Николай Зенькович - Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека
— С моей точки зрения, версия «пущистов» о «назревавшей войне» республик с центром весьма слабо стыкуется с итогами референдума 17 марта 1991 года, — утверждал Руцкой. — Ведь тогда три четверти (76 процентов имеющих право голоса) населения страны высказались за сохранение Советского Союза. Как тут не вспомнить слова Бориса Николаевича Ельцина о том, что «как бы ни закончился референдум, Союз не развалится. Не надо пугать людей! Не надо сеять панику в этом плане!» (15.03.1991), а также его заявление о том, что «Россия никогда не выступит инициатором развала Союза» (18.10.1991). Слова эти говорились тогда, когда заговор уже готовился. Вот пример политического цинизма, не правда ли?
«Процесс распада Советского Союза был настолько объективен, что его нельзя уже было реанимировать никакими средствами», — заявил Президент России 15 марта 1996 года в интервью российскому телевидению в связи с пятой годовщиной проведения референдума о будущем Союза ССР.
Оценивая Беловежские соглашения, Ельцин сказал, что процесс распада Союза продолжался уже несколько лет и был неизбежен. «Меня сейчас часто обвиняют в том, что я развалил Союз ССР, — это любимая тема коммунистов», — сказал президент. Между тем, по его словам, на референдуме он голосовал за сохранение Союза, да и Россия не первой объявила о суверенитете. Объясняя основную причину распада государства, президент подчеркнул, что союзные республики не верили руководству страны. Беловежские соглашения — это реакция на фактический распад Союза, попытка республик хоть что-то спасти».
Годом раньше эту же мысль высказал Бурбулис на заседании клуба «Свободное слово»:
— К моменту Беловежских соглашений Советского Союза как целостного государства уже не существовало. Можно сколько угодно писать книжек, вспоминать, — это все очень интересно и полезно, — но есть правовая реальность к тому моменту, есть экономическая реальность к тому моменту и есть социально-политическая реальность к тому моменту. Поэтому ничего спасти в том виде уже не представлялось возможным, все усилия были бы бессмысленными.
Чрезвычайно важно для понимания позиции «идеолога развала СССР», «серого кардинала», как окрестила Бурбулиса коммунистическая пресса, такое вот его объяснение на заседании упомянутого выше клуба:
— Когда меня спрашивают: «Каким понятием России вы, голубчики, руководствовались в свое время, стремясь к власти, с каким понятием России вы засыпали и просыпались, эту власть реализуя?» — я отвечаю так: «Мы руководствовались тем, что наша советская социалистическая система в конце 60-х годов оказалась в состоянии исторического тупика. Мы руководствовались тем, что не злонамеренный развал Советского Союза и не злодейство группки лиц, а объективно неизбежный распад этой системы в силу ее исторической исчерпанности и создал ту реальную практическую ситуацию, в которой мы оказались. Поэтому нами двигало не желание подсидеть Михаила Сергеевича и сделать пьедестал Борису Николаевичу. Я говорю о себе: мы искали наиболее щадящие пути, которые в какой-то мере регулировали бы этот неизбежный распад».
Найти их, эти наиболее щадящие пути из распадавшейся системы, и призвана была Беловежская встреча, о которой договорились руководители трех республик. В Беловежской пуще была сделана попытка сохранить прежде всего экономические связи — ведь у всех республик была одна система, совсем распадаться было нельзя, поскольку в одиночку не выстоять.
Упразднили ли «пущисты» Советский Союз? И Ельцин, и Кравчук, и Шушкевич неоднократно подчеркивали существенную особенность, которую никто не хочет принимать во внимание, а именно: СССР в подписанных ими соглашениях не упразднялся. Документы констатировали лишь, что Советский Союз прекращает, а не прекратил свое существование. То есть создание СНГ было попыткой удержать вместе бывшую «семью единую». По некоторым свидетельствам, Ельцин тогда все еще питал наивную надежду на то, что членами Содружества, пусть на особых правах, станут даже балтийские страны. Увы, этого не произошло.
На ком шапка горит
Тезис Бурбулиса о том, что СССР исчерпал свой исторический ресурс, был опровергнут другими философами, участвовавшими в заседании клуба «Свободное слово».
— «Так хотела история…» — иронично сказал философ Вадим Межуев. — Так вот, первое, чего не должен делать профессиональный политик, — он не должен ссылаться на историю, не должен ссылаться на необходимость. Это довод непрофессионального политика.
