Андрей Манчук - Наследники Че Гевары
После израильского вторжения, в 1982 году, аятолла Хомейни направил в Ливан несколько отрядов «революционной гвардии», с целью идеологической и военной подготовки шиитских крестьян. Центром деятельности иранских инструкторов стал этот небольшой провинциальный городок на северо-востоке Бекаа. До этого он был известен храмовым комплексом античных времен и грандиозной мегалитической Баальбекской террасой. А также — гашишем, производство которого процветает здесь со времен раннего ислама, являясь традиционной агрикультурой исмаилитских, ассасинских сект. Однако уже в скором времени Баальбек получил репутацию штаб-квартиры одной из самых известных исламистских группировок современности — организации «Хизболла». Той самой «Партии Аллаха», которой так часто пугают нас заголовки европейских и североамериканских газет.
К тому времени шииты уже являлись самой крупной из конфессиональных общин Ливана, оставаясь наиболее бедной и бесправной частью населения этой страны. Традиционно неравное положение «религии угнетенных» — шиитского ислама, создало предпосылки для стремительной радикализации шиитской общины под лозунгами социального характера. Видный арабист Джон Эспозито имел все основания написать: «Шиитский ислам Ливана стал основанием политической мобилизации мусульман в революционные движения протеста. Христиане были доминирующей политической и экономической силой на протяжении большей части современной истории Ливана. Мусульмане считали себя второсортными гражданами, а шиитские мусульмане вообще занимали самые низкие ступени в обществе».
«По всем показателям шииты пребывали на самой низкой ступени социально-экономической лестницы», — вторит ему Джозеф Ольмерт в своей работе «Шиизм, сопротивление и революция». Первым этапом шиитского пробуждения стало движение «Амаль» — «Надежда» (аббревиатура названия «Афуаж аль-Мукаума аль-Любнанийа» — «Ополчение Ливанского сопротивления»), возглавляемое талантливым вождем Мусой Садром — дядей нынешнего лидера радикальных иракских шиитов. Организованное им «Движение за права лишенных собственности» выдвигало на первый план требования социально-политического характера, о чем подробно рассказывает Джон Эспозито: «В условиях богатства и бессмысленного потребления процветающего Бейрута продолжали расти шиитские гетто… Шииты требовали более справедливого распределения политического представительства и экономической власти, а также лучших жилищных условий, больниц, дорог, мелиорации, возможности получить образование».
Эспозито подчеркивал: партия «Амаль» являлась «религиозно-социальным движением, целью которого было восстановление равенства и социальной справедливости». Позднее, с началом израильского вторжения в Ливан, от нее откололась более радикальная фракция — организация «Хизболла». На деле она представляет собой конгломерат групп «народного ополчения» (Дж. Эспозито), подчас действующих под другими, «дочерними» названиями. Среди последних можно отметить «Организацию революционного правосудия» и «Организацию обездоленных». «Мы восстали, чтобы освободить нашу страну, чтобы изгнать империалистов и оккупантов и самим распоряжаться своей судьбой», — гласил первый манифест «Хизболлы». Характеризуя эту организацию, портал «Национальная безопасность» видит в ней «смесь исламского фундаментализма с социалистическими идеями». Конечно, эта оценка социалистических элементов внутри «Партии Аллаха» необоснованно преувеличена. Тем не менее, на фоне суннитских исламистов, «Хизболла» действительно отличается большей терпимостью к своим левым оппонентам. Временами она даже вступала в военно-политический союз с Компартией Ливана и левыми палестинскими группами, что обусловлено общим социальным характером радикальных шиитских движений. Однако, это не должно создавать иллюзий в отношении исламистской организации, которая по-своему заинтересована в сохранении порочной конфессиональной системы Ливана — с условием, что она получит в ней больше влияния и властных полномочий.
«Хизболла» — это ответ», — говорил наш друг-арабист во время ночных бесед в Западном Бейруте. Мировая известность организации радикальных шиитов пришла 23 октября 1983 года, в этих самых кварталах, вместе со взрывами американо-французских казарм, которые унесли жизни трех сотен иностранных солдат. В 1984 году боевики «Хизболлы» провели аналогичную операцию против посольства США в Бейруте, уничтожив 24 американца. Эти взрывы стали актом возмездия за бездействие военных сил НАТО во время санкционированной Израилем резни в лагерях Западного Бейрута. А также — за фактическое попустительство этому преступлению со стороны США. Именно тогда в странах Первого мира начал спешно формироваться миф о «Хизболле» — как непримиримой террористической организации фанатичных исламистов. Миф, полностью игнорирующий социальные и политические предпосылки борьбы шиитских повстанцев.
Политизированный западный обыватель весьма удивился бы, узнав правду о нынешней «Партии Аллаха» — вполне светской и достаточно открытой организации. Используя щедрую финансовую помощь шиитского Ирана, «Хизболла» взяла на себя восстановительные работы после двух крупномасштабных израильских обстрелов в 1993 и 1996 годах, профинансировав ремонт шести тысяч разрушенных зданий на Юге Ливана и компенсировав материальный ущерб двум тысячам ливанских крестьян. «Хизболла» построила школы, детские сады, больницы и предоставляет услуги в сфере здравоохранения. Обучение в школах организации стоит дешевле, чем в прочих частных образовательных учреждениях, имеет высокое качество, светский характер и предусматривает стипендии для малоимущих, — а потому их нередко посещают дети из нешиитских семей. «Хизболла» отказалась от многих элементов ортодоксального исламизма, включая обязательный запрет на употребление алкоголя и ношение хиджаба для женщин. «С идеологической точки зрения мы верим в то, что исламское государство — это лучший путь к решению социальных проблем. Но мы не поддерживаем идею о насильственном насаждении подобного государства. Особенно в такой богатой разными течениями стране, как Ливан», — заявил Хасан Насралла, указывая на необходимость широкого политического объединения, направленного на защиту от Запада и Израиля. Именно «Хизболла» остается главным союзником Сирии в борьбе против империалистического давления на эту страну в контексте «дела Харири». Войдя в состав ливанского правительства, она покинула его в знак протеста против антисирийских резолюций ООН. В то же время такой малопривычный образ «социально ориентированного исламизма» делает эту организацию особенно опасной для ливанских левых.
В 90-х годах «Партия Аллаха» превратилась в региональную систему параллельной власти, существующую наряду с официальным ливанским режимом. По мере отдаления от христианского города Захле — признанного центра ливанского виноделия, на придорожных столбах все чаще попадаются характерные плакаты «Хизболлы» — стилизованный логотип партии, с автоматом, на фоне глобуса, оливковой ветви и Корана. После очередного армейского блокпоста на дороге больше не видно военных и полицейских, тогда как знаки с символикой «Партии Аллаха» начинают идти сплошной чередой. Их дополняют желто-зеленые флаги, установленные прямо на разделительной полосе. На въезде в город Баала стоят портреты аятоллы Хомейни и шейха Насраллы. Они же окружают грандиозный храмовый комплекс Юпитера — один из немногих памятников первой величины, еще не испорченный планетарным туристическим бизнесом. В этом удивительном месте находится только одна лавочка, торгующая кассетами с маршами «Хизболлы», а на территории храма нам встретились лишь двое посетителей-ливанцев. Впрочем, первым жителем Баальбека, которого мы увидели в этот день, был одинокий торговец в синей шапочке с эмблемой «Динамо» Киев — пожалуй, первый раз в жизни мне пришлось испытать на себе настоящий глобализационный шок.
Знаменитые «трилитоны» Баальбекской террасы, самые большие камни, когда-либо обработанные человеком, окружены порванными заграждениями колючей проволоки. Еще в начале 2005 года напротив них находились казармы сирийской армии, а во время войны Израиль варварски обстреливал памятники Баальбека, заявляя, что в них могут укрыться «исламские террористы». Что же, его руины переживут еще не одну самонадеянную империю. США и сегодня считают этот провинциальный городок центром всей ближневосточной наркоторговли. Легальное выращивание конопли с целью производства знаменитого «красного» гашиша было запрещено здесь только в начале минувших 90-х — однако запрет властей мало повлиял на реальное положение дел в долине Бекаа. Традиционная культура помогала выживать во время военной безработицы и разрухи, а потому попытка «борьбы с наркобизнесом» усугубила тяжелое социальное положение местных крестьян, многие из которых лишились основного источника своего дохода. В 1998 году в Баальбеке вспыхнул «мятеж голодных» во главе с Субхи Туфей-ли, лидером «левого» крыла «Хизболлы».
