Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие. От «Отеля...» до «За миллиард лет...»:черновики, рукописи, варианты
Раскрасневшаяся Лидочка держала граненый стакан с жидкостью подозрительно коньячного цвета. В другой руке у нее был зажатый большим и указательным пальцем варварски неуклюжий холостяцкий бутерброд, хотя с какой-то весьма соблазнительной начинкой…
Малянов, на этот раз в рубахе со съехавшим галстуком, казался уже порядком подвыпившим человеком.
— Не бери в голову! — говорил он покровительственно, покручивая на столе свой наполовину опорожненный стакан. — Бывает, так сказать, ложная память… Будто уже было, а на самом деле и не было… Будто у меня грязно, будто у меня тараканы… Вот так…
— Все равно это как-то плохо… Понимаете?
— Ну что плохо? — заорал Малянов. — Плохо, что тараканы. Это верно. А тут чего? Ирка тебе чего сказала? Живи, сказала, и всё… Вот заказ… прислала… — Малянов неуверенно посмотрел на Лидочку и неожиданно для себя смутился. — М-да. Ну будем здоровы.
Он отвел глаза в сторону и быстро опрокинул стакан в свое необъятное чрево, быстро схватил со стола кусок семги и с невероятной скоростью отправил вслед за содержимым стакана.
— Моам? — спросил Малянов, поглощая очередной деликатес— Моам муам?
Лидочка молчала и не пила. Глаза ее тревожно бегали за толстыми стеклами очков.
— Ну а какие же у вас, милая девушка, планы в нашем замечательном городе? — поинтересовался Малянов.
Милая девушка не ответила. Она вдруг вздохнула и залпом отхватила из стакана большой глоток. Закашлялась. Поспешно схватила со стола отколотый от клешни кусок омара и на длинном вздохе его понюхала, глядя при этом на Малянова круглыми, как бы от крайнего удивления, глазами. Потом откусила маленький кусочек, отложила омара, отвела взгляд, сморщила лоб, закусила губу…
— Что? — спросила она сиплым простуженным голосом.
— Я говорю, какие великие дела привели вас в наш замечательный город?
— Великие? Дела?
— Дела и планы?! — Малянов запрокинул голову, вытягивая из кокосового ореха его содержимое… — Планы и дела.
Малянов вытер губы и посмотрел на Лидочку. Простой вопрос оказался прекрасной Лидочке решительно не под силу.
— Планы? — пробормотала она наконец. — Н-ну… конечно… А как же! — Она вдруг словно бы вспомнила. — Ну море, ну эта, электростанция… Обсерватория… Старый город… И вообще…
— Ай-яй-яй! — сказал Малянов укоризненно. — Мы что-то скрываем! Или нет?
— Да… То есть нет… — запуталась Лидочка и, видимо желая изменить тему чем-то неприятного для нее разговора, с вызовом сказала, указывая пальцем на одну из бутылок — А мне это вино понравилось. А где вы его взяли?
— Это? — спросил Малянов и взглянул на Лидочку. За ее спиной на стене качалась огромная черная бесформенная тень. На улице снова загудел нагретый воздух. Малянов несколько обеспокоенно обернулся — что-то в этой тени и в этом звуке ему не понравилось, но когда он посмотрел на Лидочку снова — тень пропала.
— Счас, — сказал Малянов. — Тут квитанция была. — Он приподнялся со стула и начал рыться в обертках. — Счас.
В прихожей зазвонил телефон. Малянов прислушался. Телефон звенел.
— Пардон, — сказал Малянов. Он вылез из-за стола и тяжелым шагом пошел из кухни. В дверях он обернулся:
— Где взял, где взял… в магазине купил!
— Ну ты еще раз подумай, Дмитрий, — уговаривал Малянова басовитый женский голос.
— Ах нет, Тамара Ивановна, — отвечал Малянов в трубку. — Любовь, как говорится, нечаянно нагрянет…
— Ты что, пьян? Я всегда говорила, что ваши бесконечные гулянки до добра не доведут! — прервала маляновские излияния невидимая миру Тамара Ивановна. — Подумай о ребенке! У Петра будет отец алкоголик! А замдиректора есть замдиректора. Это тебе не пивом торговать!
— Тамара Ивановна! — вежливо сказал Малянов. — Вы заблуждаетесь. Пиво — это поэзия. Пивной кран — это экстаз. Я бы вам на одной пене две дачи построил… Калям, скотина, перестань гадить на любимый коврик Тамары Ивановны!
— Прекрати валять дурака! — взревела трубка. — Если Ирина это терпит, то я этого не потерплю! Подумай о своей жене!
— А я об ей завсегда думаю, Тамара Ивановна! — вставил Малянов, выковыривая спичкой застрявший в зубах кусочек балыка.
— Конформист! — выкрикнула трубка в ухо Малянову. Он поморщился и отвел трубку в сторону. — Мещанин!!! — издалека проорала трубка и дала отбой.
