Андрей Шарый - Знак D: Дракула в книгах и на экране
Молодой аристократ, молодой ученый, молодой юрист, молодой представитель Нового Света — этот образцовый союз под руководством умудренного опытом профессора Ван Хелсинга («великого континентального учителя», по ироничному замечанию одного из исследователей книги Стокера) способен отстоять ценности буржуазного мира. Для этого Ван Хелсинг и создает нечто вроде комитета, регламент работы которого Стокер расписывает едва ли не так же скрупулезно, как должностную инструкцию клерка британской администрации в Дублине. Ведь Дракула изощрен в своем кровавом бизнесе, словно транснациональная преступная группировка: пусть у трансильванского графа нет слуг, зато он в состоянии купить кого угодно и на любом расстоянии организовать что угодно. Его кровавая агрессия поддается и другому прочтению, политико-экономическому: к моменту выхода романа Стокера Карл Маркс уже написал в «Капитале» о «вампировой жажде живой крови труда». Капитал, по Марксу, «живет тем дольше, чем больше труда высасывает».
Четверо главных борцов с Дракулой породнены тем, что их кровь перелита Люси Вестенра, а затем выпита ужасным графом. Знатоки европейских социокультурных обстоятельств конца XIX века, поры упадка асексуальной викторианской эпохи, в этой связи вспоминают о «кризисе маскулинности», еще одной излюбленной теме тогдашних светских дискуссий. Крови нескольких здоровых мужчин (даже американца, а у того вообще кровь с молоком) оказывается недостаточно, чтобы спасти одну хрупкую Люси. Учитывая, что кровь из груди Дракулы пришлось выпить и другой его жертве, Мине Харкер (Стокер тут смешал материнскую и сексуальную функции, подметит психоаналитик), отношения между героями романа выстраиваются в кровавый круговорот.
В эссе «История болезни вампира» московский автор Елена Фанайлова обращает внимание на то обстоятельство, что Стокер рассматривает вампиризм и как медицинскую проблему, особенно в случае новообращенных вампиров. «Переносчиком зла как эпидемии является женщина, через эротическую привязанность к ней зло приходит в мир и распространяется в мире, о чем презрительно сообщает Дракула восставшим против него людям», — пишет Фанайлова. Превращение Люси Вестенра в вампира Стокер описывает как клинический случай массовой анемии неясного происхождения и лишь на последних этапах — как нечеловеческое поведение. При этом действия врачей, прежде всего Ван Хелсинга, не оставляют сомнений в том, что викторианская психиатрия была карательной.
Главные женские образы романа — скорее объекты, чем субъекты действия — типичны для английской романистики перелома XIX и XX веков. Один из этих характеров подчеркнуто викторианский: Люси Вестенра невинна, восторженна, доверчива, неопытна, беспомощна и, как следствие этих своих качеств, несчастна. Невесту, а затем супругу Джонатана Харкера Мину один из критиков назвал «типом новой женщины, использующей пишущую машинку». Мина — настоящая героиня грядущего столетия, по самоотверженности, силе духа и выдержке не уступающая товарищам-мужчинам; надежная подруга, заботливая жена, вся она устремлена в будущее, в котором наверняка станет нежной матерью и уважаемым членом общества. Мина — ценный участник мужского отряда по борьбе с Дракулой, при этом еще и носитель особой миссии: только она способна проникнуть в мысли вампира, после того как граф проник в ее тело. И если Люси у Стокера есть символ пуританской чистоты, то Мина — символ примерной честности, образцовой верности и несколько агрессивной женственности, но, как ни парадоксально, асексуальной. Ведь Мина и Джонатан соединили свои судьбы по инициативе невесты, что противоречило тогдашним британским общественным навыкам. Несмотря на это, никакой чувственности нет не только в поступках Мины, но даже в ее помыслах. Зато чувственность в избытке проявляется у Люси — после смерти, из гроба она встает эротичной хищницей, подобной «невестам Дракулы». Вся эротика, все сладострастие жизни у Стокера — «по ту сторону», «по эту» писатель оставляет героям только наслаждение схваткой.
Философия крови, основа вампиризма в романе Стокера, своего рода манифест борьбы против рациональных начал мироустройства — продуманная писателем до мелких ритуальных деталей концепция nosferatu («не-мертвого»). Ее излагает Ван Хелсинг: «Этот вампир, живущий среди нас, сам по себе обладает силой двадцати человек; он хитрее смерти, потому что его хитрость — плод веков; все люди, к которым он может приблизиться, — в его власти; он зверь, даже больше, чем зверь, так как он дьявол во плоти. Он может управлять стихиями: бурей, туманом, громом. Он может повелевать низшими существами: крысами, совами, летучими мышами, молью, лисицами, волками. Он может увеличиваться и уменьшаться в размерах. Он может временами исчезать и неожиданно появляться».
