Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич

1 июня 1932 года Германия узнала, что у нее появился новый канцлер. Им стал Франц фон Папен. Начался заключительный, печальный акт короткой истории Веймарской республики. Когда-то Папен был одним из лидеров Партии Центра и входил в ее правое крыло. В свое время он удивил многих, выступив на президентских выборах 1925 года в поддержку Гинденбурга и против кандидата своей партии Вильгельма Маркса. Заурядный службист, уволившийся из армии в звании майора, незадачливый дипломат, высланный из Соединенных Штатов накануне мировой войны за деятельность, направленную против Америки, несостоявшийся политик, потерявший доверие собственной партии и вынужденный покинуть ее, Папен привлек внимание Гинденбурга именно своей заурядностью и готовностью повиноваться приказам. «Когда Фатерлянд зовет, в Пруссии есть лишь один ответ — подчинение», — напутствовал президент своего нового канцлера ²⁸¹. Но даже старый фельдмаршал не рассматривал Папена в качестве преемника Брюнинга до тех пор, пока Шлейхер не посоветовал ему поставить во главе правительства этого аристократа с правыми взглядами и весьма средними способностями. Им нужен был человек «с консервативными убеждениями, тесно связанный с Партией Центра», — так объяснил свое выдвижение сам Папен ²⁸². Шлейхер же решил, что таким канцлером ему будет легко манипулировать. Одновременно, по замыслу генерала, Франц фон Папен должен был примирить Гинденбурга с правыми, не испортив его отношений с центристами.

Новое канцлерство с самого начала пошло не так, как задумывалось. Партия Центра не поддержала назначение Папена. Центристы, всегда поддерживавшие Брюнинга, не могли поступить иначе по многим принципиальным соображениям. Когда о предложении стать канцлером стало известно, у Папена состоялась длинная беседа с лидером своей партии, преподобным Людвигом Каасом, во время которой Папен обещал отказаться от канцлерства. Но обещание свое тут же нарушил ²⁸³. После этого между ним и центристами все было кончено. «Партия Центра отказала мне в поддержке и лишила меня парламентского прикрытия, прекратив всякое сотрудничество», — жаловался Папен в воспоминаниях ²⁸⁴. «Непосредственно перед началом международных переговоров, которые должны были почти наверняка завершиться успехом Германии, — говорилось в заявлении центристов, распространенном в рейхстаге, — безответственные интриги со стороны лиц, не имеющих конституционных полномочий, грубо оборвали развитие многообещающей программы реконструкции, которая уже осуществлялась» ²⁸⁵. Имелась в виду прежде всего программа уравнения рейхсвера в правах с армиями других стран. Но не только. Речь шла и о подвижках в отношениях с Польшей, и об отказе от дальнейших выплат репараций. Обо всем этом вел переговоры Брюнинг, везде успев далеко продвинуться. Теперь многое надо было начинать сначала, и делать это предстояло человеку, не имевшему серьезного авторитета и поддержки ни у себя в стране, ни за рубежом. Во Франции Папена считали «мошенником и фанатиком» и собирались держаться с ним «сухо, корректно и холодно» ²⁸⁶. После личного знакомства с новым канцлером Эррио признался англичанам: «Чем больше я изучаю лицо этого кавалерийского офицера, тем больше восхищения вызывает у меня лошадь» ²⁸⁷. Американцы, которые в свое время выслали дипломата Папена из страны, никогда не согласились бы, как сказал госсекретарь Стимсон английскому послу, принять нового канцлера в качестве германского посла ²⁸⁸. Англичане не заходили столь далеко, хотя и для них назначение Папена стало полной неожиданностью ²⁸⁹. В какой-то степени удивление и настороженность в мире должно было сгладить назначение германского посла в Лондоне Константина фон Нейрата новым министром иностранных дел. Генерал Шлейхер сделался военным министром. Правительство Папена специально подбиралось из беспартийных, формально независимых политиков. Поэтому представителей НСДАП в кабинете не было, но Гитлер не особенно настаивал на этом. Интересно, что пять новых министров, включая самого Папена и Нейрата, сохранили свои посты и при фюрере.