Малянов пожал плечами, выплюнул спичку и, совершенно неожиданно показав трубке язык, положил ее на рычаг.
— Кто это звонил, Дмитрий Алексеевич? — обеспокоенно спросила появившаяся в коридоре Лидочка. Малянов взглянул на нее: без очков, с растрепавшимися волосами, раскрасневшаяся Лидочка потеряла свой синечулочный вид и выглядела если не красавицей, то, по крайней мере, чертовски привлекательной.
— Гхрм… — сказал Малянов, заинтересованно разглядывая Лидочкино лицо и фигуру. — По всей видимости, не бывает некрасивых баб, а бывает мало водки?..
— Что-что?! — агрессивно сощурила близорукие глаза Лидочка.
— Вот что, мать, — быстро сменил тон Малянов. — Пойдем-ка лучше на кухню…
Ужин, как можно было это видеть, проходил в теплой дружественной и даже где-то товарищеской и сердечной атмосфере полного взаимопонимания сторон.
— Поступило предложение выпить за духовную, подчеркиваю, духовную близость и новейшие методы родовспоможения! — провозгласил Малянов.
— Но без поцелуев! — предупредила Лидочка. — Какие могут быть поцелуи между интеллигентными людьми. А-а-а?
Это самое «А-а-а» Лидочка произнесла открытым театральным басом. Это уже была совсем другая Лидочка, вовсе не та запуганная провинциальная дурнушка, которую несколько часов тому назад Малянов столь неприветливо встречал на пороге своей квартиры…
— Они мне говорят, я на Проклову похожа, — продолжала «другая» Лидочка. — Похожа! Ха! Похожа я на Проклову?!
— Дура! — неожиданно сказал в пространство Малянов.
— Дмитрий Алексеевич!!!
— Конформист! Она слова-то такого не знает! Вобла вареная! Кавторанг хренов! На черта мне этот институт?! Замдиректора, замдиректора! Не желаю на побегушках!.. Оклад ей, видите ли! Положение! Дура! Ненавижу!
— Это вы о ком? — развязно спросила Лидочка.
— Теща — сволочь! — зашипел задетый за больное Малянов. — Карга старая! У ней и на языке волосы растут! Ведьма! Кстати, о ведьмах… — Малянов неслабо отхлебнул из стакана…
Лидочка неуверенно поднялась и, держась рукой за стенку, щелкнула ручкой громкоговорителя…
— …величиной два-три балла по шкале Рихтера, — сообщил динамик — Жители нашего города могли ощутить этот толчок сегодня в 18 часов 19 минут по местному времени…
Лидочка лихо шлепнулась на стул, одновременно зацепив рукой шнур громкоговорителя и выдернув его из розетки.
— Это когда я к вам приехала, — сообщила она Малянову.
— Начхать… — сказал Малянов.
— Ну ты! — сказала ему Лидочка. — Не очень!
— А что? — поинтересовался Малянов.
— А ничего! Лучше подумай!
— О чем это я должен думать?
— А тебе давно этот пост предложили? — спросила Лидочка каким-то странным чужим и трезвым голосом.
— Замдиректора?
— Да, замдиректора…
— Три дня тому назад, когда я этот свой интегральчик нащупал… Представляешь, дурочка, «полости Малянова»? Звучит?
— Слушай, что я тебе скажу! — зашептала Лидочка. — Бросай ты их на фиг… И соглашайся… И соглашайся на замдиректора… А иначе будет нехорошо…
— Что-о? — Глаза у Малянова налились кровью. В эту секунду в дверь позвонили.
— Это еще какого дьявола? — удивился Малянов, поглядев на часы. — По-моему у нас все дома. А?
Малянов встал и, снова сказав:
— По-моему у нас все дома! — пошел открывать дверь.
В прихожей он, конечно, наступил на Каляма. Калям вякнул.
— А провались ты, сатана! — крикнул ему Малянов и начал ковыряться в замке…
Лидочка прислушалась: из прихожей доносились возбужденные мужские голоса.
— Да какой кран, Арнольд Палыч! — отчетливо сказал Малянов. — Я этих прокладок и в глаза не видел.
В прихожей заспорили.
Лидочка встала из-за стола и, прислушиваясь к разговору, двинулась в коридор… Неожиданно перед ней возник Малянов. Он буквально выдавил ее назад на кухню и, положив ручищи на плечи бедной девушке, усадил ее на стул.
— Снегурушка! Дитя мое! — обратился Малянов к Лидочке. — Сиди и не чирикай! Доешь балык, допей свое вино, без Димы не скучай!
Лидочка посмотрела на Малянова с живым интересом. А Малянов отошел к дверям и возгласил:
— Пришел сюда ко мне сосед с потекшим краном. Исправлю этот кран и вновь сюда вернусь…
Малянов, пританцовывая как Изнуренков, подскочил к столу, опустошил стакан и закусил консервированным ананасом:
