экономики свободного рынка, — писал Коркорен, — оставил после себя пустоту... Из живущих ныне людей никто не способен занять его место. Смогут ли принципы, которые Фридман сформулировал и за которые боролся, сохраниться и далее при отсутствии нового поколения надежных харизматических интеллектуальных вождей? Трудно ответить на этот вопрос»4.
Делая свои мрачные прогнозы, Коркорен не упоминал о положении дел безграничного капитализма на тот момент. Интеллектуальные наследники Фридмана в США, неоконсерваторы, создавшие комплекс капитализма катастроф, переживали самый трудный период за всю историю своего существования. Это движение добилось величайшего успеха в тот момент, когда в 1994 году республиканцы одержали победу в Конгрессе; всего за девять дней до смерти Фридмана они пережили поражение и их вытеснили демократы. Поражение республиканцев на промежуточных выборах 2006 года объясняется тремя основными причинами: коррупцией среди политиков, ошибочными действиями в связи с войной в Ираке и ощущением, которое лучше всех выразил победивший демократический кандидат в сенаторы Джим Вебб, сказавший, что страна превращается «в классовое общество, подобного которому мы не знали с XIX века»5. И каждая из этих трех причин прямо связана с ключевыми принципами экономики чикагской школы: с приватизацией, отказом от государственного регулирования и контроля и сокращением расходов на правительственные программы.
В 1976 году Орландо Летельер, ставший одной из первых жертв этой контрреволюции, утверждал, что великое неравенство доходов, появившееся в Чили благодаря деятельности «чикагских мальчиков», вовсе не было «экономической необходимостью, но временным политическим достижением». По мнению Летельера, правила «свободного рынка» при диктатуре делали именно то, на что и были изначально рассчитаны: они не порождали гармоничную экономику, но превращали уже богатых людей в чрезвычайно богатых, а организованный рабочий класс — в бедняков. И такая же стратификация возникала везде, где побеждала идеология чикагской школы. Так, в Китае, несмотря на поразительный экономический рост, разрыв в уровне доходов горожан и 800 миллионов бедных сельских жителей за последние 20 лет увеличился в два раза. В 1970 году в Аргентине 10 процентов самых богатых людей имели доходы в 12 раз больше, чем 10 процентов самых бедных, к 2002 году они начали получать в 43 раза больше. Так «политический успех» Чили получил распространение в глобальных масштабах. В декабре 2006 года, через месяц после смерти Фридмана, одно исследование ООН показало, что «два наиболее обеспеченных процента населения земного шара владеют более чем половиной всех богатств». Это изменение особенно ярко проявляется в США, где в 1980 году, когда Рейган начал осуществлять программу Фридмана, руководители компаний получали в 43 раза больше, чем средний работник. К 2005 году руководители получали в 411 раз больше. Для этой группы людей контрреволюция, родившаяся в подвалах университета общественных наук в 1950-х, действительно обернулась успехом, но за эту победу пришлось заплатить — люди повсеместно утратили веру в основное обещание идеологов свободного рынка, которые говорили, что богатство возрастет и его поделят между всеми членами общества. Как говорил Вебб во время предвыборной кампании, «экономика "просачивания благ сверху" оказалась неработоспособной»6.
