Газета День Литературы - Газета День Литературы # 163 (2010 3)
Я знаю талантливого прозаика Светлану Василенко, которая несравненно способнее, чем Ульяна Гамаюн. Прислушались бы просто к мнению яркого прозаика из их же, кстати, либеральной среды.
Да и поддержавший Василенко Юрий Буйда – несравненно более значимая в литературе фигура, нежели Сергей Костырко, Мартын Ганин и другие яростные защитники повести Гамаюн. Неужели мнение ведущих современных прозаиков Василенко, Буйды, да и того же Эргали Гера, которого тоже вынудили влезть в полемику, ничего для ведущих журналистов "Знамени" и "Нового мира" не значит? С каких пор мнение известных прозаиков, тем более высказанное всего лишь в дневниковом Живом Журнале, приравнивается к травле, клевете и доносу? Даже если бы они тотально ошибались, кому нынче до этого дело?
Чего ради нынче вдруг педалируется неведомое секретарство и даже просто членство в мало значащем писательском союзе? Что, эти секретари имеют государственные особняки с охраной, громадные денежные фонды, или хотя бы доступ к тем или иным издательствам? И в том же "Знамени" или "Новом мире" печатают Василенко или Гера исключительно благодаря их членству и секретарству? Полная чушь.
Чем же напугала так интернетовская запись ведущих сотрудников либеральных журналов? Может, и впрямь, дело в том, что кто-то пошёл поперёк продуманной политики либеральных толстых журналов? Кто-то высказался против воли всесильных спонсоров?
Но надо ли под старость лет губить собственные репутации? Всё равно рано или поздно все узнают, и кто такая Ульяна Гамаюн, и почему вокруг её повести ломается нынче столько копий. Поневоле слушок пойдёт про междусобойчик, про журнальную очерёдность и заранее продуманные решения. Иначе реплика в ЖЖ не вызвала бы осуждающих откликов с целый детективный роман. Этот таинственный мистический шквал защитников и создал явно запутанную ситуацию.
Иванова из "Знамени", как куратор премии Белкина, поддержала повесть при премировании, Костырко из "Нового мира" причастен к её печатанию. (Замечу, что повесть при этом явно не "новомировская" по своей витиеватости, жеманности и так далее, но с кем не бывает…) Кто-то (Василенко ли, Бондаренко ли, Гуцко или Огрызко – не иначе хохляцкая мафия!!) её осудили, и саму повесть, и присуждение премии. Тоже вполне логично. И даже неожиданный отказ от премии неведомой писательницы – всё это обычный литературный процесс. Всё правомерно.
Кто и зачем придумал жертву травли? В чём эта травля заключается? Как когда-то высказалась Анна Ахматова о ссылке Бродского: кто-то создает ему славу.
Но стоит ли Гамаюн начинать писательский путь с такой шумихи, если и впрямь она реально существует? Вспомним Бориса Пастернака: "Позорно ничего не знача, быть притчей на устах у всех"? Выдержит ли неведомая птица Гамаюн этакий фейерверк? От излишней пиротехники и сгореть заживо можно. Неужели не чувствуется пошлость всей этой разыгранной мистификации? Жизненный вариант "Козлёнка в молоке" Юрия Полякова. Но пройдёт время, как-то надо будет всем участникам отыгрываться – и чем?..
Я искренне рад, что во всей этой развернувшейся широкомасштабной игре не принимает участия блестящий библиограф Андрей Василевский. Вся эта история явно не для его литературной летописи. Хотя, соглашусь с ещё одним членом нашей хохляцкой мафии Юрием Буйдой: "Претензии тут не только к тексту Гамаюн, но и к редакторам "Нового мира", которые мало того что напечатали это упражнение, так ещё и добились его премирования, тем самым опустив планку вкуса до нуля – "скрывая тугое брюшко аморальности и плоский зад конформизма".
Деликатный убийца графоманских текстов Андрей Немзер убийственно и заканчивает свою вроде бы положительную рецензию: "Вопрос один: захочется ли через год (или через десять лет) кому-нибудь перечитать?.. Я ответить не могу"…
Добавлю, что, на мой взгляд, зловещая мистическая птица Гамаюн такими премированными полётами во сне и наяву на самой низкой высоте явно занижает планку нашей современной литературы. Добавлю, что таких низких полётов сегодня с избытком хватает в любом литературном стане, и в либеральном, и в патриотическом, и в авангардном, и в традиционном. Как бы не врезаться всем нам вслед за зловещей птичкой в шершавую поверхность нашей жизни, как бы не нырнуть навсегда в океан литературного безмолвия.
