Василий Кисунько - Секретная зона: Исповедь генерального конструктора
В исходных данных, выданных военным заказчиком на разработку аванпроекта территориальной системы ПРО, ключевое значение имели следующие три момента:
- массированный налет МБР США на европейскую часть СССР задавался таким образом, чтобы все участвовавшие в налете ракеты выходили одновременно на рубеж их обнаружения средствами ПРО; считалось, что это должно вызвать перенасыщение вычислительных средств системы обнаружения ПРО и системы целераспределения;
- все баллистические ракеты противника оснащены ложными целями, каждая по 7 ложных целей (как было принято для системы «Таран»), а их запуск осуществляется с наземных баз МБР США;
- должно быть показано взаимодействие радиолокационных средств ПРО и СПРН.
Приступая к аванпроекту, я решил для себя, что он должен охватывать два круга вопросов: 1) Какие из существующих или разрабатываемых средств ПРО уже сейчас могут и должны быть вписаны в будущую систему крупномасштабной территориальной ПРО? 2) Каковы другие элементы системы, создание которых невозможно без решения определенных проблем, и каковы эти проблемы?
На первый вопрос ответ был однозначен: необходимо закончить в интересах ПРО и СПРН развертывание центрального (вокруг Москвы) кругового радиолокационного поля системы А-35 на базе надгоризонтных РЛС «Дунай ЗУ» и затем на базе таких же РЛС развернуть периферийный пояс радиообнаружения в наиболее ракетоопасных направлениях. В частности, РЛС Рижского, Мурманского и других узлов РО заменить на «Дунай ЗУ»; по американским обозначениям - «курятники» Минца заменить на «собачьи будки» Мусатова.
Эти предложения с необходимыми тезисными обоснованиями были помещены во введении и в заключении к заглавному тому аванпроекта по принципу «тяни-толкай». Указывалось на такие преимущества «Дунай-ЗУ», как дециметровый радиодиапазон (менее подверженный ослеплению от высотных ядерных взрывов, чем метровый радиодиапазон, в котором работают станции Минца), выигрыш в балансе времени за счет малой пригоризонтной мертвой зоны (всего 1,5 градуса), малые затраты за счет технологической освоенности в массовом производстве, одновременное сопровождение (при необходимости) до 1500-3000 элементов баллистических целей. Тем самым решается вопрос взаимодействия радиолокационных средств ПРО и СПРН.
Наиболее сложными проблемами из вопросов второй группы являются: селекция и безъядерное поражение боевых блоков баллистических ракет в заатмосферной зоне (по условиям безопасности обороняемых объектов). Эти задачи должны выполнять многоканальные стрельбовые комплексы дальнего перехвата с поворотными антенными фазированными решетками, получающие целеуказания от РЛС единого упомянутого выше радиолокационного поля ПРО и СПРН.
Но, - как я и предостерегал своих партнеров по джентльменскому соглашению, - в этих проблемах никакого проблеска к системе ПРО от массированного ракетно-ядерного удара в аванпроекте не появилось. И более того: в аванпроекте к ядерному поражению целей добавилась довольно спорная гипотеза их селекции при силовом воздействии на них селектирующих мощных ядерных взрывов.
Это вызвало справедливую критику комиссии, рассматривавшей проект, но в то же время подтвердило, что любые попытки проектирования «новых» систем ПРО будут несостоятельными, пока не решены фундаментальные проблемы из приведенных выше вопросов второй группы. А для этого необходима своего рода «система «А» второго поколения» как научно-экспериментальная база для решения этих проблем, и ее первоочередным объектом мыслился полигонный образец многоканального стрельбового комплекса «Аргунь», в построение которого была заложена гипотеза распознавания баллистических целей по их поляризационным портретам.
Другим направлением работ предполагалось повышение точности наведения безъядерных ракет на отселектированные цели. Однако всем этим соображениям, вытекающим из аванпроекта, не суждено было осуществиться.
Прежде всего опубликованные одновременно с нашим аванпроектом варианты ПРО США («Сентинел» и «Сейфгард») многие околопроблемные «специалисты» ошибочно восприняли как признак того, что в США решена проблема территориальной ПРО от массированного ракетно-ядерного удара. И у многих взыграл зуд первыми доложить начальству эту потрясающую новость, подчеркнуть, как безнадежно мы, в СССР, отстали от США в этом деле (что видно из аванпроекта) и кто персонально виновен в этом отставании.
