Дмитрий Калюжный - Русские горки. Конец Российского государства
Началом этой революции стали события 9 января 1905 года, так называемое «кровавое воскресенье» — расстрел в Петербурге мирной рабочей демонстрации, инициатором которой было «Собрание русских фабрично-заводских рабочих города С.-Петербурга», действовавшее под руководством священника Г. Гапона.
Революционное движение разгоралось в стране весной и летом 1905 года; 6 августа был издан манифест Николая II о созыве представительного органа — Государственной думы, которая получала совещательные права. Власть императора оставалась неограниченной.
17 октября 1905 года Николай II подписал после долгих колебаний манифест, составленный в духе программы СЮ. Витте. Этот акт обещал даровать населению демократические свободы, предоставить Думе законодательные права, расширить круг лиц, имевших возможность участвовать в выборах депутатов. 19 октября 1905 года именным указом был реорганизован существующий еще с 1857-го, но крайне редко собиравшийся Совет министров. Он превратился в постоянно действующий высший орган — правительство Российской империи. Руководство им было возложено на особое должностное лицо — председателя Совета министров, призванного играть роль главы правительства.
В целях успокоения недовольных крестьян 3 ноября был опубликован манифест, которым с 1 января 1906 года выкупные платежи сокращались наполовину, а с 1 января 1907-го прекращались вообще. Этим должна была закончиться, наконец, реформа 1861 года.
В начале июля 1906 года царь распустил Государственную думу. Отчего же? А оттого, что большинство депутатов требовало признания земли общенародной собственностью и отмены частного землевладения помещиков. Такой вариант правительство не устраивал. Как мы знаем из дальнейшего, было, наоборот, принято решение распространить право землевладения на крестьян.
После роспуска Думы часть депутатов обратилась к народу с манифестом, призывая население ответить на роспуск Думы отказом платить налоги и давать новобранцев на службу в армию. Поддержки народа они не получили. Зато начались аресты и судебные репрессии в отношении депутатов, протестовавших против «правительственного произвола».
А главой правительства Николай II назначил П.А. Столыпина (1862–1911 гг.), который до этого был министром внутренних дел. В августе 1906 года новый премьер предложил широкую программу преобразований и закон о введении военно-полевых судов. Представления Столыпина о родной стране, презрение к существовавшему в ней много столетий хозяйству и восторженное отношение к Западной Европе ясно видны из записки, которую он летом 1906 года направил Николаю II:
«У нас нет прочно сложившегося мелкого землевладения, которое является на Западе опорой общественности и имущественного консерватизма; крестьянство в большинстве не знает ещё частной собственности на землю и, освоившись в условиях своего быта с переделом общинной земли, весьма восприимчиво к мысли о распространении этого начала и на частное землевладение. Нет у нас и тех консервативных общественных сил, которые имеют такое значение в Западной Европе и оказывают там своё могучее влияние на массы, которые, например, в католических частях Германии сковывают в одну тесную политическую партию самые разнообразные по политическим интересам разряды населения: и крестьян, и рабочих, и крупных землевладельцев, и представителей промышленности; у нас нет ни прочной и влиятельной на местах аристократии, как в Англии, ни многочисленной зажиточной буржуазии, столь упорно отстаивающей свои имущественные интересы во Франции и Германии. При таких данных в России открывается широкий простор проявлению социальных стремлений, не встречающих того отпора, который даёт им прочно сложившийся строй на Западе, и не без основания представители международного социализма рассматривают иногда Россию как страну, совмещающую наиболее благоприятные условия для проведения в умы и жизнь их учений».
Что же касается использования военно-полевых судов по отношению к участникам возникавших то тут, то там вооружённых выступлений рабочих, солдат и матросов, то указание об этом дал лично император ещё до роспуска I Госдумы.
20 февраля 1907 года начала работу II Государственная дума, но уже 3 июня того же года она была распущена, и был издан новый избирательный закон, резко перераспределявший голоса избирателей в пользу помещиков и крупной буржуазии. Осенью собралась III Дума. Понятно, кто попал в неё, благодаря новому закону о выборах, как и то, почему большинство Думы поддержало реформы, предложенные Столыпиным. И кстати понятно, почему этого деятеля воспевали наши новые реформаторы в конце XX века.
