Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Т.3. Грабители морей. Парии человечества. Питкернское преступление
Я прошу тех, кто найдет эту записку, не убивать старой курицы, которая сидит на яйцах в углу хижины; ее цыплята должны скоро вылупиться.
Патрик прибыл один, но не на Маркизские острова, до которых он не мог добраться, не имея чем руководствоваться во время пути, а к берегам Южной Америки, в Гуайякиль. По его рассказам, его товарищи по путешествию погибли во время пути от недостатка воды, но гораздо вероятнее предположить, что он сам избавился от них, когда заметил, что запас воды уменьшается.
Когда он прибыл в Гуайякиль, то отправился оттуда в Пейту, где пленился одной негритянкой, которая платила ему взаимностью. Он добился от нее согласия следовать за ним на его остров, красоты которого он, вероятно, описал самыми блестящими красками.
Но его дикие манеры и наружность обратили на него внимание полиции, и так как он бродил около ялика, которым могли бы в крайнем случае управлять два человека, то его заподозрили в дурных намерениях и арестовали. При помощи нескольких пиастров двери испанской тюрьмы отворяются с легкостью, но у Патрика не было ни гроша. Поэтому он в течение многих лет был лишен свободы под чудесным предлогом, который ему выставил один тамошний прокурор, что «для того, чтобы выпустить, было так же мало поводов, как и для того, чтобы арестовать».
В стране благородных идальго жалованье чиновникам платилось плохо и без сомнения под тем предлогом, что для всякого человека, у которого течет в жилах кастильская кровь, для поддержания жизни достаточно чашки шоколада и пачки сигар. Но в американских колониях жалованье ровно никогда не платилось. Поэтому директор и сторожа тюрем заставляли платить себе арестантов; не было такого бедного жителя, который после складчины родственников и друзей не возвратил бы себе свободы. А так как из принципа следовало, чтобы тюрьма не была совсем пуста, то суровые стражи вознаграждали себя на иностранцах без гроша за душой, которых держали под замком до тех пор, пока это им нравилось.
В течение трех лет несчастный Патрик играл в Пейте роль арестанта, который сидит для того, чтобы тюрьма не была пуста. Он был обязан своей свободой только одному счастливому обстоятельству он захворал, и чтобы не возиться, ухаживая за ним, его выпустили.
В этот промежуток времени его Дульсинея отправилась искать утешения в другом месте, и несчастный был вынужден, чтобы не умереть с голоду, играть на ирландской дудке на балах негров.
Вот как окончилась одиссея этого несчастного. И просто счастье, что Патрику не удалось со своей возлюбленной добраться до какого-нибудь необитаемого острова Океании; он, без сомнения, оставил бы там многочисленное потомство. Двести лет спустя после его смерти воспоминание о нем изгладилось бы, и, найдя его потомков, полу-черных, полу-рыжих и курчавых, как негры, один из кабинетных ученых не преминул бы утверждать, что видит перед собой первобытных жителей Океании, которые все должны были быть рыжие и курчавые… А сколько этнографических мнений имеют не больше оснований!
Патрик только что отбыл с Тофуа, когда командир «Баунти», которому было приказано посетить и осмотреть все острова на пути, чтобы отметить те, из которых английское правительство могло бы извлечь какую-нибудь выгоду, решил остановиться тут на несколько часов.
Англичане, основав многочисленные колонии, казалось, задались целью снабжать своими товарами весь мир, и жизнь всех их заморских владений подчинена этой цели.
Острова Джерси и Гернси на Ла-Манше служат для того, чтобы отплатить Франции контрабандой за разницу ввоза; Мальта и Корфу приближают Англию к Леванту и обеспечивают ее преобладание в торговле Средиземного моря, ключом к которому является Гибралтар. Кроме того, это пункт, из которого англичане отправляются в торговые вояжи по варварийским владениям; Ормуздские острова обеспечивают торговлю близ Персидского залива и впадающих в него больших рек; остров Сокотра составляет единственное в своем роде место относительно Красного моря. Пинонг господствует над Малаккским проливом; острова Мелвилл и Батурет будут средством, чтобы пробраться к Моллукам; мыс Доброй Надежды служит для того, чтобы утвердить преобладание в Индийском океане, облегчая в то же время вторжение в глубь Африки. Благодаря Ямайке Англия господствует над Мексиканским заливом.
