Валерий Панюшкин - Рублевка: Player’s handbook
И Антон Дрель совершенно однозначно понял эту как бы случайно вкравшуюся в протокол «ошибку переписчика».
Единственное слово «обвиняемый» Дрель вместо «адвокат» Дрель явило собою намек. Прокурорские предупреждали Антона, выдвигали ему ультиматум. «Ошибка переписчика» означала: «Бросай это дело, уезжай отсюда, иначе мы живо переделаем тебя из адвокатов в подозреваемые — так же легко, как поменяли одно слово на другое в протоколах допроса». Антон собрал жену и дочек, уехал в Лондон, перестал отвечать на звонки с незнакомых телефонных номеров, перестал встречаться с незнакомыми людьми. И без особой необходимости никому на свете не говорит больше, где теперь живет.
20. Таковы правила. Неписаные рублевские правила. Соперника, врага, конкурента можно засадить в тюрьму по сфабрикованному делу, если имеешь на то силы и средства, но следует и предупредить заранее. Антон Дрель был предупрежден. Михаил Ходорковский был предупрежден перед посадкой. И всякий рублевский Игрок, которому предстояло попасть в жернова нашей судебной системы, бывал предупрежден заблаговременно. По правилам: если внял предупреждению, успеваешь уехать в Лондон и жить там спокойно. Не внял — попадаешь в тюрьму на практически бесконечный, всякий раз увеличиваемый срок. Таковы правила. Полный свод рублевских правил недоступен, нигде не записан, не выводим ни из какого разумного основания, неохватен, обновляется ежеминутно. И будучи Игроком, надо неустанно следить за тем, как правила обновляются. Не уследишь — проиграл.
Вот автор этих строк встречается с ресторатором Аркадием Новиковым поговорить про успешное рестораторство, а Новиков считывает его, то есть меня, будто книгу. Мокасины Tod’s, джинсы Levi’s, рубашка Etro, на запястье вместо часов цветные веревочки, повязанные, помнится, уличным марокканским торговцем в Турине — одет по правилам. Успешный журналист, и одет в карнавальный костюм успешного журналиста. Если бы у меня на руке были дорогие часы, Новиков бы отметил про себя — не по правилам. Если бы я носил костюм, шитый на Сэвил-роу, и это Новиков отметил бы — не по правилам. И если бы я был одет не по правилам, это значило бы, что либо я правил не понимаю, и тогда говорить со мной бессмысленно, либо я пытаюсь ввести собеседника в заблуждение — и тогда говорить со мной опасно. Но я одет по правилам. И, стало быть, беседа пойдет по правилам: я задам вопросы, которые мне интересны — Новиков даст ответы, которые ему выгодны.
Из этих негласных правил немногое мы можем выделить и сформулировать. И то разрозненно. Ну, например: мы говорили, что серьезный государственный человек должен ездить на мерседесе последней модели и черного цвета. Но не за рулем. А если за рулем, то тогда черного же, но БМВ, как премьер Дмитрий Медведев, когда посчитал нужным обратиться к гражданам о необходимости соблюдать правила дорожного движения. Почему если за рулем, то на БМВ — бог весть. Таковы правила, и они поважнее дорожных.
Или еще пример: жена успешного Игрока должна стричься в парикмахерской «Альдо Коппола» в Жуковке. Если не стрижется там, то, стало быть, подает всему миру сигнал бедствия: значит, либо семья на грани распада, либо у мужа значительные проблемы, либо тяжело больна. То же самое и с бриллиантами: на каждый Новый год успешный человек должен подарить жене или подруге бриллианты новой коллекции компании Chopard. Если не подарил или подарил прошлогодние, значит либо семья близка к разводу, либо бизнес — к краху. И серьги в ушах жены, колечки на ее пальцах — предупреждение всему миру. Так, например, бизнесмен Алексей Козлов, совершенно не разбираясь в украшениях, дарил тем не менее каждый год жене своей журналистке Ольге Романовой какие надо бриллианты. А она не носила, предпочитая копеечную бижутерию, подходящую журналистке, но не жене миллионера. Рублевские соседки по утрам в парикмахерской «Альдо Коппола» и по вечерам в ресторанах спрашивали: «Чем помочь?», «Неужели муж бьет?», «Неужели так плохи дела?». И никто особо не удивился, когда партнер Козлова Владимир Слуцкер натравил на бывшего товарища своего генеральную прокуратуру и упек Козлова в тюрьму. Все чего-то подобного и ждали. Жена ведь не носила бриллиантов — верный признак.