Но прежде чем рассматривать его реформы, обратимся к истории.
После 1861 года экономическое положение русского крестьянина значительно ухудшилось. В 1900-м он в целом был беднее, чем в 1800-м. Вторая половина XIX века для сельского населения, особенно в чернозёмной зоне, была периодом ещё большего упадка и уныния.
Прежде всего, добавление выкупных платежей к обычным податям легло на бывших крепостных совершенно невыносимым бременем. Крестьянам было безумно трудно справиться с новой налоговой повинностью, особенно в тех районах, где барщина традиционно была главным способом расчёта и где было мало возможностей заработать. Чтобы взять в аренду или прикупить ещё земли, они брали в долг, сначала у деревенского ростовщика под огромный процент, а затем, уже на лучших условиях, у Крестьянского банка. Эта задолженность накладывалась на текущие платежи и увеличивала крестьянские недоимки.
В 1881-м правительство на четверть уменьшило сумму, причитавшуюся ему по условиям «Положений от 19 февраля», но этой меры оказалось недостаточно. В 1907 году оно вообще отменило выкупные платежи и аннулировало недоимки, но нанесённого ущерба уже нельзя было поправить. Радикальные критики, утверждавшие, что землю надо было сразу передать крестьянам без выкупа, оказались правы, и не только в нравственном, но и в практическом смысле.
Суть здесь только в том, что наш крестьянин к моменту освобождения и так уже работал на грани сил. Даже сегодня фермер Запада и наш, имея одинаковую механическую вооружённость, будут работать в разных условиях: у первого сезон работ будет с февраля по декабрь, а у второго — с апреля до середины октября. Вечный дефицит рабочего времени в условиях российского земледелия и животноводства всегда требовал концентрации в относительно сжатые сроки большей массы рабочей силы, а это означает неизбежность ведущей роли тех или иных форм крупного сельскохозяйственного производства.
Уже упоминавшийся нами А.Н. Энгельгардт писал в своих «Письмах из деревни»:
«Наш работник не может, как немец, работать ежедневно в течение года — он работает порывами. Это уже внутреннее его свойство, качество, сложившееся под влиянием тех условий, при которых у нас производятся полевые работы, которые вследствие климатических условий должны быть произведены в очень короткий срок. Понятно, что там, где зима коротка или её вовсе нет, где полевые работы идут чуть не круглый год, где нет таких быстрых перемен в погоде, характер работ совершенно иной, чем у нас, где часто только то и возьмёшь, что урвёшь!.. Люди, которые говорят, что наш работник ленив, обыкновенно не вникают в эту особенность характера нашего работника… Крестьянин, работающий на себя в покос или жнитво, делает страшно много, но зато посмотрите, как он сбивается в это время — узнать человека нельзя».
Или вот ещё оттуда же:
«Говорят, у крестьян много праздников, а между тем это неправда… крестьяне празднуют все годовые праздники с тою только разницей, что на светлое воскресенье празднуют всего только три дня, а во многие другие праздники не работают только до обеда, то есть до двенадцати часов… Кроме того, по воскресеньям, в покос, даже в жнитво, крестьяне обыкновенно работают после обеда: гребут, возят и убирают сено, возят снопы, даже жнут. Только не пашут, не косят, не молотят по воскресеньям — нужно и отдохнуть, проработав шесть дней в неделю. Если всё сосчитать, то окажется, что у крестьян, у батраков в господских домах праздников вовсе не так уж много, а у так называемых должностных лиц — старост, гуменников, скотников, конюхов, подойщиц и пр., вовсе нет, потому что всем этим лицам и в церковь даже сходить некогда».
В 1897 году собственно крестьяне составляли 77,1 % населения России. Даже на пике экономического могущества России, в 1913 году, 29,2 % крестьян были безлошадными и 30,3 % однолошадными и едва сводили концы с концами. Около половины крестьянских хозяйств ещё пахало сохой, а не плугом. В подавляющем большинстве случаев крестьяне продолжали сеять вручную, жать хлеб серпом и молотить его цепами. Любая механизация сельскохозяйственных работ автоматически делала значительную часть крестьян лишними и оставила бы их без работы и средств к существованию. Да и на какие капиталы всё это механизировать?!