По совокупности этих обстоятельств был срочно созван военно-технический совет МО с докладом генерала К. А. Трусова о состоянии работ по ПРО. Решение совета по заслушанному докладу было однозначным: отстаем, виноват Кисунько, никого не слушается, потерял авторитет среди конструкторов. И эта бумага была разослана в ЦК, в ВПК и в Минрадиопром. В связи с этим по указанию Сербина (Оборонный отдел ЦК) была создана специальная комиссия Т. Р. Брахмана для оценки американской системы «Сейфгард»: способна ли эта система отражать массированный ракетно-ядерный удар?
Если способна, то будет удар по Кисунько, но тех, кто утверждает, что способна, заставят спасать отечество, - и это «но» спасло меня от судилища лукавого и неправедного. Но те, кто пытался утопить меня в «массированном ударе», после этого еще больше возненавидели меня за то, что не утонул.
Итак, совокупный результат двух комиссий: массированный удар - не по зубам ни американскому «Сейф-гарду», ни нашей «Авроре». Ее аванпроект комиссией Ю. В. Вотинцева отклоняется, но что дальше? Дальше сторонники фирм Минца и Расплетина в этой комиссии выступают с предложением: рекомендовать построение системы ПРО на базе стрельбовых комплексов С-225 и РЛС «Донец». Комиссию призывают как бы забыть о задаче отражения массированного удара, ради которой разрабатывался аванпроект, и взять на себя труд самой сконструировать систему на базе средств, не рассматривавшихся в аванпроекте, с непонятными тактико-техническими характеристиками.
Выслушав это предложение, я взял слово и заявил: «Если вы хотите иметь такую систему, то поищите для этого другого генерального конструктора». Потом спросил у рядом сидевшего Або Сергеевича Шаракшанэ, нет ли у него валидола. Шаракшанэ предложил пройти с ним вместе к дежурной медсестре. Но вместо медсестры меня приняла врач. Измерила давление: 60 на 80. Вызвала кремлевскую «скорую». А пока - прилечь на диване и - укол…
Случилось это 19 октября 1967 года. В больнице накануне праздника меня посетил и поздравил со званием генерал-лейтенанта Дмитрий Федорович Устинов.
Здороваясь со мной, Дмитрий Федорович пошутил: дескать, нашел время болеть. Я ответил, что не болен, просто сдуру попросил у Шаракшанэ валидолу, - слышал, что есть такое лекарство, а потом врачи, ясное дело, для перестраховки закатали меня в стационар, видно, подумали, что я важная птица.
- А ты и есть важная птица, - сказал ДФ, - вот уже и генерал-лейтенантом стал, только надо иметь выдержку, когда жизнь преподносит «майну» вместо «виры». Мне рассказывали, но я хочу знать от тебя лично, в чем заключаются твои разногласия с комиссией по аванпроекту «Авроры»?
- Комиссия отклонила аванпроект «Авроры» под тем предлогом, что он не решает задачу отражения массированного ракетно-ядерного удара, не разобравшись в том, что решение этой задачи не было, да и не могло быть целью аванпроекта ввиду отсутствия необходимого научного задела. Цель аванпроекта была более скромной: определить на обозримое время первые шаги, которые необходимо сделать на пути к решению такой задачи. Почему же комиссия в упор не замечает обоснованное в аванпроекте предложение о создании единой для ПРО и СПРН системы обнаружения баллистических ракет на базе РЛС «Дунай-3» и «Дунай-ЗУ», разработанных для системы А-35? Хуже того: наблюдается тенденция ограничить создание радиолокационного поля системы А-35 только двумя РЛУ, уже начатыми строительством в районе Кубинка и Чехов. Зато вовсю продолжается тиражирование РЛС «Днепр» академика Минца, негодных ни для ПРО, ни для СПРН.
- Все это хорошо, что у тебя, Григорий Васильевич, боевой настрой, - перебил меня ДФ, - но вот тебе мой совет: постарайся, особенно в спорных вопросах, наладить контакт с военными.
Этот совет ДФ повторял каждый раз, когда в трудные времена я обращался к нему за помощью. Он был очень озабочен возрастанием негативных отношений ко мне военных после доклада Трусова на военно-техническом совете МО, подогреванием этих отношений конкурирующими фирмами.
СЕРДЕЧНАЯ БОЛЬ
Я был на Алдане,
служил в Казахстане,
и волны Аргуни хлестали меня,
я ширь Енисея
проплыл, не робея,
поил из Тобола лихого коня.
И вдруг я в столице
в центральной больнице.
Сигналит сердечная мышца моя:
упало давленье,
ей нужно леченье,
и сердце мне будто сжимает змея.
