Николай Зенькович - Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека
Среди тех, кто считает, что расчленение СССР началось с провозглашения на I Съезде народных депутатов РСФСР декларации о государственном суверенитете России, генерал армии, в ту пору первый заместитель председателя КГБ СССР Ф. Д. Бобков. Он присутствовал на съезде и был изумлен формулировкой — ведь СССР был союзом суверенных государств, и о суверенных правах России было ясно сказано в Конституции. О каком еще суверенитете могла идти речь?
Вместе с генерал-полковником К. И. Кобецом, встретившимся Бобкову в холле, и еще одним генералом они решили идти к Горбачеву. Надо что-то делать, проект декларации вот-вот будет поставлен на голосование. Сейчас все решают часы, а может, и минуты.
По словам Бобкова, разговор с Горбачевым был коротким. Президент подошел к встревоженным генералам вместе с Крючковым. Услышав об их сомнениях, прочел проект декларации, подумал немного и сказал:
— Ничего страшного не вижу. Мы уже многое обсуждали.
— Но ведь это, по существу, отказ от властных полномочий Союза, — заметили несколько смущенные такой реакцией генералы.
— Да нет. Это Союзу не угрожает. Но если вы не согласны, покиньте съезд. Такая демонстрация может быть только полезной.
Он, как всегда, по-доброму улыбнулся и уже совсем серьезно добавил:
— Причин реагировать на это союзным властям я не вижу.
«Обратно мы шли молча, — свидетельствует Бобков. — O чем думали мои спутники, не знаю, но я был потрясен двойственностью позиции нашего лидера. С одной стороны, ничего опасного, а с другой, предлагает нам покинуть съезд. Ясно было одно: верховенство законов России над союзными — это угроза СССР. Неужели он хочет этого? Ведь он президент этого государства… Выходит, не понимает? Нет, не так он наивен, чтобы не понимать. Значит, остается только одно: президент допускает развал страны. В голове подобные вещи никак не укладывались. Не мог я этого принять! Ведь речь идет не о пустяках, а о существовании великой державы, за которую в трех войнах пролито море крови!».
В пятницу, 15 марта 1996 года, в вечернем выпуске новостей НТВ, комментируя решение Госдумы об отмене постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 года, Михаил Сергеевич воскликнул: «На воре шапка горит!». Сакраментальная фраза экс-президента предназначалась фракции КПРФ, инициировавшей денонсацию Беловежских соглашений. По мнению Горбачева, к развалу СССР приложили руки и коммунисты, почти единогласно проголосовавшие в Верховном Совете России за Беловежские соглашения, то есть за выход России из состава СССР.
Прав ли Михаил Сергеевич? Судите сами. Фракция «Коммунисты России» имела в Верховном Совете 22 места. Отсутствовали или не принимали участия в голосовании 7 человек. За ратификацию Беловежских соглашений проголосовали все 15 участвовавших в голосовании коммунистов. За денонсацию Союзного договора, т. е. за выход России из состава СССР — 13 человек. Воздержались двое — С. Решульский и В. Санаев.
В целом же картина голосования была такая. Парламент насчитывал тогда 247 депутатов. Для принятия решения требовалось 124 голоса. Коммуно-патриотическая оппозиция вместе с центристской в сумме располагали 138 голосами, демократы — 108. Один депутат сложил с себя полномочия, однако в списках голосования числился.
Итог: против постановления о ратификации Беловежских соглашений проголосовали сначала 5 (за основу), потом 6 (в целом) депутатов. Персонально это были С. Бабурин, Н. Павлов (оба фракция «Россия»), В. Исаков (независимый депутат), И. Константинов (фракция «Российский союз»), С. Полозков, В. Балала, П. Лысов (фракция «Смена»). Против выхода России из состава СССР проголосовали трое: В. Исаков, С. Бабурин, П. Лысов. Воздержались 9 человек: кроме названных выше коммунистов С. Решульского и В. Санаева это были В. Грачев, Н. Павлов, З. Ойкина, К. Руппель, В. Шуйков, И. Шашвиашвили, А. Луговой.
«Так что воздадим должное Верховному Совету России, — сказал с горечью Михаил Сергеевич в одном из своих интервью. — Народ воздаст этим людям позднее…».
Почему коммунисты так дружно проголосовали «за»? Многие делали это, наверное, скрепя сердце. Общее настроение выразил летчик-космонавт В. И. Севастьянов, состоявший во фракции «Отчизна», с облегчением произнесший:
— Слава Богу, эпоха Горбачева на этом закончилась.