Не носить последней бриллиантовой коллекции можно и нужно только в одном случае: если наступил глобальный экономический кризис. Кризисный 2008-й Новый год женщины в рублевских ресторанах и спа-салонах так и называли — Новый год без шопариков. И не в том дело, что их мужья в тот год и вправду не имели денег на новые побрякушки. Но если в кризисный год даришь жене новые бриллианты, значит не чувствуешь остроты момента, значит наживаешься, когда все теряют. То есть наживаться можно, но демонстрировать преуспеяние, в то время как у других кризис, нельзя. Таковы правила.
Систему рублевских правил проще понять даже не как свод неписаных законов, а как необходимый для продолжения Игры набор навыков. Это как машину водить или на горных лыжах кататься. Опытный человек бессознательно нажимает на газ, тормозит, переключает передачи, включает поворотники, добавляет тепла в печке или, наоборот, холода в кондиционере. А новичку все это не под силу, потому что пытается рулить сознательно, а не интуитивно. Вот так и рублевским новичкам не под силу угнаться за меняющимся сводом правил, стало быть, они — вне Игры.
Без правил на Рублевке жить можно. Но недолго и не интересно. В последние годы немало домов тут куплено новыми и случайными людьми. Владелец какой-нибудь газпромовской дочки из Когалыма, тюменский мелкий нефтяник, милицейский чин, нахватавшийся взяток, — все они могут теперь, когда Игра подходит к концу, купить дом на Рублевке. И жить тихо. Могут даже предпринимать отчаянные попытки понять правила: посылать жен на курсы ношения модных платьев, сами записываться на курсы сомелье, чтобы разобраться в вине. Однако чем больше они мечтают жить по правилам, тем дальше от заветной цели. Ибо — парадокс! — правила существуют ровно для того, чтобы их нарушать.
21. Спекулировать правилами — это отдельная на Рублевке профессия. Занимательная, хоть и не очень, по рублевским меркам, доходная, да и не очень престижная. Если сумел выделить и сформулировать какое-нибудь правило, даже мелкое, если правило это принимается значительным числом Игроков, то в качестве изобретателя правила можно и заработать. Серьезный Игрок торговать правилами, разъяснять правила за деньги не станет. Выдумывание правил — это следующий, более высокий уровень Игры. Но Игроку мелкому, которому правило досталось частное или случайно, почему бы и не продать — все равно ведь не знаешь, как приложить к делу.
Старинный мой друг Геннадий Иозефавичус, прежде чем превратиться в профессионального путешественника по дорогим отелям всего мира, был устроителем праздников, сенешалем, как сказали бы в Средние века и как не говорят на Рублевке, а жаль — хорошее было бы правило. И вот однажды захожу я к другу в офис с целью дальнейшего совместного распития спиртных напитков, а там — посетители, клиенты, с которыми сенешаль ведет разговор.
Посетители из Сибири откуда-то. У их шефа, провинциального нефтяника средней руки (то есть состояние под сто миллионов долларов), юбилей — то ли тридцать лет, то ли сорок. Они просят сенешаля устроить праздник и высказывают пожелания: «Ну, хотелось бы, чтобы весело. Ну, чтобы русская кухня. Мы хотим, чтобы были пельмени, конечно же, потому что это наша сибирская еда. А еще мы хотим…»
Сенешаль некоторое время их слушает и вдруг вежливо перебивает: «Простите, но так, как вы хотите, вы ведь и сами можете организовать себе праздник. Вы ведь, наверное, пришли ко мне, чтобы я организовал вам праздник так, как я хочу», — это он утвердительным тоном говорит, не допускающим сомнений. И они застывают на полуслове. На лицах сначала недоумение, но почти мгновенно оно сменяется восторгом, детским согласием, доверчивостью даже какой-то и облегчением от того, что вот сидит перед ними человек, знающий правила.
— А как вы хотите? — спрашивают визитеры.
— Ну, разумеется, никаких пельменей. Разумеется, будут руккола и сыр. А на горячее… Они еще не обсуждали гонорар. Но благодаря этим словам в несколько раз, если не на порядок, увеличивается сумма вознаграждения, ибо сенешаль продает рублевским неофитам не просто хорошо организованную вечеринку, а правило организации вечеринок — жевать рукколу и сыр, которыми юбиляр и его гости станут с непривычки торжественно давиться. И много лет пройдет, прежде чем юбиляр узнает (если узнает вообще), что нет такого правила — подавать на закуску рукколу, что просто самому сенешалю нравится руккола, что на вечеринках в ЮКОСе, например, подаются маленькие пирожки, а вовсе не руккола, а в барвихинском ресторане — гречневая каша с луком. И запивать можно водкой.
Уж не юбиляр ли этот несколько лет спустя с мрачным лицом в монакском кафе будет выслушивать капризы юной спутницы «Я не люблю шампанское, оно кислое»? И станет повторять, как ребенку: «Надо выпить, привыкай, надо». И заставит бедняжечку выпить Dom Perignon, как лекарство.
