Евгений Стригин - Человек, похожий на генерального прокурора, или Любви все возрасты покорны
«Когда мы узнали об этом, мы пригласили его (Фёдорова ) на беседу, — говорит Стрелецкий. — Сначала встретился с ним утром в Кремле; потом вечером с ним в Белом доме встретился я. Мы сказали ему: ты должен вернуть деньги в НФС, потому что тогда шла подготовка к Олимпийским играм и денег не было. сказал: ты должен вернуть эти деньги, потому что они принадлежат государству».
В тот же вечер Фёдоров поехал к в дом приёмов «ЛогоВАЗа» — поделиться возникшими проблемами. пригласил на встречу своего друга и дочь президента. Он также записал разговор на плёнку. Фёдоров заявил, что его прижали к стенке мафиозные структуры, действующие внутри президентской администрации — в первую очередь СБП генерала и ФСБ генерала. Генерал вымогал у него взятку в 10 миллионов долларов, сказал Фёдоров. Он также обвинил друга — в связях с организованной преступностью…
Этот рассказ о коррупции и преступности поверг в шоковое состояние. «(Заявление Фёдорова в доме приёмов „ЛогоВАЗа“) было хитроумным ходом, придуманным в основном для дискредитации, и в глазах президентской дочери…
не сидел сложа руки. 21 мая, почти через два месяца после записанной на плёнке встречи в доме приёмов «ЛогоВАЗа», главу НФС остановили сотрудники подмосковной милиции; под сиденьем его машины они обнаружили пакетик в кокаином. Его арестовали. Позже дело закрыли, однако анализ мочи, волос и ногтей Фёдорова подтвердил, что глава НФС действительно баловался кокаином… Его отпустили почти сразу после ареста, но с поста президента НФС уволили. Его место занял Стрелецкий из СБП».[132]
В СМИ сразу же отметили: «Хранение наркотиков, обнаруженных в машине Фёдорова, где, помимо него, находились также охранник и водитель, выглядит не более чем предлогом. Для чего? Для начала более масштабного расследования?…
История с Борисом Фёдоровым сделала пакетик с наркотиками новым знаком правового бессилия, внесла в политическую и деловую элиту ноту паники».[133] Обратим внимание на последнюю фразу, вскоре последуют ещё более панические задержания.
Заметим кстати, что направление коржаковских ребят в другие ведомства началось ещё раньше. Например, летом 1995 года президент РФ подписал указ «О дополнении организационного комитета фонда „Российские финансовые и фондовые коммуникации“, согласно которому в состав оргкомитета был включён Георгий Рогозин, являющийся первым заместителем начальника СБП.[134] В советские времена так иногда поступали с сотрудниками КГБ СССР (особенно при Андропове ), Ельцин больше доверял коржаковской Службе безопасности президента (СБП). Пока доверял.
4.2. Скуратов участвует в предотвращении государственного переворота
Ситуация обострялась. Выборы президента близились, а популярность первого российского президента была по-прежнему низка.
К 1996 году реальной силой оппозиции была практические почти исключительно одна политическая сила — Коммунистическая партия Российской Федерации во главе с. Остальные были в виде гарнира, который можно было, и заменить, но которым нельзя было насытиться, т.е. победить.
Зюгановских коммунистов ругали многие недовольные ельцинским режимом. Одни покруче, указывая на скудоумие, преклонение перед силой, трусость, нерешительность, продажность.[135]
Другие помягче.[136] «Штаб был в известной мере зациклен на работе с левыми избирателями, пренебрегая потенциальными электоральными слоями из так называемого „болота“, „центра“. В штабе избирательной кампании доминировали деятели КПРФ, которые привнесли партбюрократические подходы подковерной борьбы за доступ к „телу“, более того — практически отсутствовали профессионалы, способные более точно критиковать, давать непредвзятые советы и рекомендации».[137] Менталитет — штука устойчивая.[138]
Ругать руганью, но другой серьёзной силы в стане оппозиции все равно не было. Реальным соперником был только. Значит, первому президенту РФ нужно было победит или запугать его. Кстати,, по словам, от идеи запрета компартии ещё не отказался.[139] И под этот вариант тоже подготавливали почву. А что, не впервой совершать перевороты, их уже столько совершили при первом российском президенте. Похоже, резкие повороты ему даже давались более удачно, чем стабильное поступательное движение вперёд.