Голосовали не против СССР, как каются сегодня депутаты, а против недееспособного центра во главе с Горбачевым. И чтобы избавиться от него, ликвидировали государство.
Впрочем, шапка должна загораться не только на российских парламентариях. Юридически Советский Союз исчез не 25 декабря в 19 часов, когда Горбачев подписал указ № УП-3162 о сложении с себя полномочий Верховного Главнокомандующего. Судьбе было угодно распорядиться так, что формально последнюю точку в истории СССР поставила палата Совета Республик Верховного Совета СССР. Ее заседание состоялось 26 декабря. Участие в ней приняли депутаты из пяти республик Средней Азии, которые остались в Союзе до самого конца. Тогда и была принята Декларация о прекращении существования СССР как государства и субъекта международного права.
«Горящую шапку» будут обнаруживать друг у друга многие. Уж больно крупный козырь в борьбе за кремлевский трон. Ведь что бы ни говорили политики, а основная масса жителей чувствует себя неуютно из-за роспуска Советского Союза и наверняка будет всегда отдавать предпочтение тому кандидату, который всколыхнет ностальгические чувства.
Это понимал в 1996 году кандидат в президенты Б. Н. Ельцин. Потому и зазвучали слова о «единении двух государств», «едином государстве», об «огромном шажище» — беспрецедентном «нулевом варианте» взаимного и полного погашения задолженности между Россией и Белоруссией.
Это прекрасно понимал кандидат в президенты Г. А. Зюганов. Ах, у вас нулевой вариант, у вас на подходе новые сенсационные договоренности? А у нас — денонсация Беловежских соглашений!
Неужели личное соперничество — с перехватыванием инициативы, постановкой политических спектаклей, расписыванием ролей, расстановкой декораций, организацией мизансцен — будет продолжаться и впредь? И это на тему, которая остается незатухающей болью сотен миллионов людей?
Первая ласточка
В 1997 году вышла новая книга Егора Гайдара «Дни поражений и побед». По новой моде, заведенной нынешними российскими политиками, книга первоначально издавалась на Западе. Связанный жесткими условиями издательского договора, автор не мог поделиться сенсационными подробностями с соотечественниками до определенного срока.
Сейчас — можно. И он поделился.
Егор Тимурович поведал нам, что в замысел встречи в Беловежской пуще президент его не посвящал. Сказал только, что надо лететь с ним в Минск, предстоит обсуждение путей к усилению сотрудничества и координации политики России, Украины и Белоруссии.
На всякий случай мемуарист делает такое вот заключение: к тому времени, мол, то есть после референдума о независимости Украины, от власти и авторитета Союза уже практически ничего не осталось, кроме все более опасного вакуума в управлении силовыми структурами.
Итак, полетели. Вечером, по прилете, делится воспоминаниями Гайдар, пригласили белорусов и украинцев сесть вместе поработать над документами встречи. Собрались в домике, где поселили Гайдара и Сергея Шахрая. С российской стороны были Бурбулис, Козырев, Шахрай и Гайдар. Украинцы подошли к двери, потоптались, чего-то испугались и ушли. Именно тогда Шахрай предложил юридический механизм выхода из политического тупика — ситуации, при которой Союз как бы легально существует, хотя ничем не управляет и управлять ничем не может: формулу Беловежского соглашения, роспуска СССР тремя государствами, которые в 1922 году были его учредителями.
Вот так, запросто — Шахрай предложил. Гайдару, по его словам, идея показалась разумной, поскольку позволяла разрубить гордиев узел правовой неопределенности, начать отстраивать государственность стран, которые де-факто обрели независимость.
Против идеи Шахрая никто не возразил.
Начали вместе работать над проектом документа, где излагалась сформулированная Шахраем мысль.
Было очень поздно, около двенадцати ночи. Технический персонал, который уже давно спал, решили не беспокоить. Гайдару, в прошлом журналисту газеты «Правда» и журнала «Коммунист», как владевшему пером, поручили набрасывать на бумаге текст.
Работу закончили в четыре утра. Андрей Козырев взял листки, исписанные Гайдаром, понес к машинисткам.
Утром — паника в технических службах. Текст исчез. Решили, что дело без КГБ не обошлось, и страшно перепугались. Постепенно выяснили, что Козырев не решился в четыре утра будить машинистку и, щадя ее сон, подсунул рукопись ей под дверь. Однако ошибся — это была дверь другой комнаты.