Одно из последних рабочих названий романа Стокера (первоначально он озаглавил свой труд «Граф Вампир») — «Мертвый «не-мертвый»», Dead Un-Dead, а к моменту сдачи рукописи в издательство автор еще и упростил его до «Не-мертвый», — пожалуй, еще лучше отражало эту идею вампирского бессмертия. Биографы Стокера свидетельствуют, что судьбу заголовка романа решил интерес его создателя к таинственному слову dracul. В поверхностных параллелях упрекают сейчас ирландского писателя специалисты: дескать, он не потрудился как следует изучить румынское прошлое, а остановился на привлекательном звучании имени одного из валашских воевод. «Брэм Стокер и понятия не имел о воеводе Владе Цепеше, — пояснила авторам этой книги вице-президент Трансильванского общества Дракулы, культуролог из Бухареста Даниела Диаконеску. — Писателя впечатлило имя Дракула, которое он переводил как «дьявол»». С таким же успехом, полагает канадский исследователь творчества Стокера, историк и литературовед Элизабет Миллер, писатель мог бы обратиться к другой трагической фигуре, венгерской графине Эржебете Батори (1560–1614). Эта графиня, как гласит молва (исторических подтверждений нет), пытаясь отыскать секрет вечной молодости, купалась в крови убиенных ею крестьянок. Графиня Батори — еще одна восточноевропейская тайна, смешивающая вымысел с реальностью. Такая биография тоже дает отличный сюжет для романа или киносценария. В 2008 году на экраны вышел чешско-словацкий фильм режиссера Юрая Якубиско, в котором графиня Эржебета предстает не палачом, а невинной жертвой обстоятельств.
За прошедшее с момента выхода романа Брэма Стокера время поколения интерпретаторов сделали свое дело. Многие предметы и понятия, бывшие повседневностью для современников Стокера, исчезли, зато эксперты нашли в книге немало смыслов и замаскированных намеков, о которых, не исключено, автор не имел и представления. В частности, не первое десятилетие продолжается литературоведческая дискуссия о том, в какой степени на страницах романа нашли отражение увлечение Брэма Стокера мистикой и его участие в ордене «Золотой зари». Одни исследователи считают, что секрет привлекательности романа кроется в эротической связи между вампирами и их жертвами («демоническая сила Дракулы заключается в том, что он стал психосексуальной аллегорией, чего до конца, наверное, не понимал и сам Стокер»); другие предпочитают рассуждать о социальной ценности книги как выражении политических и общественных проблем fin de siecle; третьи указывают на мастерскую постановку автором гендерных вопросов; кто-то делает акцент на роли позитивизма в разоблачении дьявольского характера вампира.
Нужны ли более убедительные разъяснения причин, по которым написанный «второразрядным» автором роман, не воспринятый современниками как литературный памятник той современности, теперь вызывает такой живой («не-мертвый») интерес и столь противоречивые комментарии, почему он допускает множество трактовок и различные прочтения? Эта книга, похоже, сочетает в себе характеристики «энциклопедии британской жизни» и учебника по борьбе с нечистой силой, пособия по психоаналитике и руководства по купированию сексуальных комплексов, страноведческого справочника и сборника сказок. Брэм Стокер отыскал ключ если не к настоящему, то к будущему: граф Дракула становится все более и более занимательной фигурой. В 1997 году, к столетию первой публикации романа Стокера, британское издательство Penguin Books выпустило специально заказанный под юбилей писательнице Фреде Уоррингтон сиквел под названием «Дракула, «не-мертвый»». Выбор автора случайным не казался: Уоррингтон уже освоила тему вампиризма — пятью годами раньше написала роман «Вкус кровавого вина». Следите за книжными новинками, ведь скоро столетие со дня кончины Брэма Стокера.
Эпиграф к главе, которую вы дочитываете, цитирует письмо, полученное Джонатаном Харкером от графа Дракулы по приезде в гостиницу «Золотая корона» в трансильванском городе Бистриц. Сто лет назад такой гостиницы «в старинном стиле» в Бистрице не существовало, зато согласно туристическим законам такой отель (естественно, «в стиле Дракулы») существует в этом городе теперь. Пожелание вампира не исполнилось: после знакомства с ним сон Джонатана Харкера перестал быть сладким и спокойным.