Среди некоторой части ельцинского окружения возникла идея решить задачу сохранения власти Ельцина силовым путём. Подготовка к этому шла различными путями.
«Правая часть членов Конституционного Суда в конце мая 1996 г. выступила с заявлением, в котором потребовала запрета организационных структур КПРФ, так как они якобы созданы в нарушение постановления Конституционного Суда».[140] Это было уже положе на элементарное запугивание или идеологическое обоснование разгона КПРФ.
В случае необходимости власть могла бы придраться и к решению Конституционного суда о том, что «антиконституционная деятельность структур КПСС и КП РСФСР … исключают возможность их восстановления в прежнем виде. Члены КП Российской Федерации вправе создавать лишь новые руководящие структуры», однако вместо этого в феврале 1993 года был проведён II чрезвычайный съезд КПРФ, в Уставе которого было заявлено: «Возникшая по инициативе коммунистов в составе КПСС Компартия РСФСР возобновляет свою деятельность…» («Известия», 8.8.96). То есть поводов для непризнания победы партия власти могла бы найти достаточно, и, несомненно, этот варианта командой был тоже заранее проработан».[141]
Спустя несколько лет симпатизирующие компартии люди написали в своей книге: «Существует даже точка зрения, что если бы одержал победу, то был бы введён чрезвычайный вариант, исключающий его вхождение во власть. знал это из надёжных источников в ФСБ».[142] Ох уж эта ФСБ, чего только там нет и кому только не выгодно по поводу и без повода ссылаться на это ведомство.
Эта мысль даже повторена в книге не один раз, называя источник информации: «По информации, спецслужбы даже стали на всякий случай разрабатывать сценарий по прямой дискредитации и срыву выборов. По первому сценарию, компартию могли обвинить в подготовке спецгрупп для захвата власти, второй сценарий заключался в попытке обвинить компартию в финансовых махинациях, Третий сценарий — намерение обвинить компартию в кулуарных переговорах с».
Может быть и так. А может быть, и просто пугали, понимая, что тех, кого нельзя напугать, теоретически не бывает. Что было на самом деле, сказать не просто.
Достаточно точно известно лишь одно: окружение первого российского президента незадолго до первого тура выборов готовило роспуск Государственной Думы. Скуратов был вызван к Президенту РФ для того чтобы обосновать решение о роспуске Госдумы. «Государственное преступление всегда и во всех случаях должно иметь видимость законности», — написал французский писатель Морис Дрюон.[143] Так было во все времена, и не только в нашей стране.
Генеральный прокурор сразу же ответил президенту, что законных оснований нет. На Ельцина это не подействовало, он для себя уже принял решение о роспуске. Тогда Скуратов стал обосновывать политическую нецелесообразность этого решения, что также не подействовало на Ельцина. Скуратов покинул кабинет Ельцина, зная, что президент готовит государственный переворот.
Главный законник страны не стал заводить уголовное дело на президента, а попытался найти сторонников среди окружения Ельцина, которые были против переворота. Таковые нашлись, и ещё более влиятельных, чем сам прокурор и ещё более решительные.
После долгих переговоров и уговоров президент все же отказался от своего преступного намерения.
не привыкать совершать перевороты. Игра с ГКЧП в августе 1991 года, Беловежский сговор в декабре 1991 года, несостоявшийся переворот в марте 1993 года, состоявшийся переворот в сентябре-октябре 1993 года — вот не полный перечень крупных переворотов, которые совершал или собирался совершить.
Заметим, что все они окончились для него безнаказанно, а это поощряет (подталкивает) на следующие попытки решить проблему путём переворота. Расстреляв символ демократии (Верховный Совет РФ), Президент прекрасно показал, что он может сделать ради власти. Горы трупов для него не были преградо й.
«Предвыборная кампания началась, и в этот бой были брошены огромные ресурсы — финансовые и административные. Слова президента о том, что он непременно победит — надо было принимать совершенно безоговорочно. Он победит. Обязательно победит. Победит любой ценой».[144]
Здравомыслящие политики понимали это. Какая там демократия, если «царь Борис» хочет продолжить царствовать. Без сомнения он и его команда и на этот раз были готовы пойти на все, чтобы удержатся у власти., например, в своей книге «: от рассвета до заката» писал спокойно о некоторых явно незаконных действиях президентской команды. Для него это было обыденным делом. Подумаешь незаконно, зато эффективно. Мало того, сам позже признавал о подготовке очередного переворота.[145]