По мнению этого оппонента Бурбулиса, ссылка на историческую необходимость — это основной аргумент в устах человека, обладающего тоталитарным мышлением. Это основной аргумент в устах профана, в ситуации тотально мыслящего сознания.
— Потому что только человек тоталитарного мышления «знает», чего хочет история, — развивал свою мысль Межуев. — Ну, конечно, еще знает Господь Бог. Но когда я присваиваю себе функцию говорить за историю: чего она хочет и чего не хочет, это не проблема профессионального политика… Профессиональный политик — это специалист по политическим технологиям, а не по истинам в последней инстанции. Что такое тоталитаризм? Это власть людей, которые знают, куда идет история, чего она хочет и какие у нее конечные цели…
И дальше не менее обидные для политика, политолога и философа Бурбулиса аргументы:
— Я думаю, что человек, придерживающийся либерально-демократических взглядов, должен быть в курсе хотя бы таких уже достаточно известных работ, как работы Поппера, которые совершенно четко указывают, что ссылка на историю в устах политика некорректна. Ибо почему тогда образование СССР не было в замысле истории? Почему только роспуск СССР был в ее замысле? Почему коммунисты пришли к власти с идеей о том, что коммунизм — это исторически неизбежное будущее?
А потом и вовсе сурово:
— Другое дело, что мы можем поставить вопрос о причинах того, что произошло. И вопрос о причинах не снимает вопроса о злом умысле. Это вопрос вообще не философский, а юридический. Если кто-то здесь сможет доказать, что в основе распада СССР было нарушение действующих по тому времени законов, если кто-то может сказать, что было преступлено право, которое действовало в то время, — это будет вина юридическая, и такая вина не снимается никакой исторической необходимостью. При любой исторической необходимости существует вина людей, ответственных за те или иные действия или поступки. Никакая историческая необходимость не снимает вины юридической и с тоталитарных режимов, и с тех, кто тогда стоял у власти…
Неумолкающие споры ведутся как в области теоретической, научно-философской, так и в практической. Тезис беловежских «лесничих» о том, что все приходит к концу, вот и Советский Союз как государственное образование исчерпал свои экономические и политические возможности, вызвал массу контраргументов. И среди них: уровень интеграции в СССР был значительно выше, чем в Европейском экономическом сообществе, на эффективность которого любят ссылаться. Именно на разрыв хозяйственных связей между бывшими республиками Союза в России приходится около 60 процентов от общего падения производства. Сохранив за собой 90 процентов всей добычи нефти бывшего Союза, Россия лишилась 60 процентов мощностей по производству нефтяного оборудования, 35–40 процентов мощностей по нефтепереработке и 60 процентов пропускной способности морских портов по нефтегрузам.
Когда 12 декабря 1991 года Верховный Совет РСФСР принял решение о выходе России из состава СССР, земля, вопреки ожиданиям, не разверзлась под ногами и небо не раскололось. Умные люди, знавшие, что цельный народнохозяйственный механизм страны не выдумка, не фраза, оценивая реальность, понимали: пройдет какое-то время, остынут горячие головы, залечатся раны, и идея объединения вновь замаячит на горизонте. Самые мудрые предрекали: на идее полного или частичного восстановления государства, искусственно расчлененного в пылу властных амбиций, будет немало политических спекуляций, этот беспроигрышный козырь будут нещадно эксплуатировать рвущиеся к власти лидеры.
Как в воду глядели провидцы. «На воре шапка горит!» — кричат в преддверии президентских и парламентских выборов представители различных политических сил, обвиняя друг друга в причастности к развалу Советского Союза.
— Я склонен согласиться с вами, Геннадий Эдуардович, — сказал социолог Наль Злобин на все том же заседании клуба «Свободное слово», — что развал произошел не в Беловежской пуще, а значительно раньше. Но согласитесь ли вы со мной, что он был подготовлен заявлением о защите суверенитета РСФСР? От кого? От других республик? Или от СССР, который весь мир считал Россией, не делая различий по национальностям? Нет, страной жертвовали во имя властных амбиций. Развал начался с провозглашения приоритета законов РСФСР перед общегосударственными. Этого и прибалты не предлагали, потому что такого государства в принципе быть не может, даже при конфедерации…