Виктор Топоров О ЛИТЕРАТУРНЫХ ПРЕМИЯХ
***
Литературная премия Солженицына присуждена археологу Валентину Янину.
Академику Валентину Лаврентьевичу Янину, археологу, заново открывшему историю и культуру древнего Новгорода, присуждена премия Александра Солженицына. Премия Солженицына дополнила список многочисленных наград знаменитого историка и археолога Вален- тина Янина. Валентин Лаврентьевич Янин удостоился премии за "выдающиеся археологические и исторические открытия, перевернувшие представления о нашей ранней истории и человеке Древней Руси".
Церемония вручения пройдёт в библиотеке-фонде "Русское зарубежье" имени Александра Солженицына 21 апреля. Лауреату будет вручён диплом и 25 тыс. долларов.
Премия была учреждена в 1998 году. В числе её лауреатов Валентин Распутин, Алексей Варламов, Виктор Астафьев, Владимир Топоров, Леонид Бородин. Соратник Янина по работе с новгородскими берестяными грамотами лингвист Андрей Зализняк стал лауреатом премии в 2007 году.
Поражает точность в выборе курса, точность названных лауреатов.
***
Как я и думал, от России в ближайшее время стать Нобелевским лауреатом может или кто-то из кавказских писателей, написавших книгу о зверствах русских солдат, или попавший в тюрьму писатель-правозащитник, или какой-нибудь голубой писатель, к тому же заболевший СПИДом. Так как ни голубых спидоносцев, ни сидящих в тюрьме правозащитников сейчас нет, значит, больше всего шансов у писателя с Кавказа. Такая явная антирусская направленность не имеет отношения к самому прозаику. В конце концов, и Иосиф Бродский не виноват, что его наградили Нобелем. Я искренне буду рад, если чеченский писатель Канта Ибрагимов получит Нобелевскую премию, но вынужден признать давнюю необъективность этой литературной премии.
Чеченский писатель Канта Ибрагимов объявлен Нобелевским комитетом Шведской Академии наук номинантом премии в области литературы в 2010 году. Ибрагимов номинирован на получение Нобелевской премии за роман "Детский мир", действие которого разворачи- вается в период военных операций в Чеченской республике. Нобелевский комитет уведомил писателя о выдвижении на премию специальным письмом.
Канта Ибрагимов известен благодаря своим романам "Прошедшие войны", "Седой Кавказ", "Учитель истории", "Сказка Востока", "Дом проблем". Ибрагимов является председателем правления Союза писателей Чеченской республики, он – лауреат Государственной премии РФ в области литературы и искусства (2004 год). Нобелевскую премию в области литературы за 2009 год получила немецкая писательница румынского происхождения Герта Мюллер.
***
В "Длинный список" 2010 года на премию "Национальный бестселлер" вошли номинируемые нашей редакцией Юрий Козлов с рукописью романа "Почтовая рыба" и Михаил Попов с повестью "Ларочка" (ж. "Наше поколение", 2006, № 8-12).
Редактор
КОММЕНТАРИЙ К "ДЛИННОМУ СПИСКУ" 2010 ГОДА
Отчётный год – для нашей премии юбилейный (десятый), для изящной словесности – бедный на события, для отечественного книгоиздания – кризисный. Отсюда, наверное, и столь короткий "длинный список" и такое количество двойных, тройных, даже четверных выдвижений.
Плюс общая лень, в доказательство которой ограничусь лишь одним примером: год назад в фаворитах премии ходили молодые писатели Самсонов и Снегирёв, оба выпустили сейчас по новому роману, но одного (Самсонова) ухитрились не выдвинуть вовсе, а другой (Снегирёв) попал в лонг-лист только по квоте ЖЖ. И доказательство от противного: в год, когда не выходят книги, следовало бы, по идее, ожидать небывало высокого процента рукописей и полурукописей (то есть корректур), однако число их оказалось более-менее обычным. Потому что рукописи, оказывается, читать тоже лень.
Номинационный список подразделяется на несколько характерных групп. Прежде всего, это "литература второго шанса": Роман Сенчин, обнесённый Букером; Мариам Петросян, не вошедшая в призовую тройку "Большой книги"; Андрей Аствацатуров и Андрей Степанов, оставшиеся с носом в одноимённой премии; наконец, подверставшийся к ним в последний момент с коматозной повестью Белкина Эргали Гер.