Одним из первых шагов нового правительства стал роспуск рейхстага и назначение внеочередных выборов на 31 июля. Это был вынужденный ход. Роспуск парламента Шлейхер обещал Гитлеру за поддержку кабинета Папена ²⁹⁰. К тому же Гинденбург отказывался управлять и дальше с помощью своих декретов, а старый парламент отказывался поддерживать Папена, у которого не хватало сторонников, чтобы преодолеть сопротивление депутатского большинства. Поэтому новые выборы становились неизбежными. И в отличие от выборов 1930 года, ни у кого не было иллюзий в том, кто победит. Это прекрасно понимали Гинденбург, Папен, Шлейхер, но своими действиями они упорно помогали Гитлеру идти к власти. В середине июня в обмен на обещание Гитлера проявлять «терпимость» Гинденбург отменил принятый ранее декрет о запрете нацистских штурмовых отрядов СС и СА. Шлейхер, со своей стороны, надеялся «приручить» Гитлера, не толкая его на радикальные шаги, а постепенно вводя его людей во власть ²⁹¹, но надо было совсем не понимать амбиций фюрера, чтобы считать это возможным. Пожалуй, точнее других описал царившие среди германских политиков настроения английский посол Рамболд. «Нынешнее правительство, — сообщал он в Лондон 14 июня, — основано на взаимном заблуждении. Господин фон Папен считает, что он перехитрил генерала Шлейхера и Гитлера. Генерал Шлейхер думает, что он перехитрил Гитлера, а Гитлер, в свою очередь, считает, что переиграл их обоих» ²⁹². Дальнейшее развитие событий показало, что Гитлер не ошибся.

Июльские выборы принесли вполне прогнозируемые результаты. За партию Гитлера проголосовало 13 миллионов 746 тысяч избирателей, в два раза больше, чем в сентябре 1930 года. Нацисты получили 37,4% голосов, практически повторив рекордные цифры социалистов, достигнутые теми в 1919 году. В этот раз СДПГ довольствовалась лишь 21,6%. Это давало социалистам 133 депутатских мандата (было 143) против 230 нацистских (было 107). Улучшили свои результаты коммунисты (89 мандатов вместо прежних 77), центристы (75-68) и баварцы (22-19) ²⁹³. Остальные партии проиграли. Нацистам не удалось завоевать парламентское большинство, но они значительно продвинулись вперед. На что же тогда рассчитывали Гинденбург, фон Папен и Шлейхер? Прежде всего на успехи, достигнутые фон Папеном на Лозаннской конференции по репарациям, которая проходила с середины июня до середины июля. Основы этого успеха были заложены еще Брюнингом, но Папену удалось довести дело до конца. В Лозанне державы-кредиторы договорились заморозить на три года все долги Германии, а по прошествии этого срока оставить за ней задолженность всего в 3 миллиарда марок. Англия, Франция и Бельгия фактически отказывались от 90 % своих репарационных требований. Правда, секретный протокол к итоговому документу конференции предусматривал, что Лозаннское соглашение войдет в силу лишь после урегулирования военных долгов с Соединенными Штатами, на которые пока распространялся мораторий Гувера. Однако результат Лозаннской конференции был, несомненно, большим успехом Германии. Отменялись план Янга и все решения Гаагской конференции 1929-1930 годов. Лозаннские договоренности так никогда и не были ратифицированы, но после них Германия не выплатила странам Антанты ни пфеннига в счет послевоенных репараций. Выплаты по ним возобновились лишь после окончания Второй мировой войны.

Сразу после выборов Гитлер потребовал назначения себя канцлером. Собственно говоря, он и раньше не скрывал этой цели. Во время первой встречи с Папеном, только что возглавившим правительство, Гитлер прямо заявил ему: «Я рассматриваю ваш кабинет исключительно как временное решение и приложу все усилия, чтобы сделать мою партию сильнейшей в стране. После этого канцлерство перейдет ко мне» ²⁹⁴. Теперь он решил, что такой момент настал. 12 и 13 августа Гитлер поочередно посетил Папе-на и Гинденбурга и изложил им свои требования о создании нацистского правительства. И канцлер, и президент отказали фюреру. Ему было предложено войти в правительство Папена в качестве вице-канцлера и дать своих кандидатов на несколько министерств. Гитлер не согласился на это. Сложилась интересная ситуация. Лидер победившей партии обращался к президенту с вопросом, решение которого до создания «президентского кабинета» Папена всегда было прерогативой рейхстага. Даже после сентябрьских выборов 1930 года Брюнинг вел переговоры с парламентскими фракциями, чтобы заручиться их поддержкой. Тогда, благодаря «терпимости» социалистов, это оказалось возможным. Папен тоже попытался действовать традиционным путем, но у него это не получилось. Теперь же Гитлер даже не пробовал серьезно разговаривать с другими партиями, понимая, что из этого ничего не выйдет. При столь внушительном успехе на прошедших выборах у нацистов не было шансов добиться поддержки большинства в рейхстаге. Правда, в парламентской истории Веймарской республики были случаи создания коалиций меньшинства. Однако после создания «президентского кабинета» Папена Германия окончательно превратилась из парламентской республики в президентскую. И Гитлер хорошо понимал, что получить согласие Гинденбурга ему важнее любых комбинаций в рейхстаге. Возвращение к парламентской республике возможно было лишь на основе коалиции большинства. Назревал конституционный кризис.