Делая вид, что забывает наши права на Мадагаскар, она противится нашему водворению в этой чудной стране, которую она хранит для себя на будущее, и, попирая ногами наши несомненные права на Фолклендские острова, которые занял Бугенвиль, она овладела этим архипелагом. Оттуда она в недалеком будущем водрузит свое знамя над лучшими морскими пунктами Патагонии, куда уже и теперь китоловы заходят в большом числе, чтобы запастись быками и баранами, за которых платят ромом, этим подлым меновым товаром, который одуряет все новые народы, с которыми сталкиваются европейцы.
Удивительная ловкость и какое бесстыдство! Англия даже не дает себе труда платить за свои приобретения. Какой-нибудь уголок света, например Перим, Аден или Сингапур, соблазняет адмиралтейство; тогда там без церемонии устраивается склад угля.
— Вы не думаете взять себе это? — скромно осведомляются у Сент-Джеймского кабинета две или три нации.
— Не имеем никакого желания, — отвечает последний.
— Но мы получили по этому поводу несколько нот протеста.
— В свою очередь мы также имели честь получить подобные послания. Опасения, которые в них заключаются, преувеличены. Мы устраиваем простой склад угля; там можно будет получать его за благоразумные цены морякам всего света. Мы поступаем таким образом во имя всеобщих интересов.
Удовлетворенная Европа не противоречит…
Большей частью знаменитый склад угля делается вскоре до такой степени важным, что его становится необходимо защищать. Тогда туда посылаются солдаты. Когда есть солдаты, то надо их куда-нибудь поселить; тогда строятся казармы и форты, и штука сыграна, новый пункт неприступен, и Европа спокойно отмечает совершившийся факт. И при первом удобном случае комедия возобновляется точно так же.
Ни одно английское судно не отправляется в дальнее плавание без приказания подходить ко всем берегам, проникать во все бухты и затем доносить о лучших пунктах, торговых, стратегических или продовольственных, которыми можно было бы овладеть.
Вот каким образом, изыскивая пути для своей все расширяющейся торговли, Англия обеспечила себе могущество в будущем.
Но что же делает Франция при виде этого доказательства предусмотрительности, с тех пор как она оставила политику Кольбера?
Эти соображения рискуют далеко отвлечь меня или мой рассказ, но читатель извинит автора и даже выслушает некоторые соображения, которые я изложу ему как можно кратче, относительно того положения, которое Франция готовится занять в свете, не умея ни развивать, ни поддерживать своего купеческого флота, ни захватывать важных морских баз.
В течение моих десятилетних странствований вокруг света, все встречаемые мною французы, поселившиеся в Тихом и Индийском океанах и Южных морях, с отчаянием спрашивали себя, о чем думают наши политики, истощаясь во внутренней борьбе, вместо того, чтобы соединиться и противиться политике иностранных интересов, которая роковым образом должна отодвинуть Францию на второй план, если она заранее не займет хорошего места в готовящемся концерте.
Наши французские публицисты, кажется, и не подозревают об этой политике, которая известна самому мелкому из наших торговцев на Дальнем Востоке, а между тем вот вкратце результаты, которых она достигла.
Могущество России без шума распространяется над двумя частями света; она охватывает их своими длинными руками и готовится разыграть на суше ту же роль, какую Англия желает играть на море.
В то время как Англия заставляет трепетать Китай, властвует над Австралией, колонизует Новую Зеландию, так же как и главные архипелаги Полинезии, и заваливает своими товарами все республики Южной Америки, Россия движется к обладанию Азией, управляет судьбами севера Европы, угрожает Константинополю и британским провинциям Индии.
В этом разделе богатства и могущества, в котором Американские штаты имеют свою важную роль и где Германия, умирая с голоду у себя дома, хочет, чтобы и ей дали место, — какова же будет участь Франции, которая все более и более забывает свою роль противовеса и соперницы Англии?
Вместо того чтобы занять в Океании, в Зондском проливе, в морях Индии и Китая ряд важных пунктов, которые могли бы обеспечить сбыт наших товаров, служить центрами деятельности для тысячи наших коммерческих судов и убежищем ее эскадрам, наша бедная страна, раздираемая политиками всевозможных школ, довольствуется тем, что посылает на мыс Горн или Доброй Надежды несколько военных судов, слишком малочисленных, чтобы появляться всюду, где наши коммерческие интересы требуют их присутствия, и слишком слабых, чтобы внушить уважение другим народам.
